Альфред Рессел - По дорогам войны
Непроглядная завеса тумана неудержимо надвигалась. Она находилась уже в километре от немецкой батареи, а мы еще не открывали огонь всеми орудиями. Я был готов лопнуть от досады. "Действуйте побыстрее!" - кричал я во все горло, хотя уже понимал, что бой мы проиграли, что наползающий густой туман вот-вот плотно прикроет неприятельскую батарею.
Желая сделать лучше, артиллеристы чересчур долго готовили данные. Некоторое время они палили вслепую в туман, затем прогремели все орудия. В воздухе прошелестили снаряды. Однако вражеская батарея не отзывалась. Наутро стало известно, что ее уже на месте нет.
Это был неприятный для нас случай.
* * *
Временная неудача подразделений 4-й бригады в районе Полома была частично компенсирована 21 апреля успехом 3-го батальона. В течение ряда дней батальон безуспешно пытался сломить сопротивление противника в районе каменоломни у железнодорожного полустанка Дубна-Скала, северо-западнее Вруток, где начинается ущелье Вага. Гитлеровцы обосновались на этой позиции, соорудив бетонированные доты и прочно прикрыв подступы к Стречно. После неоднократных неудачных попыток взять Дубна-Скалу, лишь прибавивших число жертв, было решено уничтожить узлы сопротивления в каменоломне стрельбой прямой наводкой из 152-мм гаубицы-пушки и нескольких противотанковых пушек 2-го артиллерийского полка. Однако оказалось, что стрелять с огневых позиций на северной окраине Вруток но каменоломне неудобно. Эту проблему просто и смело разрешили артиллеристы 5-го артиллерийского полка. При помощи стального каната они перетащили ночью тяжелое орудие на правый берег реки и умело его там замаскировали. Я очень беспокоился, когда орудие исчезло под водой, так как быстрое течение могло его перевернуть, но все обошлось благополучно.
В 13 часов 30 минут с расстояния 1000 метров гаубица открыла неожиданный для гитлеровцев огонь прямой наводкой по вражеским дотам, которые никак не могла взять пехота. В результате доты с шестью тяжелыми пулеметами были уничтожены, их гарнизоны подавлены, а пехотинцы 3-й бригады без потерь взяли каменоломню. Это выдвинутое вперед орудие блестяще выполнило свою задачу, несмотря на сложные условия: ведь во время стрельбы собственная пехота находилась от противника всего в 50 метрах. На следующий день благодаря успехам артиллеристов пехотинцы еще больше вклинились в фашистскую оборону в горловине ущелья Вага.
Утром в день рождения Гитлера на горе Грунь появился нацистский флаг. Он хорошо просматривался с НП на Уплазе. Я невольно подумал, как долго продержится этот флаг и кто собьет его. Ротмистр Вайдич прицелился из своего противотанкового 76-мм орудия и сбил флаг с третьего выстрела. Попасть в такую цель почти с двух километров - это неплохой успех.
В боях за Полом
20 апреля я вместе с командиром 1-й бригады задержался возле двух 76-мм противотанковых пушек, установленных на горном хребте перед Поломом. Дула пушек были направлены прямо на укрепленную вершину горы. С расстояния 700 метров в минуты затишья хорошо просматривалось передвижение немцев на массиве Полома. Невдалеке располагались две другие наши пушки, готовые к стрельбе. В глубокой ложбине перед высокой скалистой стеной, изготовившись к атаке, залег пехотный батальон. На самой вершине горы на фоне неба топорщились острые скалы и редкие деревья.
Я спросил полковника, как он думает поддержать атаку пехоты артиллерийским огнем. Он отрицательно махнул рукой и ответил, что стрельбу прямой наводкой по горе открывать не хочет, так как из-за недолета снарядов опасается попадания по своей пехоте, которая из-за этого в панике может броситься в беспорядочное бегство с Полома.
- Ответственность за наводчиков я беру на себя, - сказал я, так как верил в успешную работу артиллеристов, однако полковник продолжал отказываться. Предчувствуя, что в ближайшие минуты может случиться непоправимое, попытался убедить полковника, что в данном, совершенно исключительном случае мы действительно можем гарантировать безопасность пехоте, но он продолжал упорствовать.
- Если среди них разорвется хоть один снаряд, мне их уже не поднять, твердил полковник.
Началась атака, если можно ее так назвать, поскольку, чтобы уничтожить узлы сопротивления противника на Поломе, пехотинцам приходилось взбираться на четвереньках вверх по склону под углом 60 градусов. На головы наступавших сыпались ручные гранаты. Гитлеровцы сбрасывали их целыми ящиками, расстреливали наших солдат из пулеметов и фаустпатронов. Когда на землю падала граната, ее разрыв на долю секунды озарял находившихся вблизи пехотинцев, а когда взрывалась связка гранат, все вокруг освещалось ослепительным светом и густо посыпалось смертоносными осколками. А противотанковые пушки молчали, им нельзя было стрелять. В этом состояла вся беда. Атакующие лезли и лезли вперед, пока их медленное, тяжелое продвижение не остановилось. Еще немного - и случилось бы непоправимое. Среди пехотинцев уже началась паника, и они готовы были ринуться по склону вниз, в лощину. Еще минута - и они не выдержали бы такого пекла. В этот момент открыли прицельный огонь по вершине горы противотанковые пушки. Гитлеровцы, оставляя убитых, поспешно отошли в скальные укрытия Полома, а пехотинцы под прикрытием огня закрепились у подножия крутой горы. На наблюдательном пункте стало тихо. Полковник с облегчением вздохнул. Я посмотрел ему в глаза, но оп отвел взгляд.
В бессонную ночь меня долго преследовала страшная картина: пехотинцы карабкаются по недоступному крутому склону горы навстречу бешеному огню. И даже теперь, спустя много лет, эта картина вызывает у меня мурашки на спине.
Бои за Полом с неослабевающей ожесточенностью шли с 17 апреля, и только 22 апреля тяжелая борьба закончилась победой над гитлеровцами.
К нам пришла весна
Внизу, в долинах, уже наступила весна, а наверху, в горах, еще лежал снег. В половине апреля у нас выпал свежий снег и, сразу же растаяв, превратил дороги в непролазные ямы и ухабы, забитые снежной кашей. И все же неудержимо наступала весна. Стоило взглянуть в бинокль на жилинский край, где уже растаял снег, как на душе становилось веселее.
На рассвете 29 апреля немцы начали отход на Жилину. Их преследовали войска корпуса и советские части вдоль правого берега Вага. Я тоже спустился с гор. Стоял один из неповторимых ясных и теплых дней, когда сердце переполняется радостной и светлой надеждой. Пораженный красотой весенней природы, я остановился на каменистой тропе. В эти минуты я не думал об опасности. Хотелось верить, что уже ничего на свете не остановит победу добра над злом...
Тишина спускалась в долины, и эта неожиданная тишина кружила нам головы. На душе было удивительно легко. В проеме между горами я увидел внизу руины замка в Стречно. Вся местность лежала подо мной как на ладони, купаясь в лучах весеннего солнца. Стройные буки на вершинах тоже очнулись от зимней спячки и уже начали зеленеть.
