Фридрих Вильгельм Меллентин - Бронированный кулак вермахта
Пока в центральной части Лотарингии шли крупные бои, 20-й корпус вел наступление от Тионвиля к нижнему течению реки Саар, но был остановлен у Оршольцского барьера. Это был мощный оборонительный рубеж с противотанковыми рвами и бетонированными сооружениями. Американская разведка почти ничего о нем не знала, поэтому первые атаки с целью прорвать нашу оборону были легко отражены, 21-я танковая дивизия, составлявшая подвижный резерв, с успехом проводила контратаки. 25 ноября командование 20-го корпуса прекратило атаки Оршольцского барьера и приказало 10-й бронетанковой дивизии нанести удар в направлении Мерцига. Американское командование допустило раньше серьезную ошибку, заставив дивизию предпринимать атаки по всему фронту корпуса и распылив ее силы, поэтому приказ о сосредоточении ее усилий с целью наступления на Мерциг был отдан слишком поздно и не мог привести к осуществлению сколько-нибудь значительного прорыва.
28 ноября мы обратились к Рундштедту с предложением серьезно усилить группу армий «Г» с тем, чтобы 1-й и 19-й армиями перейти в концентрическое наступление в общем направлении на Савернский проход, вновь овладеть Страсбургом и уничтожить выступ противника в этом районе. Мы вполне могли бы осуществить эту операцию, если бы располагали тремя танковыми и двумя пехотными дивизиями. Однако ОКВ отвергло наше предложение, так как в это время все подчинялось одному — подготовке весьма рискованного наступления в Арденнах.
С 28 ноября по 1 декабря западнее Саарлуи шли упорные бои. Здесь 95-я американская дивизия упорно продвигалась вперед, отражая непрерывные контратаки 21-й танковой дивизии. 1 декабря части 95-й дивизии вошли в город с запада, а основные силы 21-й танковой дивизии отошли на восточный берег реки Саар; на западном берегу мы удерживали теперь лишь небольшой плацдарм. Единственный мост через реку был подготовлен к взрыву, и саперы ждали только сигнала для его разрушения.
Днем 2 декабря американский самолет-разведчик сообщил, что мост через реку Саар все еще цел, и 95-я дивизия решила захватить его. В дождливое и туманное утро 3 декабря американская пехота и саперы незаметно переправились через реку на штурмовых лодках и неожиданно атаковали мост с тыла. Уничтожив охрану, американцы овладели неповрежденным мостом. Этот успех был немедленно использован: 379-й американский полк переправился по захваченному мосту и в тот же день сумел овладеть первыми дотами Западного вала.
Этот факт вызвал возмущение в высших штабах. Взбешенный Гитлер потребовал подробного донесения — он не мог понять, как можно было допустить, чтобы участок Западного вала, на который он возлагал такие большие надежды, оказался в руках противника. ОКВ совсем забыло, что для пресловутого Атлантического вала с линии Зигфрида сняли все, что могло бы сделать ее неприступной, и что вообще ее укрепления уже устарели. Противотанковые препятствия находились прямо перед главной полосой обороны, а огневые позиции были слишком малы для новых тяжелых противотанковых орудий. Проволочных заграждений не было, телефонная связь не работала, а исключительно сложная система огня себя не оправдывала, так как в большинстве своем мы имели совершенно необученные войска. Фюреру требовалась жертва, и ею оказался очень способный командующий 1-й армией генерал фон Кнобельсдорф. На меня этот случай произвел очень неприятное впечатление — я очень уважал этого смелого и выдающегося командира, вместе с которым перенес столько испытаний в России.
Так или иначе, я работал начальником штаба группы армий «Г» последние дни, так как 5 декабря я получил приказ сдать дела генерал-майору Гельмуту Штедке. Мне это было особенно неприятно, потому что теперь прекращалось мое длительное и успешное сотрудничество с генералом Бальком, который, кстати, не имел никакого отношения к моему отстранению от должности. Дело объяснялось тем, что в этот период войны Гитлер и его приближенные организовали форменную травлю, повсюду выискивая козлов отпущения, на которых можно было бы свалить ответственность за промахи верховного командования.
Я покидал группу армий «Г» с большим огорчением, но в то же время испытывая удовлетворение от того, что мы выполнили свою роль и в течение нескольких месяцев сдерживали все попытки противника пробиться к Западному валу. В начале декабря состояние многих наших дивизий было плачевным, но и американцы понесли большие потери, не достигнув какого-либо серьезного успеха. Оперативные резервы германского верховного командования были сохранены и еще могли при правильной стратегии оказать серьезное влияние на ход боевых действий.
После меня генерал Бальк недолго оставался в группе армий «Г». Вскоре фюрер подписал приказ, по которому 19-я армия поступала под непосредственный контроль Генриха Гиммлера. За этим последовали многочисленные отвратительные интриги, приведшие в середине декабря к отстранению генерала Балька от командования, и лишь благодаря вмешательству Гудериана Бальку удалось получить назначение в Венгрию командующим 6-й армией. Очевидно, Гитлер обвинял в неудачном исходе боев в Лотарингии командующих войсками и выражал свое недовольство тем, что отстранял их от должностей. Но я думаю, что это осуждение Гитлера нисколько не отразится на воинской славе Балька.
Глава XXII
Последние сражения
Наступление в Арденнах
Я не собираюсь подробно рассказывать о том, что произошло сразу же после смещения меня с должности начальника штаба группы армий «Г». Меня не только отстранили от должности, но и исключили из офицерского корпуса генерального штаба — случай, типичный для того мрачного периода беззаконий и произвола, который наступил в конце 1944 года.
Рождество я провел в Вартегау, где в то время жила моя семья. Конечно, нам было не до веселья: обстановка на Восточном фронте внушала мне серьезное беспокойство, так как было ясно, что русские сосредоточивают огромные силы и собираются нанести сокрушительный удар. Я не мог примириться с мыслью, что моя семья останется в Восточной Германии, и поэтому использовал свой вынужденный отпуск для того, чтобы перевезти семью к своим друзьям севернее Берлина. Как говорится, нет худа без добра. Я успел устроить семью как раз вовремя, потому что через три недели началось наступление русских на Висле и они вторглись в Силезию.
Хотя генерал Гудериан не смог добиться моего официального восстановления в правах офицера генерального штаба, ему в конце концов разрешили дать мне новое назначение, и в один из рождественских дней я получил приказ отправиться в 9-ю танковую дивизию в Арденны. Мне надлежало немедленно явиться в штаб группы армий «Б», размещавшийся где-то западнее Кёльна. Я прибыл туда 28 декабря и представился генералу Кребсу, начальнику штаба фельдмаршала Моделя[251]. Меня волновала мысль, что после долгих лет работы в штабах я наконец буду непосредственно командовать войсками. Однако мой энтузиазм спал, когда Кребс объяснил мне, что происходило в это время в Арденнах.
