Дмитрий Язов - Карибский кризис. 50 лет спустя
Затем, отойдя непосредственно от темы Карибского кризиса, Т. Соренсен обратился с призывом быть крайне осторожными с анализом документов: «Я хотел бы предостеречь некоторых историков и всех присутствующих здесь от возможных фальсификаций. Кеннеди с нами больше нет. Он был яркой и противоречивой фигурой. Вот уже тридцать лет я опровергаю документы, которые якобы подписал Кеннеди. Эти документы – фикция, подделка. Два года назад я дал свое заключение на сенсационное письмо Кеннеди Мерилин Монро. Это письмо, принесенное мне знаменитым писателем, должно было появиться в книге о Джоне Кеннеди. Подпись была очень умело подделана, что было доказано соответствующей экспертизой. Человек, подделавший подпись, найден и сейчас отбывает срок заключения в тюрьме». Тэд Соренсен поставил под сомнение и широко обсуждавшееся в ходе конференции в Гаване письмо Кеннеди Фиделю Кастро, которое предназначалось для передачи последнему через бразильское посольство. «Я часто составлял письма, которые Кеннеди посылал Хрущеву и другим лидерам, – отметил выступающий. – Однако никогда такие послания не передавались через Бразилию».
В заключительной части своего насыщенного фактами и мыслями выступления Т. Соренсен сделал несколько принципиальных и, можно сказать, даже смелых выводов:
«Во-первых, из-за неправильного толкования событий того времени мир находился на самом краю самой страшной катастрофы, которой не хотел ни Фидель Кастро, ни Никита Хрущев, ни, я вас уверяю, Джон Кеннеди. Война могла начаться по ошибке. И мы все, собравшиеся за этим столом, должны поздравить друг друга с тем, что этот напряженный кризис тогда был разрешен. Было бы очень хорошо, если бы мы в дальнейшем учитывали опыт прошлого лучшим образом.
Во-вторых, первая реакция Кеннеди на первом заседании так называемого Исполнительного комитета была такой же, как и в Комитете начальников штабов, а именно – превентивный удар необходим. Целями такого превентивного удара должны были стать позиционные районы советских баллистических ракет. Однако позднее, при более детальном изучении ситуации, Кеннеди пришел к выводу, что нанести точечный, „хирургический“ удар в тех условиях было невозможно. Каждый президент, каждый лидер, который верит в эффективность превентивных ударов и не хочет обращаться к дипломатическим каналам решения проблем, должен обратить внимание на опыт Кеннеди.
В-третьих, Кеннеди поддерживал контакты с Хрущевым даже в самые трудные моменты кризиса. Не все политики имели мужество сохранять контакты с противостоящей стороной. Но Кеннеди не боялся обвинений в трусости представителями правого крыла, военными или кем бы то ни было еще. Он доказал свою храбрость во время Второй мировой войны, когда служил в ВМС США. И он был готов выступить против любых обвинений, выдвинутых против него в те критические дни. Я надеюсь, что в будущем наши президенты будут такими же мужественными, каким был он.
И еще один момент. В каждом государстве существуют разведывательные службы. Как показал кризис, они могут играть как очень положительную, так и сугубо отрицательную роль. Например, ЦРУ сыграло положительную роль, раздобыв информацию о местонахождении советских ракет на Кубе и дав нам время подготовить ответный ход. Но разведка сыграла и отрицательную роль в операции „Мангуста“, проведение которой убедило русских и кубинцев в неотвратимости американского вторжения. Эту двоякую роль разведки лидеры государств должны четко осознавать».
В целом выступления американских участников конференции были взвешенными и достаточно глубокими. Обсуждая уроки Карибского кризиса, они так или иначе увязывали их с современностью, критически оценивая современную политику США на международной арене. Такая позиция, пусть даже высказанная на научной конференции, требует определенного гражданского мужества.
Наконец, слово для выступления было предоставлено российскому представителю генералу А. И. Грибкову, который вызвался выразить российскую точку зрения на уроки Карибского кризиса.
– Товарищ президент, – начал Анатолий Иванович, обращаясь к кубинскому руководителю, – я не буду задавать вам вопросы, поскольку считаю нетактичным допрашивать главу государства.
– Пожалуйста, задавайте любые вопросы, – молниеносно отреагировал Фидель Кастро. – Я готов ответить на все вопросы. Я готов выслушать все ваши сомнения, чтобы разобраться до конца. Здесь, на нашей конференции, нет иерархии, все участники равны в своих правах. Именно так мы можем докопаться до истины.
Анатолий Иванович, несколько сбитый с толку пассажем Фиделя, быстро сориентировался и продолжил свое выступление, как всегда, четко и по-деловому, «забивая» слушателей конкретными фактами.
Прежде всего генерал А. И. Грибков подчеркнул, что ни одна советская ракета, развернутая тогда на Кубе, не была в заправленном состоянии. Он пояснил, что ракеты Р-12 и Р-14 были жидкостными и заправлялись агрессивным горючим: их невозможно было заправить, что называется, «впрок». Сразу после заправки они должны быть или применены, или уничтожены. Поэтому ситуация, когда ракета заправлена и длительно находится в режиме ожидания, невозможна технически. Поэтому сообщения американских экспертов, основанные на анализе аэрофотоснимков того времени, о том, что советские ракеты были готовы к запуску, не отвечают действительности.
Другое дело, уточнил А. И. Грибков, вопрос о тактическом ядерном оружии. Он прямо увязан с самолетами Ил-28. Шесть атомных бомб, имевшихся на Кубе, были предназначены для эскадрильи Ил-28, специальных носителей ядерного оружия. Отдельный полк морской авиации на самолетах Ил-28 был минно-торпедным. Его прямым предназначением была стрельба торпедами по морским целям и постановка морских мин, однако фронтовой бомбардировщик Ил-28 мог нести и атомную бомбу. Радиус действия самолета составлял 500 километров.
Первоначально у руководства Министерства обороны и Генерального штаба была мысль оставить на Кубе на какое-то время тактическое ядерное оружие. Однако 20 ноября, когда был окончательно решен вопрос о выводе самолетов Ил-28, однозначно был решен и вопрос о вывозе всех тактических ядерных средств.
Карибский кризис высветил, по словам А. И. Грибкова, одну важную проблему во взаимоотношениях между СССР и Кубой. Несколько раз советское руководство за спиной Фиделя Кастро решало большие вопросы, затрагивавшие суверенитет возглавляемого им государства. «Когда необходимо было завезти на территорию Кубы наши ракеты, – отметил Анатолий Иванович, – к Фиделю была отправлена целая делегация во главе с Рашидовым и Бирюзовым. А вот когда надо было вывозить ракеты – никто с главой кубинского государства даже не посоветовался, хотя впоследствии Хрущев доказывал, что, мол, товарищ Фидель, мы тебя ставили в известность».
