Анатолий Черняев - Совместный исход. 1979
Спрашивается - кому это было нужно? Афганскому народу? - Возможно. Амин, пожалуй, довел бы страну до второй Кампучии. Но неужели мы только ради революционной филантропии и человеколюбия, учинили акцию, которая встанет в ряд с Финляндией 1939 года, с Чехословакией 1968 года в мировом общественном сознании. Аргумент (который был и в письме ЦК к партии) - мол, нам надо было обезопасить границу, просто смешон. Десятилетиями в Афганистане был реакционнейший режим, англичане там хозяевами были, как у себя дома. До середины 30-х годов - при практически открытой границе - оттуда инспирировалось басмачество, контрабанда и проч. Теперь же, при нашей-то силе, какую могли там представлять опасность даже американцы, если бы они и охамутали Амина!
Советскому народу это ни с какой стороны не нужно. Ему бы мяса, да других товаров, да порядка побольше!
Кто же это сделал?
Александров еще на другой день после убийства Тараки сказал Брутенцу, что надо вводить войска. (Помните: в 1968 году он мне в Завидово первый об этом сказал). И, конечно, он был одним из закоперщиков. А при нынешнем ментально-физическом состоянии Леонида Ильича влияние этого помощника могло оказаться решающим. Тем более, что Л.И. не мог, конечно, простить Амину, что тот прикончил Тараки на другой день после опубликования большого братского коммюнике и встречи Брежнев-Тараки в Москве.
Конечно, «соседи» (т.е. КГБ)... Но вопрос - по собственной ли инициативе, или кэгэбэшники были лишь организаторами соответствующей информации.
Не уверен, что Громыко был активным сторонником... или Суслов. Остальные, включая и нашего (который явно был обескуражен) - не в счет. Значит, каша эта варилась где-то «втихоря»...
Решение о войсках было принято три недели назад. Десанты начали переправляться под Кабул еще за неделю до переворота по просьбе самого Амина (!), который, видимо, решил, что иначе (!) ему не удержаться. Однако, он не учел, что войска направляются для прямо противоположной цели. А теперь через границу двинулась полная дивизия, которая до Кабула (по горам) будет идти целую неделю (это к вопросу о «безопасности границы»!)
Вот так делается политика от имени партии и народа. И никто ведь не возразил - ни члены Политбюро, ни секретари ЦК, ни, конечно, республики, ни даже аппарат. Думаю, что в истории России, даже при Сталине, не было еще такого периода, когда столь важные акции предпринимались без намека на малейшее согласование с кем-нибудь, совета, обсуждения, взвешивания - пусть в очень узком кругу. Все - пешки, бессловесно и безропотно наперед готовые признать «правоту и необходимость» любого решения, исходящего от одного лица - до чего, может быть, это лицо и не само додумалось (в данном случае - наверняка так!).
Нет, товарищи, мы вступили уже в очень опасную для страны полосу маразма правящего верха, который не в состоянии даже оценить, что творит и зачем. Это даже не отчаянные броски вслепую от сознания безнадежности положения общества, а просто бессмысленные инерционные импульсы одряхлевшего и потерявшего ориентировку организма, импульсы, рождаемые в темных углах политического бескультурья, в обстановке полной атрофии ответственности, уже ставшей органической болезнью.
А мы грешные? Вчера уже писали с Брутенцом подстрочники для Бабрака: заявление против империалистической кампании клеветы в связи с вводом советских войск в Афганистан и письмо коммунистическим партиям с призывом к солидарности (т.е. - чтоб не протестовали, как это уже сделали итальянцы). Это - опять инициатива Пономарева. Он быстро перестроился, суетится как всегда больше всех. И здесь хочет заработать очки: может быть, еще фортуна улыбнется, и отблагодарят его членством в Политбюро!
1979 год. Послесловие.
Год по содержанию - продолжение предыдущего. Та же комедия с удержанием маразмирующего Брежнева на плаву в роли верховного руководителя. То же переживание позора за экономику и жизненный уровень (особенно, в сравнении с Западом, где в том году пришлось часто бывать). То же ощущение безнадежности что-либо поправить в условиях закостеневшей системы и ничтожества высшей власти. То же бессмысленное препирательство с еврокоммунистами, когда самим неизвестно, чего мы от них хотим, какова наша политическая цель: вернуть ли комдвижение к прежним порядкам, добиться ли, чтоб нас не срамили и не ругали, отстоять ли свою теоретическую (и идеологическую) правоту. Ни то, ни другое, ни что-либо еще было уже недостижимо. Обманывали себя и пытались обманывать других. Скорее всего, активничали, потому что нельзя же было просто так сидеть и делать вид, что ничего вокруг не происходит. Этого не позволило бы нам, международникам, ни наше начальство, ни «ортодоксальные» братские партии.
Суетились в службе еще и потому, что раз есть идеология, есть ее объекты, в том числе МКД и внешнеполитическая пропаганда, все они должны быть «охвачены» - на то и существуют (и оплачиваются) соответствующие органы и институты.
В «томе» опять много впечатлений от зарубежных поездок (Англия, Ирландия, Бельгия, ГДР, Западный Берлин, ФРГ, Ямайка, Нью-Йорк, Будапешт), описания и суждения о разных встречах с разными людьми. Все это - рутинно, тоскливо и бесперспективно, хотя и интересно как «хроника времен». думаю, не только для меня.
Однако обыденность служебного (и общественного) существования поблизости от власти, волочившей за собой великую страну непонятно куда, вдруг прорвалось в конце года нападением на Афганистан. Но об этом больше - в очередном и последующих «томах».
Notes
1
Секретарь ЦК Болгарской компартии, очень близкий нам, международникам, человек доверявший ЦК КПСС безгранично. Он давно все видел и понимал, что происходит у них самих под предводительством Живкова.
