Михаил Катуков - Как я бил Гудериана
Мы ожидали выхода армии П. С. Рыбалко несколько левее. Но командарм решил перебраться на сандомирский плацдарм бок о бок с нами по баранувской переправе. Мы предоставили ему паромы из своего парка. Следом на тех же паромах двинулась 5-я гвардейская армия генерала А. С. Жадова, а севернее – передовые дивизии армии генерала В. Н. Гордова. Совместными усилиями мы разгромили мелецкую группировку врага, и опасность срыва задуманной операции миновала.
Когда мы с помощью командования фронта обрели достаточную силу, саперы приступили к строительству постоянного моста через Вислу. Гитлеровцы, естественно, пытались разбить его с воздуха. Но все обошлось благополучно. Опять выручил фронт, подбросив к реке значительные зенитные средства. Да и сами саперы не сплоховали. Они поставили дымы на большом участке реки, так что с воздуха и не разберешь, где же сооружается мост. И вскоре он был готов, и на сандомирский плацдарм потоком пошли боевые машины, пушки и боеприпасы.
После ликвидации мелецкой группировки врага бои переместились на левобережье Вислы. Из штаба фронта пришел приказ: «1-й и 3-й гвардейским танковым армиям и 13-й общевойсковой армии совместными ударами разгромить сандомирскую группировку противника. 1-й танковой армии с утра 6.8.44 г. нанести удар в направлении Властув – Стодолы – Ожарув, разгромить противника в районе Опатув и в дальнейшем овладеть Ожарувом».
Шалин вертел в руках пакет с приказом.
– Все ясно. Наступление на запад пока откладывается. Главное сейчас уничтожить нависшую над нами с севера сандомирскую группировку, – комментировал начальник штаба приказ фронта.
Группировка эта была немалая. Кроме дравшейся против нас 4-й танковой армии немецкое командование подбросило сюда подкрепление: 3-й танковый корпус из Кракова, 4 пехотные и танковые дивизии из Германии и с других фронтовых участков. Мы перемалывали в упорных боях эту вражескую армаду, но 11 августа нас неожиданно контратаковали еще две свежие немецкие танковые дивизии и одна пехотная. Особенно тяжелые бои пришлось тогда вести 5-й гвардейской армии. В течение четырех суток она отражала сильнейшие удары противника.
Гитлеровское командование прекрасно понимало стратегическое значение сандомирского и захваченного нашими войсками севернее магнушевского плацдармов. В эти дни Соболев ознакомил меня с приказом Гитлера, попавшим к нашим разведчикам в числе других трофейных документов. В этом приказе, в частности, говорилось:
«Три года мы бились с Советами. Армия проявила г линий воинский дух. Настал решающий час войны. Мы не можем позволить русским наступать дальше. Потеря Кельце означала бы утрату важнейшего опорного пункта на подступах к Восточной Германии и поставила бы под угрозу окружения радом-сандомирскую группировку. Лишившись этого крупного узла железных и шоссейных дорог, мы дали бы Красной Армии свободный выход на оперативный простор Левобережной Польши и поставили бы под угрозу Лодзинский промышленный район и Верхне-Силезский угольный бассейн.
Приказываю группе армий «Северная Украина» ликвидировать русские плацдармы в районах Баранув и Магнушев.
А. Гитлер»..
Фашистское командование предпринимало лихорадочные усилия, чтобы предотвратить неотвратимое. В бой под Сандомиром бросались не только все новые и новые части, но и новая усовершенствованная боевая техника. Именно в эти дни мне впервые довелось увидеть тяжелый танк T-VIБ, так называемый «Королевский тигр». Гитлеровская пропаганда на все лады расхваливала достоинства этого танка, надеясь то ли запугать противника, то ли поднять с каждым днем падающий боевой дух немецких солдат.
Танк действительно являл собой эффектное зрелище: тяжелый (вес 68 тонн), внушительных размеров, с лобовой броней 180 миллиметров, с бортовой – 80 миллиметров. Но, как прежде, наши гвардейцы на своих тридцатьчетверках били обыкновенные «Тигры», так и теперь столь же успешно били и «Королевские», ибо 85-миллиметровой пушке, которая теперь устанавливалась на Т-34, не была страшна толстостенная броня. К тому же «Королевскому тигру» не хватало одного из главных качеств – маневренности (скорость его не превышала 35 километров в час).
Однако вернусь к боевым действиям.
14 августа приказом фронта наша армия вместе с 13-й армией генерала Пухова поворачивалась на восток и юго-восток с тем, чтобы соединиться с войсками генерала В. Н. Гордова и окружить сандомирскую группировку противника. Реализуя этот приказ, мы тем самым окружали лучшие дивизии противника, дравшиеся у Сандомира.
– Легко сказать – окружить! – ворчит Шалин, ознакомившись с приказом. – А как окружить, когда линия фронта увеличивается на десятки километров, а число танков и артиллерийских стволов тает с каждым днем?!
– Балька бояться – в лес не ходить, – пытался я утешить Шалина, хотя в душе был согласен с ним: действительно, в минувших боях армия понесла ощутимые потери и в людях, и в технике. Да и со снабжением дела обстояли неважно. Узкий коридор, по которому пробирался транспорт с продовольствием, боеприпасами, запчастями, простреливался с двух сторон.
Посоветовавшись с Шалиным, решили оставить на внешнем фронте 1-ю гвардейскую, 6-й мотоциклетный полк, бригаду Ф. П. Липатенкова. Генерал Пухов выделил для этой же цели две стрелковые дивизии. Все эти части и соединения должны были держать жесткую оборону. Остальные силы армий поворачивались на юго-восток, чтобы окончательно окружить и уничтожить сандомирскую группировку врага.
На следующий день 21-я механизированная бригада А. М. Темника совместно с частями армии Пухова перерезала последнюю дорогу, соединяющую Сандомир с западом. Теперь окруженные войска противника могли снабжаться только по воздуху.
Еще почти неделю совместно с частями 3-й и 13-й армий мы сражались, пока не обескровили вражескую группировку. Но главный результат этих боев расширение плацдарма на левом берегу Вислы. Теперь по фронту он простирался на 75 километров, да и от уреза реки мы продвинулись на 50 километров вперед.
Однако в ходе боев на сандомирском плацдарме произошла нелепость, которая запомнилась мне на всю жизнь.
Помню, мы сильно обстреливали один район левобережья. Огонь по этому участку по заявке командира 8-го гвардейского механизированного корпуса И. Ф. Дремова вел дальнобойный артиллерийский дивизион на тракторной тяге. Еще во время подготовки к Висленской операции я специально выпросил у командующего фронтом этот дивизион для огневой поддержки.
Его орудия и сосредоточили огонь по опорному пункту фашистской обороны, сильно мешавшему продвижению частей механизированного корпуса. Дальнобойные били, вздымая клубы дыма и огня над вражеским опорным пунктом… И вдруг телефонный звонок. В трубке голос маршала И. С. Конева:
