Анатолий Черняев - Совместный исход. 1979
И все, разумеется, возмущались тем, что мы заставляем 10 партий на этих совещаниях цацкаться с румынами только для того, чтобы те присоединились к общему коммюнике. Но когда чех, вьетнамец или поляк пытались внести какие-то мелкие редакционные поправки, мы пускали в ход все средства, вплоть до бесед на уровне секретарей ЦК, чтобы те «не настаивали», не раскачивали лодку, которая вот-вот и так опрокинется.
Наши друзья, естественно, делали вывод: значит - чем больше ты выкабениваешься перед КПСС, тем больше с тобой считаются!
Сами румыны, их тактика и политика, не говоря о личном поведении, ни у кого симпатий не вызывали. Но никто «не хотел понимать», зачем с ними так возиться. Советскому Союзу нужна была демонстрация единства, а остальные должны были ради этого терпеть румынские пошлости, поступаться своим достоинством.
Надоела нашим «друзьям» двойная игра КПСС в коммунистическом движении в связи с еврокоммунизмом. Во время упомянутого берлинского совещания была проведена опять тайная встреча секретарей ЦК (без румын).
2 - Лакош в это время был директором партийно-идеологического института при ЦК ВСРП (аналог нашего ИМЭЛ'а). Я был знаком с ним еще по работе в журнале «Проблемы мира и социализма».
Вот как она происходила. Член Политбюро СЕПГ Хагер председательствует. Пономарев, выступая первым, выдавал свои оценки за общую для всех присутствующих линию. Кончил.
Хагер: Кто хочет слова? Молчание. Оно продолжается несколько минут. Кубинец, видно, чтобы спасти ситуацию, долго рассказывает о подготовке конференции Движения неприсоединения в Гаване, то есть совсем не на тему.
Хагер опять обращается: Кто хочет слова?
И опять молчание. Тогда Русаков берет слово, хотя по сценарию должен был выступать последним. Рассказывает о наших отношениях с румынами, югославами и корейцами.
Хагер... и опять молчание. Тогда немец благодарит выступивших (т.е. Пономарева, кубинца и Русакова) и желает всем спокойной ночи. На всех шести предшествующих подобных совещаниях, начиная с 1973 года, были такие закрытые встречи. На всех шести я присутствовал. Но никогда не было такого! Это выглядело как молчаливая обструкция. Как протест на коленях или кукиш в кармане. Друзья-союзники не хотели больше слушать директив, они уже позволяли себе «не соглашаться» с методом формулирования политики, особенно той, которая «сделана» без них. Теперь они уже противятся, не хотят принимать политику КПСС как общую политику соцсодружества в целом.
Пономарев был шокирован. Я пытался с ним позже поговорить на эту тему. Он ушел от разговора. Он знал, как себя вести: у КПСС не может быть неудач ни в чем, и значит, здесь все было как надо. И уж во всяком случае, не следует шуметь, если что-то было не совсем так.
В мини-плане все действительно было в порядке. На открытой встрече все выступали по кругу, по два, а некоторые делегации по три раза, делая вид «живой дискуссии», а на самом деле даже не слушая друг друга. Были приемы, беседы между собой, всякое прочее общение. Второй эшелон (эксперты и советники) жил в партгостинице, ночи проводили в баре: джаз, танцы и откровенности под вино и пиво.
Советских было 28 человек. Другие делегации тоже не маленькие, примерно по столько же. Всего, говорят, в совещании и около участвовало не менее 200 иностранцев.
Так что все было внушительно и как полагается.
13 июля 79 г.
Неделя была насыщенной: проект для ПБ по итогам Берлина и шпаргалка для Б.Н., чтобы выступить там.
Оценка 11 тома «Истории СССР» (1946-64) - Б.Н. попросил провести главную редакцию перед сдачей в издательство. Посмотрел я эти 600 с лишним страниц. Скукота и фарисейство. Те, кто пережил сам и не забыл, может по жаргонным формулам и внешним ориентирам восстановит этот глубоко драматический период нашей истории. А «новый» читатель ничего не вычитает оттуда, да у него и терпенья не хватит пережевать эту вату.
Написал очень ядовитый отзыв. Зайцев говорит, что Б.Н. его широко использовал перед 32 членами авторского коллектива.
19 июля 79 г.
Сегодня впервые выступал на Политбюро. И только сейчас, дома, «осознал» значительность события. А когда шел из Кремля и потом продолжал править памятку для бесед с имеющей место быть во вторник делегацией ФКП (Гремец), когда сообщал сектору о результатах, как-то и не придал этому значение: служба и служба. Да, и в самом деле, так оно и есть, хотя, конечно, из 15 млн. советских коммунистов не многим приходилось не только выступать, но и побывать на Политбюро.
Обсуждался на ПБ вопрос о продолжающемся разгроме компартии Ирака баасистами - Саддамом Хусейном, который только что стал президентом. Нашему Отделу предложили опубликовать сокращенный текст майского обращения ЦК КП Ирака по этому поводу и «осторожную статью в «Правде», послать ушедшим в горы к курдам коммунистом «одеяла и подушки», но не оружие, две радиостанции и т.п.
Председательствовавший Кириленко попросил меня сказать пару слов. Я сказал, почему мы это предлагаем и как «по-нашему» будут развиваться события в Ираке с приходом Хусейна: коммунистам, во всяком случае, будет еще хуже.
Тем не менее, А.П. предложил повременить, чтоб этот наш втык не был первым публичным актом в отношении нового президента. Еще раз надо, мол, попытаться воззвать к его разуму. А потом уж и выступать публично. Что же касается «одеял и подушек», то я так и понял, поддержано это или нет. И правильно сделал, так как нечего мелочиться, когда политика определена.
Б.Н. в Афганистане. Завтра возвращается.
Награждение Каштана, генсека Канады. Отвратительное предприятие: на Плотниковом мне пришлось держать о нем речь - тост. В присутствии его товарищей - членов ПБ. Говорить о несуществующих заслугах лидера несуществующей партии, к тому же - весьма сомнительного человека.
Посол Александр Яковлев, которого туда 7 лет назад перевели с должности зам. зава Отдела пропаганды, так как он не был готов организовывать в СМИ культ Брежнева, сидел со мной рядом. Только я закончил свою искусно вымученную речь, он мне шепчет на ухо: «Самый подозрительный тип из всех канадцев, с какими я имел дело».
Еще хорошо я догадался посоветовать Василию Васильевичу Кузнецову - зам. председателя Президиума Верховного Совета СССР (после награждения в Кремле) выкинуть из его речи (из текста для публикаций) слова «верный ленинец».
. На Секретариате ЦК приняты поправки к правилам поведения советских людей за границей. Там, с одной стороны, громогласная преамбула, что они должны нести правду о советской стране и проч., а с другой, фактически исключается какой-либо контакт с туземцами.
27 июля 79 г.
Приехал Гремец (секретарь ЦК ФКП). 24 и 25 июля в ЦК КПСС состоялись беседы, в которых принимали участие Пономарев, Черняев и Гремец. На этот счет «Правда» отметила: «Беседы, проходившие в дружеской, откровенной атмосфере, охватили широкий круг политических и экономических проблем современной международной обстановки, в том числе в Европе. Особое внимание было уделено вопросам разоружения, необходимости усиления действий против гонки вооружений, в целях укрепления разрядки.
