Владислав Метревели - МоделBiblos. Модельный бизнес по-русски
Я заказал чай подошедшему кельнеру. Здесь, наверное, не принято сидеть за пустым столиком. Гребаная видимость свободы. А на самом деле шагу не ступишь без контроля и условностей. А может, он просто хочет удовлетворить все мои потребности. Высший класс сервиса. Думать за постояльца и в любой момент быть готовым прийти к нему на помощь. На хрен мне его чай по десять евро за чашку? Наверняка не меньше. Но нельзя же сидеть тут действительно как несчастный родственник. Подойдет Франсуаза, а я уже, типа, занят делом – пью чай. Я люблю чай? Да, в России любят чай. Горячий чай, а не их сладкие слюни – ice tea. У нас холодно – вот мы и любим горячий чай. Я, кстати, не люблю чай. Мне милее молоко (только не топленое!) и все сопутствующие продукты – кефир, ряженка, пахта, варенец…
Франсуаза явно не так представляла себе русского. Что смутило ее больше: азиатский разрез моих глаз или свобода, с которой я расположился и потягивал чаек в одном из самых дорогих отелей мира? Тем не менее она приветливо протянула мне ладонь для рукопожатия. А дальше… дальше началась обычная рутина – просмотр множества фотографий, чтобы выбрать тех девушек, которых, может быть, захотят посмотреть вживую, и еще не известно, выберут ли их для поездки сюда, в одно из лучших парижских агентств.
Вторая встреча была назначена в офисе в районе метро «Cadet». И вот я иду по легендарной rue Laffaet мимо красивейших скверов и соборов, попадающихся тут буквально на каждом шагу.
La paprika etterem. Apero café, bistro, resto… Авеню Трудайн, 28. Когда-то, в мой первый приезд, меня водил сюда один из французов, живший неподалеку от пляс Пигаль. Его нисколько не смущало соседство с кварталом распутства и эротического шика. Все это как бы существует само по себе и не относится ни к жизни, ни к роду занятий соседствующих с ними жилых кварталов и населяющих их парижан. А занимался он как раз модельным бизнесом, пытаясь наладить мостик между непрофессиональными, не знающими языка и модных тенденций, но обладающими огромным количеством невостребованных девушек российскими и пресыщенными, зазнавшимися французскими агентствами. Но чуть позже я понял, что лишний посредник ни к чему, и стал пытаться навести мосты напрямую с владельцами агентств и их букерами. Надо сказать мне это долго не удавалось. Но наконец я приглашен. До встречи оставалось полчаса. Я как-то слишком уж быстро дотопал до знакомого кафе. Меня подмывало зайти, хотя денег хватило бы, наверное, только на купленный через уличное окошко сэндвич. Я вспомнил обед почти семилетней давности. Укроп здесь даже пах укропом. Сервелат, несмотря на тончайшую нарезку, хранил дух копчености. А постылый салатный лист таял во рту, приправленный нежнейшим уксусом, вобравшим аромат Прованса и Нормандии. Для нас, отвыкших от вкуса и аромата помидоров и огурцов, каждый кусочек пищи был неземным яством, а манеры подносящих блюда официантов – откровением.
Это здесь две бабульки, приведшие внучек на ланч, совместно поглощают тортики, и неизвестно, кто еще больше в восторге от этого. Это сюда, франтовато запихнув в нагрудный карман пиджака яркий платок или повязав его вокруг шеи, приводит свою зазнобу семидесятилетний старик отведать красного вина (иногда это такая же почтенная старушка, а иногда и лет на тридцать – сорок моложе его). Это тут я доедал суп вместе с разваренной морковкой и сожалел, что все подходит к концу… Это тут кусок мяса well done не превращается в сухую подошву, негодную даже на подачку дворовому псу.
Это в нем меня спросили: «Месье съест все это?», хотя я заказал всего лишь салат, горячую закуску, суп и горячее. Даже без десерта. О! Десерты в Париже – это отдельная история. Причем я называю десертом не только пирожные и крем, но и банальную выпечку, потому что для меня здесь это истинный десерт!
И конечно, только тут даже куры несутся с превеликим удовольствием, рождая яйца, которые после варки образуют плотный желточек в окружении небольшого объема белка, такие сбалансированные по весу и вкусу, что хочется спросить местную птичницу, как она достигает таких потрясающих результатов!
Я все же завернул в знакомые двери и, выбрав столик у окна, приготовился к священнодействию. Внимательный официант принес мне мой заказ: омлет и бутылку воды без газа. К тому же здесь еще и потрясающе вкусный хлеб. Он бесплатный, впрочем, как и вода, пусть ее и наливают, может быть, из-под крана. Шиковать будем, когда получу первые проценты за отправленных за рубеж моделей. А пока у меня еще останется немного евро на сувениры для Нелли.
* * *Модный Париж гудел в предвкушении очередного шоу мешковатого носатого очкарика Эльдара Альбеза, перевернувшего представления о тренде, смешивающего классические платья и военную атрибутику, сочетающего пафосные шлейфы и демократические шлепанцы. Я, столько времени проводивший в отрыве от линии фронта, куда беспрестанно вербовал свежих новобранцев-моделей, вдруг осознал, сколько лет потрачено практически зря, потому что без постоянной связи с агентурной сетью, находящейся как раз на передовой линии моды и рекламы, не может быть успеха скаута. А я, к сожалению, очень часто и много работал просто вхолостую. Кто-то другой пользовался плодами моих трудов – выводил юных моделей, найденных мною на периферии, в свет, знакомил их с известными дизайнерами и фотографами и получал свой бакшиш от их работы сначала за сущие гроши, а потом, при хорошем стечении обстоятельств, когда они становились звездами, имея уже не только моральную, но и очень неплохую финансовую отдачу. А я продолжал скитаться по городам и весям, фотографировать и отсылать фотографии разным, подчас непорядочным агентам и просто примазавшимся к западным агентствам деятелям, уговаривать родителей, рисуя радужные перспективы для их прыщавых и угловатых дочерей, которые со временем действительно могли стать звездами первой величины. Я не мог дозвониться, а иногда и просто бывал послан открытым текстом, потому что мое место первооткрывателя уже было занято другим – говорливым, сладкоголосым или более наглым персонажем.
Вот сейчас я видел перед собой затылок одного из таких перехватчиков. Он вертел головой во втором ряду, куда достать пригласительные простому смертному было вряд ли возможно. Сразу за главными редакторами глянцевых изданий, критиками и звездами шоу-бизнеса, располагавшимися в первом ряду, с не меньшим пафосом и осознанием себя великими сидели эти неизвестно как пробившиеся в авангард мировой гламурной тусовки люди, костюмы которых были далеки от модных трендов, а прически создавались явно не под влиянием тенденций, уловленных из последнего номера «ESTETICA». Кир был одним из тех, кого я люто ненавидел, потому что такие, как он, не вкладывая ничего, кроме своей раздувшейся от частого употребления похвальбы, лгут напропалую тут и там, авось вывезет…
