Борис Ванталов - Отрывки из Ничего
У каждого она своя.
Надо идти на звук, если ты поэт.
Чистый звук молчания.
Ноль – это крик тишины.
ИСТОРИЯ ПРОКЛАДОК
И что такое сингулярная точка, как не взорвавшийся ноль. У Вселенной взрывная беременность.
Акт эякуляции – бледная копия того взрыва.
Разлетающиеся сперматозоиды галактик.
У женщин – луна-красна.
Гендерная астрономия.
Земля оплодотворилась, бедная.
Менструальные циклы человечества.
История прокладок.
16.10.2010
«СО СКОРОСТЬЮ ТОГО СВЕТА»
Априорная уверенность в самих себе. Чувство собственного достоинства. Гордое – «я думаю».
Как все это смешно, если хоть чуть-чуть вылезти из ослиной шкуры парадигмы «человек» в неизвестность.
Держись, геолог, крепись, геолог.
Это маршрут в одну сторону. Пути назад нет.
«Мозг повернулся в нетуда».
Ты один на тропе-молнии. Она мгновенна.
Надо двигаться «со скоростью того света» (Арсен Мирзаев).
НАМИ ПИШЕТ МОЛЧАНИЕ
Мое кукареканье в этом окомфортившемся мире – идиотизм. Но оно, как театр Но. Истоки не во мне. Меня взял процесс. Это его работа. Я вещает.
Причем мозг как бы говорит вслух. Рука пишет под диктовку.
Так Кудряков говорил в последние годы, с удивлением глядя на правую руку: «Она сама пишет».
Нами пишет молчание.
БЕДНЫЙ ЙОРИК
Сюжет – это ты, отстраненно созерцающий я. Он творится по мере письма.
Сам по тебе.
Я стало бумагой. Хорошо, если ручной выделки. Хуже, если туалетной. Тогда тобой подотрется социум.
Надо стать непригодным.
Художник – не нужник.
Старые сюжеты умерли. Они – музей. Наскальные рисунки. Трупы прошлого. Их еще долго будут хоронить. Могильщикам заплатят за ритуал.
Бедный Йорик!
ФАБУЛА
Мы живем в Мирмозге, как Иван Иванович с Иваном Никифоровичем жили в Миргороде. Лужа – это наша испаряющаяся протоплазма. Тело запустило мозг, вторую сигнальную систему, мозгу предстоит запустить третью. Новый сюжет выйдет из этой шинели-шанели №3. Все прочее – фабула.
19.10.2010
НЕСУЩИЕСЯ
Мои рисунки-спирали идут от чего-то общего для всего (и живого, и неживого). Я не хотело бы проповедовать «свою» спираль, как Стерлигов чашу. Но нарисовав тысячи этих извивов, я шкурой почувствовало ее фундаментальность. Все изивается-закручивается, и галактики, и змеи, и Крученых, и мозг, и циклоны.
А вода, покидающая ванную, вращающаяся перед отверстием слива, не так ли закручивается сознание умирающего перед выходом в бездну. Проносится (прокруживается) жизнь.
Большой вальс сущего.
Несущиеся.
ОНО
Вообще рисование, как и письмо, никогда не было для меня чем-то конкретным. Да, выходило в результате что-то конкретное. Но, чтобы его получить, я бросалось в абстрактное: пятно, линию, точку, спираль.
Так из пляски аминокислот получается жизнь.
Искусство, религия и наука занимаются одним и тем же феноменом, только каждое направление раздувает свою точку зрения до параметров Вселенной.
Эго-истина превращает истину в истерику.
Истина – ОНО, в котором и я, и ты, и мы, и все-все-все.
ОНО – неисповедимо.
Это – палиндром Бога.
ОНО.
СЕРДЦУ БОЛЬНО
Варю суп из лисичек. Вспоминаю Лену. Она его готовила по рецепту мамы.
Однажды гуляли у Никольского собора. Она оставила мне Хокку, который тут же изобразил из себя соляной столб и побежала к Троеручице. У меня была фляжка коньяка. Я к ней прикладывался. Лена глотнула один раз.
В кепке она походила на Гавроша. В ней плескалось море отваги. И это мальчишество-кибальчишество непостижимым образом сочеталось с женственностью. Потаенной, ненавязчивой. Она как бы игнорировала ее. Это было потрясающе, так же как и ее дар. Она вся была чудом, живым доказательством Бога.
Зачем Всевышний так безжалостно стер его? Вопрос некорректный. Я понимает. Я молчит.
Но почему так по-детски, неприлично для моего возраста больно?
Сердцу больно…
20.10.2010
КВА-КВА-КВАЗИ
Бытовая химия: химические языки мозга. Ода к радости – серотонин. Любовный, эфирный напиток – феромоны. И из этого клубка всякой всячины лепится колобок эго. А если в зубчатой передаче генов сломается один зубчик, то это повлияет на индивидуальность необратимо. Цвет кожи нас волнует, а к цвету кишок мы индифферентны. У эго, как у ленты Мебиуса, одно измерение – я. Ты – это уже выход в двухмерное пространство. Ты – это уже квадрат квази-мира.
Ква-ква-квази.
ПРЫГ-СКОК
Я придется научится стыдиться самого себя. Это неизбежно.
Грядет эпоха остранения.
Будут психические ранения.
Больно будет и уму, и сердцу.
Но без этой метаморфозы – гибель.
Предстоит пережить эволюционный скачок.
Прыг-скок, нейроны!
Прыг-скок, хромасомы!
Прыг-скок, гормоны!
СКРИПКА НИЧЕГО
– Кто ты такой, чтобы вещать об этом?!
–Я уже никто. Это ОНО через меня вещает. Буря мглою мозги кроет. Вихри (тоже спираль?) в полушариях крутя.
–Что значит сказанное?
–Возможна ли в моем случае ответственность за переданные слова? Телевизор – слеп, глух, и нем. Он транслирует ни. Он транслирует че. Он транслирует го.
– При помощи вибраций?
– Скрипка Ничего.
ПРЯМОЕ ДЕЙСТВИЕ ЧЕРЕЗ
– Кто это говорит?
–Никто ни с кем.
–Где это происходит?
–Везде-нигде в голове.
–Это блеф!
– А что не блеф? По крайней мере, это формулируется во «мне» сейчас, само по себе. Оно говорится. Здесь нет ни насилия, ни желания. Это прямое действие через и все.
25.10.2010
Вверх ногами
Великая иллюзия – не только кино. Это – все. На что потратили двадцатый век? На иллюзию. Миллионы жертв социального иллюзиона. Эти страшные кадры хроники, когда бульдозер сбрасывает трупы в ров. Их множество. Они валятся друг на друга, эти несчастные «я» Второй Мировой.
Я-ма.
Человек извел себя на иллюзию.
Утешение – в абстрактном, а не в конкретном. Надо выйти из сущности в переливающиеся формулы.
Однажды с приятелем Витей, который заперт теперь в своей квартире, похоже, навсегда, мы стояли на набережной Мойки, неподалеку от коммуналки на Исаакиевской и выпивали.
Вода бликовала. Казалось, светящиеся человечки, воины света, идут и идут по ней без конца.
Лучистое человечество.
Гляди, Витька, сказал я, видишь эти сияющие фигурки, они идут к нам. Зачем?
Витька абстрагировался и увидел.
