Лора Беленкина - Окнами на Сретенку
Проводились и вечера на английском языке. Они были более многолюдны (ведь английский, за исключением турецких групп, изучали все), поэтому их устраивали не в здании института, а в клубе МГУ на улице Герцена. Главным организатором этих вечеров всегда был Яша Островский. Майя неизменно участвовала в драматических отрывках и скетчах, она и познакомилась с Яшей на репетициях.
Очень мило и тепло проходили и общеинститутские вечера перед праздниками. После неизменной торжественной части и концерта (или спектакля, если вечер проводился в театре) бывали танцы, во время которых мы смешивались с толпой студентов, начальство против этого не возражало.
ЛюбовьВсе мы были молоды, все думали о любви. Я влюблялась в одного студента за другим (скорее, это было какое-то восторженное состояние души, ищущее выхода) и вскоре заметила, что в тех группах, где есть милый моему сердцу юноша или где, как я знала, я сама кому-то нравлюсь, уроки мои проходили интереснее и живее, я старалась придумывать что-нибудь особое, необычное. Как всегда, мои увлечения бывали безответными, мне всю жизнь не везло в любви. А те немногие, которым я нравилась, как правило, были мне страшно неприятны. Так, дома у меня часто появлялся мой бывший одноклассник Юра Клочков, который очень грубо и неуклюже пытался за мной ухаживать, лез целоваться, предлагал руку и сердце. Я не могла даже превозмочь себя и сходить хоть раз с ним в кино или в театр. Когда я его окончательно и всерьез прогнала, он стал ходить к маме и беседовать с ней обо мне. Он просил у нее моей руки. Маме было очень приятно, что он приходит и говорит с ней, она бы рада была иметь его своим зятем. Он оканчивал тогда медицинский институт и долго еще ходил ко мне якобы для того, чтобы я ему помогала с немецкими переводами.
В институте я, несомненно, нравилась Сереже Цырину, «маленькому Пушкину», как я его мысленно называла. Но сердце его вообще было очень любвеобильно. Однажды, получив задание написать дома сочинение «Письмо», он рассказал вымышленному другу, что накануне был в консерватории и встретил там девушку, в которую влюблен. Дальше шло точное и подробное описание моей внешности и сетование по поводу того, что эта девушка такая застенчивая, а он не может осмелиться открыто признаться ей, потому что она по своему положению выше него. В сочинении не было ни единой грамматической ошибки. Описанная встреча в консерватории тоже имела место. Я не знала, что делать! Если я поставлю ему пять, этим я как бы поощрю подобные выходки. Если два, за дерзость, он сможет сделать удивленное лицо и сказать, что вовсе не меня имел в виду и как я могла такое подумать… И я не поставила ему никакой оценки. Он сразу с нетерпением открыл свою тетрадь… огорчение и недоумение: «А мне… вы ничего не поставили!» «Неужели? — притворно удивилась я. — Как же это я забыла! Я уже не помню, о чем вы там писали, покажите-ка. Ошибки ни одной не помечено на полях — значит, наверное, пять». Потом, когда я уже не вела в его группе занятий, у нас с этим некрасивым, но обаятельным мальчишкой установились хорошие дружеские отношения, он даже иногда забегал ко мне домой, садился за пианино, играл что-нибудь бурное и романтическое и убегал. Он рассказывал мне, с кем из девочек в данное время дружит, и, к стыду моему, в глубине сердца шевелился вечный мучитель мой — червячок ревности…
Но бывало и другое. На одном из вечеров я отказалась пойти танцевать с подвыпившим Толей Ананьевым из афганской группы, и он устроил при всех сцену — встал на колени, а когда я ушла в раздевалку, побежал за мной, дергал меня за руки, чтобы я не уходила, и объяснялся в любви. Мне было очень неловко. Но на следующий день, раскрыв после уроков его тетрадь с домашним заданием, я нашла письмо, написанное почти без ошибок. В нем он очень мило принес свои извинения. Я порвала это письмо и только, возвращая ему тетрадь, сказала: «Everything is all right» (все в порядке).
Еще был в группе хинди Ваня Егоров, он часто поджидал меня после уроков и звал прогуляться через парк. Я в таких случаях всегда спешила на трамвай.
В студентов влюблялась не одна я. Правда, чаще бывало наоборот: почти за всеми моими молодыми коллегами, замужними и нет, ухаживали студенты, и все рассказывали друг другу о своих «победах». В Таню Барышникову без ума влюбился мой студент Женя Хазанов — до такой степени, что на улице вставал перед ней на колени и плакал; Таня относилась к его чувствам с большой иронией, Женя мало интересовал ее, потому что она в то время переживала бурный роман со случайно встреченным старым знакомым. Два года она летом ездила с ним в Крым, он боготворил ее, а она как-то по дороге домой через парк остановилась и сказала мне: «Пожалуйста, посмотри на меня — перед тобой стоит самая счастливая женщина на свете! Я счастлива, счастлива, как никогда в жизни, я никого так не любила, как Николая! Но я боюсь, что такое большое счастье не может долго продолжаться». Она оказалась права, хотя разрушила это счастье сама. Николай хотел жениться на ней, но ставил условие, что она должна переехать к нему, а жил он в квартире с матерью. Таня же была тверда — со свекровью она жить не будет, и пусть он выберет — или она, или мать. После долгих и бурных объяснений он от Тани ушел. Она была глубоко несчастна. Позже она от кого-то узнала, что, по иронии судьбы, мать Николая через год после этого умерла.
ЛевкаНедели на две к нам в то лето опять приезжал дядя Исаак. Он совсем замучил маму, посылая ее каждое утро на рынок за свежим творогом. Правда, он и смешил нас часто до слез своими шутками. На этот раз он привез с собой еще и сына, четырнадцатилетнего Леву. Это был очень общительный и практичный мальчишка. Со всеми он заводил знакомства, даже ходил беседовать о чем-то с продавщицами Резинсбыта на углу и однажды вернулся домой с теннисным мячиком — это был, как теперь бы сказали, большой дефицит, но продавщицы подарили его Левке, достав из-под прилавка. Мы с Ирой брали Леву с собой в Ильинское. В Усове он попросил у нас денег купить воды в буфете, но вместо воды напился пива и всю дорогу потом кувыркался по вагону и делал попытки выпрыгнуть на ходу из поезда. Мы замучились с ним. Я повела его в ЦПКиО.
Когда мы дошли до прудов в Нескучном, я его вдруг потеряла, а потом увидела мальчика внизу, у воды, беседующего о чем-то с мужчиной, выдающим по билетам лодки. Денег у Левки не было, билета он купить себе не мог, тем более что и очередь в кассу была большая, но в следующее мгновение он уже сидел в лодке. Отыскал меня в толпе над пристанью и помахал мне рукой. Я не спускала с него глаз: грести он явно не умел, видимо, это было его первое плаванье, и я боялась, что он перевернет лодку и утонет, что я тогда скажу его отцу? Я была очень зла на парнишку. Нам уже было пора возвращаться домой, а он все кружил по пруду. И в какой-то момент я вдруг потеряла его из виду. Только что лодка с ним скрылась за островком, но с противоположной стороны она не появлялась. Она исчезла. Сердце мое страшно заколотилось. Что делать? К кому обратиться? Он же и билета не брал, и номера лодки я не видела. В тревоге я обежала вокруг пруда, не спуская глаз с поверхности воды, — Левы и его лодочки не было. Потоптавшись еще немного над пристанью, я пустилась бежать к выходу из парка, а по дороге думала: куда бегу? зачем? Лишь бы не стоять сложа руки. Я же не могла поехать домой без него. Может быть, у входа в парк можно обратиться к кому-нибудь, попросить, чтобы по радио объявили о пропаже мальчика… У самых ворот мне навстречу шагнул — руки в карманах — бесконечно улыбающийся Левка. Я готова была расцеловать и убить его одновременно, но он очень удивился тому, что я сержусь. «Где я был? Ну, я покатался и вернул лодку этому симпатичному мужичку. И я не забыл ему спасибо сказать, — добавил он. — Тебя уже не было, и я думал, ты уехала домой». «Как же я могла бы одна! Ты лучше скажи, что бы сделал ты, если бы не встретил меня?» — «Ну, я же знаю, что мне нужно на Колхозную площадь. И, кажется, мы приехали сюда на троллейбусе Б. Я бы у людей спросил…» Да, конечно, Левка не пропал бы. Сейчас он уже дедушка. Он уважаемый на заводе старший инженер, лет десять тому назад переехал из родного Сумгаита в подмосковный Воскресенск, так что мы иногда видимся.
