Макар Бабиков - Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты
Более дальним, кружным путем добрались до Полярного Агафонов, Зубков и Пшеничный.
Они прыгали с самолета раньше остальных. Как только парашюты раскрылись, их потянуло в сторону, ветер рвал полотнища, справиться со стропами и выровнять парашюты не могли. У земли сообразили, что надо отрезать стропы ножами, и все же ушибов каждому досталось изрядно.
Видели друг друга в воздухе и на земле сразу сошлись вместе. Парашюты придавили камнями. Уселись ждать, когда подойдут прыгавшие следом. Прошло с полчаса, никто не появился. Осветили фонарем карту, приложили компас, прикинули, где должно быть место сбора, пошли к нему.
По небольшому квадрату ходили до утра, но никого не встретили. Всю округу изучили биноклем, но видели только сопки и снег.
Посидели, покурили в раздумье, договорились идти к тому месту на побережье, где намечалась встреча с отрядом.
Когда подошли близко к берегу, увидели три землянки, возле которых ходили немецкие солдаты.
Скрывшись от них за высоткой, сели советоваться. Вернее было направиться на запад, к Вадсё, где отряд должен был действовать после высадки. Идти вблизи дороги посчитали опасным, остерегаясь напороться на немцев.
Лощинами, в стороне от шоссе, шли сутки. На одной из высоток поднялись осмотреться: впереди, у берега, виднелся большой поселок. Сверились с картой. Определили, что они находятся у Свартнеса. Старательно разглядывали каждый дом, улицы, дворы, постройки. Заметили и подвижные вражеские дозоры, и посты у домов.
Влезли в стог сена и пролежали в тепле всю ночь. Семен Агафонов убедил всех идти в Вадсё. Если там отряда не окажется, предстояло обойти западную оконечность Варангер-фьорда, повернуть к Киркенесу.
Снова шли в стороне от дороги, потом руслом небольшой речушки повернули к морскому побережью. Наткнулись на землянку. В ней прятался красноармеец, убежавший из плена.
Пока за разговором подкрепились сами и подкормили солдата, к землянке подошли трое норвежцев. Десантники попросили провести их в обход немецких наблюдателей. Красноармейца, по его просьбе, взяли с собой.
В пути повстречались еще с одной группой норвежцев, по дороге к ним пристал еще один пленный. И его не оставили…
В небольшом поселке их привели к норвежцам из Сопротивления, которые подвезли моряков и солдат на автомашине в Вадсё. К вечеру из Киркенеса пришли два больших бота. С одного сошел офицер из штаба флота, разыскивавший разведчиков-парашютистов. Он и доставил Агафонова, Пшеничного и Зубкова в Киркенес. В советской комендатуре им показали газету «Правда» с указом о присвоении звания Героев Советского Союза Агафонову и Пшеничному за бой на Крестовом. По такому торжественному случаю в легковой автомашине их отвезли в Лиинахамари, а оттуда на катере на Рыбачий. В Пумманках они встретились с Андреем Михайленко. А с Рыбачьего впервые за все военные годы их на самолете перевезли на базу.
Такую роль сыграл в жизни отрядных десантников штормовой приморский ветер, столько испытаний пережили они, пока не вернулись домой.
Митя Кожаев принял радиограмму и вручил ее Леонову. Командование флота изменило задание отряду. Вместо Вадсё приказано быстро добраться до Вардё и разведать обстановку. Если немцев там нет — установить связь с норвежскими властями и помочь сохранению порядка. Если же оккупанты еще держатся за этот островной порт — узнать, много ли их там и что они намереваются делать. О дальнейших действиях скомандуют дополнительно, когда разберутся в донесении отряда из Вардё.
Отряду вызвались помочь сыновья хозяина и трое молодых мореходов из соседних домов: идти предстояло ночью, дорога незнакомая, кроме того, были сведения, что немцы заминировали дороги, взорвали мосты. Местным тут все знакомо, с ними путь до цели наверняка станет короче.
Построились в походную колонну, распрощались с гостеприимными жителями и с несколькими ребятами из отряда, получившими травмы.
Леонов перекинул через плечо ремень маузера, сдвинул вперед по поясу пистолет и повел отряд. Рядом с ним были его связные и добровольные проводники из Комагвера. Потом шел взвод Никандрова, замыкал колонну второй взвод.
Командир отряда сразу принял быстрый темп. Ходить он напрактиковался: за войну отмерил ногами столько, что не каждому и за жизнь достается. Да и снаряжен был полегче. С ходу переходил ручеек или речушку и, не останавливаясь ни на минуту, шагал дальше.
Забрезжил рассвет. Молва о русских моряках опережала идущих. И в каждом селении, небольшом хуторке к отряду присоединялись люди. Колонна росла как снежный ком.
И стар, и млад приветливо пожимали руки, благодарили за освобождение. Женщины обнимали и целовали шагающих разведчиков, на ходу передавали цветы. Люди будто захмелели от счастья. Узнавая своих земляков в отрядной колонне, поздравляли их с возвращением на родину.
Радостное возбуждение охватило ребят. Идти будто стало легче, и груз полегчал, и ноги быстрее зашагали.
Эта картина восторженной толпы так всем врезалась в память, что многие помнили ее всю жизнь.
К полудню второй взвод основательно устал. Марш-броски после переправ через речки и ручьи дали о себе знать. Командир поставил взвод во главе колонны, а Никандрову приказал идти замыкающим.
Рассвело, когда впереди показался Киберг. К северо-востоку, за проливом находился Вардё. Переход не велик, но без мореходной посудины его не одолеть. Стали искать подходящую, но на беду ни бота, ни баржонки-самоходки поблизости не нашлось. Жители с горечью рассказывали, как немцы, отступая по побережью, утопили в бухте все рыболовные суда. В бессильной злобе за свои неудачи они лишили рыбаков главного орудия промысла. Теперь в море выйти было не на чем.
Рыбаки-мотористы отремонтировали в одной из укромных бухточек старательно упрятанный бот, пригнали его к причалам. На нем большая часть отряда отплыла в Вардё.
Командира второго взвода с отделением Виктора Максимова оставили в Киберге. На него возложили ответственную миссию — быть обособленной советской комендатурой. Гарнизон, хотя и мизерный, должен был достойно представлять Красную Армию. В его обязанности входило наблюдение за морем, охрана домов и имущества норвежцев, обследование брошенных немцами береговых укреплений.
Ночевать оставшихся разведчиков разместили в трех домах. Они на безлесном севере не похожи ни на поморские рубленые хоромины со множеством пристроек и прирубов, ни на бревенчатые пятистенки среднерусской полосы. Островерхие, с крутыми крышами, будто легковесные, избушки кажутся неспособными противостоять штормовым ветрам. Сложены аккуратно. Дерево пускалось в дело бережливо. Прочный каркас обшивали изнутри и снаружи тесом-вагонкой, полости между стенками заполняли теплоизоляционными блоками или прессованными брусочками. Внутренние стены облицовывались древесно-стружечными плитами. Опрессованы они очень чисто, поверхности ровные, гладкие, края обрезаны тщательно, поэтому в паз и иголку не просунешь.
