Отто Бисмарк - Мысли и воспоминания. Том II
423
«Синими книгами» в Англии называются официальные сборники документов по отдельным вопросам. Во время Восточной войны 1853–1856 гг. Карс был укреплен английскими инженерами. Когда 6 ноября 1855 г. Карс, после длительной осады, был взят, там был захвачен английский офицер Вильямс.
424
Сэр Александр Бенс (1805–1841) — капитан английской армии и известный исследователь Средней Азии, был политическим агентом Англии при дворе афганского шаха.
425
Меншиковская нота, которую султан должен был подписать, представляла собой проект, предложенный турецкому правительству в ультимативной форме адмиралом Меншиковым, прибывшим в Константинополь 28 февраля 1853 г. во главе чрезвычайного посольства. Подписанием этого документа султан обязался бы признать право России на постоянное вмешательство во внутренние дела Турецкой империи. Конференция послов европейских держав в Вене, состоявшаяся в конце июля 1853 г., выработала проект примирительной ноты, которая султаном также не была подписана.
426
Счетными палатами (Oberrechenkammer) — в немецких государствах назывались государственные органы контроля над доходами и расходами государственных учреждений и над управлением государственными имуществами.
427
Бисмарк излагает содержание письма Александра неточно. Это письмо, на французском языке, опубликовано Колем (Н. Kohl) в «Wegweiser durch Bismarcks Gedanken und Erinnerungen», S. 168–170. «Царское Село 3/15 августа 1879 г. Дорогой дядя и друг… Ободряемый той дружбой, с которой вы неизменно ко мне относились, я прошу вашего разрешения поговорить с вами об одном щекотливом вопросе, постоянно занимающем меня. Речь идет о позиции различных дипломатических агентов Германии в Турции; с некоторого времени она, к сожалению, определилась как враждебная России. Это находится в полном противоречии с традициями дружественных взаимоотношений, которые вот уже больше века направляют политику обоих наших правительств и вполне соответствуют их общим интересам. Отношение к этим традициям у меня не изменилось, и я целиком их придерживаюсь, надеясь, что и вы его разделяете. Но свет судит на основании фактов. Как же в таком случае объяснить становящуюся все более и более враждебной по отношению к нам позицию германских агентов на Востоке, где, по словам самого князя Бисмарка, Германия не имеет требующих охраны собственных интересов, тогда как мы имеем там подобные интересы, притом весьма значительные? Мы только что окончили победой войну, целью которой были не завоевания, но лишь улучшение положения христиан в Турции. Мы только что представили тому доказательства, отдав провинции, занятые нами после войны, но мы настаиваем, чтобы результаты, достигнутые ценой нашей крови и наших денег, не остались бы на бумаге. Речь идет лишь о том, чтобы исполнить решения Берлинского конгресса, но это должно быть сделано добросовестно. А турки при поддержке своих друзей англичан и австрийцев, которые пока что прочно занимают две турецкие провинции, оккупированные ими в мирное время с целью никогда не возвращать их законному государю, без устали воздвигают препятствия в мелочах, в высшей степени важных как для болгар, так и для славных черногорцев. Румыны поступают точно так же по отношению к Болгарии. Эти споры должны, разрешаться большинством голосов европейских комиссаров. Уполномоченные Франции и Италии почти во всех вопросах присоединяются к нашим, тогда как германские уполномоченные как будто бы получили приказ всегда поддерживать точку зрения австрийцев, систематически враждебную нам; и это в вопросах, совершенно не касающихся Германии и чрезвычайно важных для нас.
Простите, дорогой дядя, откровенность моих слов, основанных на фактах, но я считаю своим долгом обратить ваше внимание на те грустные последствия, которые все это может иметь для наших добрососедских отношений, восстанавливая наши народы один против другого, как это уже начинает делать пресса обеих стран. Я вижу в этом работу наших общих врагов, тех самых, которые не могли выносить Союза трех императоров. Вы помните, что мы не раз говорили об этом с вами; вы помните, как я был счастлив, убеждаясь, что наши точки зрения на этот вопрос были одинаковы. Я прекрасно понимаю, что вы желаете сохранить ваши хорошие взаимоотношения с Австрией, но я не понимаю, какой интерес для Германии жертвовать хорошими взаимоотношениями с нами. Достойно ли истинного государственного деятеля бросать на весы личную ссору, когда дело идет об интересах двух великих государств, созданных для того, чтобы жить в добром согласии, и из коих одно оказало другому в 1870 г. услугу, которую, по вашим же собственным словам, вы никогда не забудете? Я не позволил бы себе напомнить вам эти слова, если бы обстоятельства не становились слишком угрожающими, чтобы я мог скрывать от вас занимающие меня опасения, последствия которых могли бы стать пагубными для обеих наших стран. Да сохранит нас от этого господь и наставит вас!.. Не сердитесь на меня, дорогой дядя, за содержание этого письма и верьте чувствам неизменной привязанности и искреннего расположения вашего всецело преданного племянника и друга.
Александра».
428
Баден-Баден — известный курорт в юго-западной Германии.
429
Александрова — местечко, расположенное на тогдашней русскопрусской границе. Указанное свидание состоялось здесь 3 сентября 1879 г.
430
Корреспондент г. Опперт из Бловица в Богемии, вероятно, тем охотнее взялся распространить эту новость, сообщенную ему, надо полагать, Горчаковым, что был сердит на меня со времени [Берлинского] конгресса. По желанию Биконсфильда, который хотел сделать ему удовольствие, я выхлопотал ему орден Короны третьей степени. Он был возмущен этим, по прусским представлениям, необычайно высоким награждением, отказался от него и потребовал вторую степень.
431
Имеется в виду русско-турецкая война 1877–1878 гг.
432
Речь идет о нижеследующем письме графа Шувалова, опубликованном у Н. Kohl, Wegweiser durch Bismarcks Gedanken und Erinnerungen, S. 171–172 «Лондон, 3 февраля 1877 г. Любезный князь, позвольте выразить вам мою живую и искреннюю признательность за неоднократно передаваемые мне графом Мюнсте¬ ром доказательства вашей доброй и благожелательной памяти обо мне. Я хотел бы также заверить вас в бесполезности усилий, которые могли бы быть предприняты с целью вынудить меня отказаться от убеждений, слишком прочно укоренившихся, чтобы когда-нибудь быть поколебленными. Я всегда думал, что тесный союз наших двух империй создал бы столь большое «quantum» [количество] сил, что никакая другая держава, изолированная или в союзе с кем бы то ни было, не смогла бы успешно бороться с этой силой, которая, таким образом, держала бы в страхе всю остальную Европу. Когда в 1872 г. в Берлине были заложены первые основы Тройственного союза, я со своей стороны видел в третьем члене этого союза лишь молодую ветвь, привитую на могучий и прочный ствол нашей старинной дружбы; пусть эта новая ветвь развивается — я не говорю «нет», но пусть она не захватывает в свою пользу все соки дерева. Словом, я думаю, что главная цель соглашения между двумя нашими государствами должна состоять в том, что: Россия не позволит и никогда не потерпит образования коалиции против Германии, если этой последней придется что-либо предпринимать на Западе; Германия ответит нам тем же на Востоке. Если бы подобная вещь убедила Европу, немало осложнений в будущем можно было бы избежать! Именно потому, дорогой князь, что таково мое глубокое убеждение, я неизменно сожалею о той непрочности, которую продемонстрировало согласие между тремя дворами во время нынешнего кризиса. Наш союз не дал о себе знать ни в действительности, ни хотя бы по видимости. Если бы Англия поверила в него, она придерживалась бы более твердой политики по отношению к Турции.
