Георги Лозев - Я, Легионер
На мое место пришел новичок из Мексики. Я немного говорил по-испански, который выучил во время своего отпуска, и привел новобранца в нашу комнату, успокаивая его, — как бригадир Фокон в свое время встречал меня. Его звали Мигель, ему было всего 19 лет, он пришел делать военную карьеру. По крайней мере, он так объяснил мне, и все так говорили в самом начале.
Наш эскадрон из противотанкового превратился в разведывательный, и стрелки из ракет HOT с большими бронированными машинами пехоты были перемещены в Ним. С ними поехал и мой старый сосед по комнате француз Иллер, который был затейником в нашей боевой группе.
Я начал работать в штабе под командованием маржи Шэнга, а мой кабинет находился по соседству с его. Через неделю я возвращался в Кастельнодари, где я должен был получить ефрейторские нашивки. Обучение для капралов в легионе продолжалось два месяца и было даже более жестким, чем первые четыре месяца начального обучения. Разница была лишь в том, что после двух лет службы в легионе и двух миссий за моей спиной мало что могло меня напугать.
Я карабкался по канату дважды перед завтраком и пробегал, не задыхаясь, три километра теста Купера в течение 12 минут. Я бежал с ранцем в Нджамене в 48-градусную жару, и восемь километров в полном боевом снаряжении также не беспокоили меня. Берцы на ногах уже были удобной, как тапочки, обувью. Я настолько привык к ним, что даже во время отпуска не надевал другие ботинки. Короче говоря, я был готов стать капралом. Мне так понравилось в легионе, что я уже размечтался о долгой карьере в штаб-квартире Четвертого эскадрона. Я видел, как в один прекрасный день приду на смену китайцу, который был моим шефом, и бюро перейдет под мое командование. Но судьба распорядилась иначе.
***В Кастельнодари я прибыл в разгар футбольного лета 1998 года. Болгария выпала из Чемпионата мира по футболу в первом раунде, но Франция как хозяин по-прежнему продвигалась к завершающей стадии после очень трудного матча, окончившегося золотым голом в овертайме с Парагваем. Мы в школе легиона много времени посвящали футболу, и большинство утренних кроссов было заменено на матчи. Перед отъездом на учения в горах мы организовали мини-чемпионат по футболу. Я заметил, что в боевых ротах футбол игнорировали и только здесь, в Кастеле, мы могли играть на воле и даже организовать чемпионат. Старый адъютант Главного командования моего Четвертого эскадрона официально запретил футбол, заявив, что не имеет намерения потерять большинство из нас из-за травм в поединках. Мы не приняли его слова всерьез, думая, что опаснее проходить полосу препятствий, где существует риск растяжения связок запястий или лодыжек.
Я был полон энтузиазма в первых матчах в рядах легиона. В третьем мне пришлось заменить вратаря, вывихнувшего при столкновении с нападающим противником запястье. Перед воротами стояли хорошие защитники, и я был вполне уверен, что справлюсь на этом посту. Счет был 1:1. Оставалось всего пять минут до конца второго тайма, когда передо мной начался беспорядок, и я из последних сил бросился отбивать мяч, который облизал правый столб снаружи. Падая на землю, я увидел, как на замедленной съемке, что бутсы злоумышленника из команды противника впились в мои ребра. Сильная боль пронзила меня, и я остался лежать на траве.
Сначала я подумал, что только потерял воздух, и заставил себя дышать, но при каждом вздохе боль усиливалась, и появилось сильное головокружение. Через час карета «скорой помощи» отвезла меня в военный госпиталь в Тулузе. Первый вопрос принявшего меня врача «скорой помощи» был:
— Что случилось?
— Я был вратарем во время футбольного матча, — ответил я, — передо мной начался беспорядок, и я бросился выбить мяч.
— Поздравляю легион! — весело крикнул доктор. — Раз и легионеры уже усиленно занялись футболом, значит, в этом году мы будем чемпионами. Продолжай, что произошло дальше?
— Ну, один упал на меня и…
— Нет, ты скажи, ты защитил ворота? Выбил мяч?
— Да, все висело на волоске, мяч лизнул столб снаружи, — говорил я, видя, что доктор интересуется более исходом игры, чем мной. Что делать, футбольная лихорадка свирепствовала по всей стране.
— Браво, парень, если ты спас команду, и мы тебя спасем. И каков был счет?
— 1:1.
— Вау, очень интересный этот чемпионат легиона, поговорю с вашим врачом, надо прийти посмотреть, — он снова засмеялся, потом посмотрел на меня более серьезно. — Тебе очень больно?
— В противном случае меня бы здесь не было. Легионер имеет право жаловаться, если дослужился до звания лейтенанта, а это почти невозможно.
— Как ты сюда попал?
— Сержант роты направил меня к доктору, тот пощупал меня и решил, что у меня внутреннее кровотечение.
— Вливания, быстро! — наконец военный врач обратился к медсестре. — Я поставлю в капельницу анестетик, не волнуйся! Классная игра, а?
Меня оставили в больнице, где я продолжал корчиться от боли, несмотря на все обезболивающие. Я вспомнил о старом адъютанте Четвертого эскадрона, и на этот раз полностью согласился с его мнением о запрете футбола. Боль иногда усиливалась, иногда утихала, но я не терял сознания. Однажды ночью одна старшая медсестра сказала мне, что поставит мне морфин. Но даже с ним боль оставалась. Медсестра спросила меня о причинах, и я снова рассказал о своем боевом подвиге во время футбольного матча. Она внимательно выслушала, и через пять минут вернулась с пакетиком льда.
— Поставь туда, куда тебя ударили, или туда, где ты чувствуешь самую нетерпимую боль.
Я поставил пакет со льдом у левой почки и почувствовал, как все начало понемногу неметь. Минут через десять я погрузился в глубокий сон. К рассвету боль перекосила меня снова, я вызвал медсестру, и она прибежала с новым пакетом льда, потому что первый уже растаял.
Три дня мне делали вливания, и когда я наконец почувствовал себя лучше, я вспомнил, что заметил кровь в моче. Видимо, кровотечение повлияло на мою левую почку. Буквально неделю назад я чувствовал себя в отличной спортивной форме и видел перед собой знаки отличия капрала легиона, а теперь из-за какой-то ерунды пропустил обучение. Я не мог поверить, что поеду в Косово в качестве легионера первого класса, хотя был так близок к погонам капрала.
В тот момент я еще не понимал, что дело было гораздо серьезнее. До того как я вышел из госпиталя, меня послали на цветной сканер, и когда там увидели результаты, оставили меня на обследование еще на неделю. Я уже чувствовал себя лучше и попытался настаивать на выписке в надежде, что еще не слишком поздно пройти подготовку. Я забыл, что мое мнение не имеет значения. Я был простым легионером, а врач, который принял меня, был полковником. Так что доктор будет держать меня в больнице, пока не решит иначе.
