Константин Ривкин - Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем
Попросту говоря, если следователь в постановлении о назначении экспертизы пишет: мною установлено, что обвиняемый может в день прокопать 20 погонных метров, а затем ставит вопрос – сколько дней тому нужно, чтобы таким образом прорыть туннель от Бомбея до Лондона, то эксперт в силу своих полномочий обязан произвести расчеты и дать ответ, нимало не заботясь тем, а возможно ли подобное в реальности. А затем, как нетрудно догадаться, в судебном приговоре мы наблюдаем ссылку на соответствующее «доказательство»: вина подсудимого N. подтверждается экспертным заключением, в квалификации эксперта и правильности его выводов нет оснований сомневаться. Согласно определению, встречающемуся сейчас в специальной литературе, таким образом имеет место под видом экспертизы представление технического расчета версии следствия.
Применительно к эпизоду с обвинением Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в хищении нефти у нефтедобывающих предприятий ЮКОСа бомбейско-лондонский вариант экспортирования был заложен в нескольких вариациях вопросов, заданных следствием в таких формулировках: «Какое количество нефти было приобретено в период 1998–2000 гг. у компаний ОАО “Юганскнефтегаз”, ОАО “Томскнефть” и ОАО “Самаранефтегаз” компаниями ОАО “НК "ЮКОС"”… и другими компаниями и какова была рыночная стоимость данной нефти по мировым ценам нефти марки “Ural’s” (Mediterranean) и “Ural’s” (Rotterdam) по минимальным котировкам за день, существовавшим на тот период?» В иной редакции аналогичный подход был реализован применительно к периоду 2001–2003 годов установкой экспертов на выяснение, какую дополнительную прибыль от реализации нефти на экспорт получили бы ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Томскнефть», если бы нефть реализовывалась ими самостоятельно?
Абсурдность постановки перед экспертами таких вопросов связана с тем, что к нефти, добываемой российскими компаниями на внутреннем рынке, было предложено руками экспертов применить «мировые» цены Средиземноморского региона, к тому же без учета, была ли реально эта нефть действительно туда доставлена. Другая сторона той же проблемы состоит в том, что в ходе экспертизы предлагалось обсчитать всю добывавшуюся ЮКОСом нефть, хотя отправить такой объем на экспорт невозможно физически. Именно этот антинаучный подход позволил в обвинении привести невероятные цифры совершенного «хищения» по количеству и стоимости нефти.
Такого рода жесткие исходные установки следствия помогли сыграть плохую службу экспертам, что однажды и произошло по причине предоставления для изучения им сводных, а не первичных отчетных документов. Эксперты Экспертно-криминалистического центра ГУВД Московской области, увлекшись на основе полученного задания определением «рыночной стоимости» нефти, добывавшейся дочерними предприятиями ЮКОСа, вполне удовлетворились переданными им следствием реестрами операций по закупкам материальных ценностей, никак не озаботясь получением в свое распоряжение более важных для данного исследования документов, а именно актов приема-передачи нефти. Поэтому эксперты и не знали, что в сводных реестрах, которые они взялись анализировать, речь идет вовсе не о нефти, а о нефтесодержащей жидкости – сырье, подлежавшем доведению до товарного качества, соответствующего ГОСТу. В итоге у них вышло, что в 1999 году ОАО «Томскнефть» добыло, а «НК “ЮКОС”» у него купила (в понимании прокуроров – украла, в лице Ходорковского и Лебедева) 29 млн тонн нефти, хотя на самом деле максимальный объем годовой добычи у этого предприятия был не более 11 млн тонн. Результатом такого вольного обращения с хозяйственными документами стало сначала в обвинительном заключении, а потом и в приговоре суда существенное превышение количества вмененной в вину Ходорковскому и Лебедеву «украденной» нефти над реально добывавшейся ЮКОСом. Стоит ли удивляться, что когда на допросы в Хамовнический суд начали приходить свидетели из числа бывших и действующих работников «Томскнефти», у них глаза округлялись от озвученной цифры размера «похищенного» на их родном предприятии. Экс-глава этой нефтедобывающей организации Леонид Филимонов в судебном заседании 27 июля 2010 года на вопрос Платона Лебедева: «А могло такое быть, чтобы “Томскнефть” добыла в 1999 году 30 млн тонн нефти?», крайне удивленный, ответил: «Конечно нет! Даже если бы мы перевернули ось земную…»
Чтобы иметь представление о том, каковы размеры приведенного экспертно-следственного головотяпства, приведу расчеты защиты, согласно которым получилось, что всего за 1999–2000 гг. Ходорковскому и Лебедеву было вменено хищение 21 123 667 тонн воды, оцененных в 2,7 млрд долларов США по «рыночным ценам» на нефть. Стоит ли удивляться, что после таких одиозных «ляпов» эксперты не сильно стремились предстать в суде перед подсудимыми и их защитниками, прекрасно понимая, что им придется несладко. Особое упорство в этом продемонстрировали некие внештатные эксперты Елоян и Куприянов, кого, судя по частоте встречаемости их фамилий по различным направлениям «дела ЮКОСа», для того и привлекла Генеральная прокуратура РФ, чтобы они создали видимость экспертной основы выдвигаемых следствием обвинений. В первом уголовном деле против Ходорковского и Лебедева ими были исполнены две названные «комиссионными бухгалтерскими» экспертизы по личным налогам наших доверителей, одна, обозначенная как экономическо-техническая (изучалось движение акций ОАО «Апатит»), еще одна – комплексная бухгалтерско-экономическая, определявшая объем изменений чистой прибыли при продаже продукции без посредников. Во втором деле этот рекорд был побит, и дуэт экспертов исполнил шесть экспертиз. Причем эти «многопрофильные» умельцы брались едва ли не за любые поручения, нимало не смущаясь тем, что названия поименованных в выданных им постановлениях следователей экспертных исследований (наверняка придуманные самими «экспертами»), за которые они столь резво взялись, отсутствуют в перечнях официально утверждаемых родов и видов судебных экспертиз, как то: «информационно-бухгалтерская», «финансово-техническая», «комиссионная информационно-аналитическая (техническая)», «бухгалтерско-экономическая». На самом деле класс экономических экспертиз включает в себя такие виды, как бухгалтерские и финансово-экономические экспертизы[82]. Очевидно, что не знающие элементарной классификации судебных экспертиз люди, выдумывающие для них какие-то несусветные названия, мало разбираются в предмете исследования и существующих экспертных методиках. Думается, что как раз о таких персонах обобщающие судебно-следственную практику научные работники пишут: «Имеются многочисленные примеры создания “экспертных” бригад из лиц, которые ни по своему образованию, ни по занимаемой должности, ни по научным интересам не связаны с предметом экспертного исследования. Эти бригады пользуются большой популярностью у органов расследования, и часто именно их привлекают по “громким делам” в качестве экспертов в Москве и других крупных городах»[83].
