Иван Бларамберг - Воспоминания
Между тем мои топографы не сидели без дела: они обследовали окрестности, выбрали и засняли землю, пригодную для хлебопашества, а также сенокосные угодья и соленые озера, откуда в форт было доставлено множество мешков с прекраснейшей, белой как снег поваренной солью; наконец, они определили под моим руководством место для основания казацкой и солдатской слобод под прикрытием пушек форта. Одна из них была позднее построена для 20 семей.
По воскресеньям после богослужения и обеда проводились разные игры, чтобы у солдат и казаков было о чем поговорить. При этом я устанавливал небольшие денежные премии, чтобы придать игре больший интерес. Повсюду слышались смех, шутки и солдатские остроты. Настроение людей поднимал и стакан водки, специально выдававшийся по этому случаю. Каждый вечер, в 9 часов, играли вечернюю зорю, давали пароль и закрывали вход в форт и выход за его пределы. Затем на оба бастиона и вокруг зданий с внешней стороны форта выставляли караул. В общем, принимались все меры предосторожности, чтобы обеспечить жизнь и благополучие гарнизона.
Я часто засиживался до полуночи перед своей кибиткой, любуясь прекрасной лунной ночью. Передо мной простиралась необозримая степь, освещенная магическим светом полной луны. В торжественной тишине ночи, нарушавшейся иногда возгласами караула или фырканьем лошадей, было что-то призрачное, а далекие песчаные холмы, очерчивавшие горизонт, возвышались над степью, как белые привидения-великаны.
Сколько пастушьих племен, о которых почти не упоминает история, кочевало в этой безлесной степи! По этой степи мчались на быстроногих конях монголы, чтобы ринуться в Восточную Европу и предать там все огню и мечу. Позже здесь прошли с семьями и скотом тысячи калмыков, двигавшиеся от берегов Волги в Китай; более половины их погибло в пути из-за стычек с врагами, от голода, жажды, холода и бедствий. Лишь в XIX в. европейская цивилизация проникла в эту степь. Баранта и распри среди киргизских племен, кочевавших между рекой Уралом, Каспийским и Аральским морями и Сырдарьей, стали гораздо реже. Русское правительство делало все возможное, чтобы упорядочить отношения между этими кочевыми ордами. Наконец, оно распорядилось воздвигнуть в различных районах степи форты, гарнизоны которых защищали кочевников от набегов хивинцев и кокандцев. Один из таких фортов, как в сказке, поднялся на правом берегу Иргиза, в 400 верстах к юго-востоку от Орска и в 700 верстах от Оренбурга. В местности, где два месяца назад была глухая степь, развернулась лихорадочная деятельность, из земли вырастали многочисленные постройки и мастерские, вдохнувшие жизнь в эту глушь.
Каждые 14 дней я получал почту из Оренбурга и Орска. Ее возили конные киргизские почтальоны, которые, меняя лошадей, покрывали расстояние от Орска до нового форта, т. е. 400 верст, менее чем за четыре дня.
Прибытие почты для нас, оторванных от мира, было всегда праздником, потому что мы получали известия от родных, а также газеты и служебные бумаги. Отдохнув несколько Дней, почтальоны отправлялись назад к линии с письмами и служебными бумагами. Обычно ездили два почтальона, вооруженные карабином и пикой. Их провиант состоял из мешочка с сухарями, крупы (или проса) и курута (сухого овечьего сыра). Жалованье каждого из них составляло 4 серебряных рубля в месяц; на месте они получали свое ежедневное довольствие крупой и бараниной. Так как киргиз великолепно ориентируется на местности и имеет острый глаз, он уже издалека чувствует опасность и выбирает такую тропу, чтобы обезопасить себя от нападения; крайне редко случалось, что на наших почтальонов нападали в степи и грабили.
В хлопотах я не заметил, как прошло лето, т. е. июнь, июль и половина августа. С последней почтой меня известили о скором прибытии губернатора генерала Обручева, который с многочисленным конвоем направлялся сюда, чтобы собственными глазами осмотреть строящиеся укрепления. Кроме того, мне сообщили об отправке второго большого транспорта из верблюдов и башкирских повозок с провиантом для гарнизона, строительными и другими материалами; этих запасов должно было хватить на всю зиму до весны 1846 г. Позднее верховой киргиз привез известие о том, что шеф приедет 26 августа. Я все приготовил для его встречи. Внутри форта, в квартирах и конюшнях все было прибрано; люди надели форму.
26-го, рано утром, я в полевой форме с шарфом, сопровождаемый небольшой свитой, выехал навстречу генералу Обручеву. Проехав 6–7 верст, увидел вдали большое облако пыли. Пришпорив коня, я помчался вперед, чтобы приветствовать генерала и отдать ему рапорт. Дочерна загорелое лицо и густая борода сделали меня неузнаваемым, и шеф был изумлен моим видом. Он сердечно обнял меня и с нетерпением ждал момента, когда сможет взглянуть на новое укрепление, которое было закрыто неровностями местности. Наконец, когда мы поднялись на небольшой холм, он увидел его. Начищенные до блеска пушки сверкали в лучах утреннего солнца, оба высоких бастиона и вал, покрытые дерном, выделялись на фоне серой степи, а над постройками возвышался сложенный в большие штабеля провиант, накрытый тиком. Начальник был очень обрадован этим зрелищем. Быстрой рысью мы направились к форту, переправились через Иргиз и поднялись по отлогой тропинке на холм, где был расположен форт. Гарнизон уже построился, и когда начальник переехал по мосту через ров, караул отдал ему честь, а солдаты, выстроенные вдоль вала, встретили его громким «ура!». Он поблагодарил людей за службу и работу, слез с коня, обошел вокруг вала, поднялся на оба бастиона, чтобы взглянуть на окрестности. После этого он осмотрел бараки, лазарет, где лежало только пять человек с легкими заболеваниями, пороховой погреб, конюшни, кухню и кузницу и остался всем очень доволен.
Сев на коня, он проехал со своей свитой вдоль берега Иргиза вверх, а затем вниз по реке несколько верст, чтобы, как он признался мне позднее, выяснить, нет ли более удобного места, чем то, которое выбрал я для основания укрепления, но обманулся в своих ожиданиях.
30 августа, в день святого Александра, новый форт был торжественно открыт. Священник совершил благодарственное богослужение, окропил валы и бастионы святой водой. Было дано сто залпов из орудий. Затем для множества собравшихся здесь киргизов устроили праздничный обед, роздали им подарки, а вечером устроили фейерверк. Во время своего пятидневного пребывания в форте генерал Обручев совершил вместе со мной несколько поездок по окрестностям, чтобы осмотреть сенокосы, соляные озера и пахотные земли.
Между тем из Орска прибыл и был разгружен второй большой транспорт с провиантом и строительными материалами. В то время как измученные упряжные лошади отдыхали, башкиры помогали гарнизону заканчивать строительство зимних квартир (землянок). Генерал Обручев назначил старшего штаб-офицера гарнизона комендантом Уральского укрепления и приказал мне ехать с ним в Оренбургское укрепление, чтобы осмотреть его и вернуться затем в Оренбург.
