Дики Церинг - Мой сын Далай-Лама. Рассказ матери
Одно время у меня была служанка, чья тетка после долгих лет замужества наконец родила сына. Однажды ночью она нашла своего сына мертвым со свернутой шеей. Позже кьиронг признался людям, что убил младенца из ревности к той любви, которую родители питали к ребенку.
Четверо моих детей умерли из-за этого призрака. после Норбу[3] следующие двое моих сыновей умерли. Одному из них было десять дней, когда он тяжело заболел глазной инфекцией. Его глаза распухли, и он не мог открыть их даже во время кормления. Однажды ночью, когда я лежала рядом с ним, я услышала звуки шагов, эхом отдававшиеся от потолка. Шаги спустились к окну, щеколда двери открылась сама собой, в комнату вошел кьиронг и встал рядом. Я в страхе быстро зажгла несколько масляных ламп. Полагая, что призрак не сможет причинить вред ребенку, если он будет у меня в руках, я взяла младенца на колени. Пламя ламп начало постепенно становиться все ниже и ниже, пока я не осталась в темноте, ничего не видя. Я утратила всякое чувство времени и реальности. Потом я услышала на некотором расстоянии плач ребенка. Открыв глаза, я с ужасом обнаружила своего плачущего ребенка в десяти футах от себя. Лампы опять горели, а я по-прежнему сидела прямо. Я не понимала, как ребенок мог оказаться на полу.
Примерно через две недели мой сын разболелся еще тяжелее, его глаза страшно опухли. Он постоянно плакал, и я ничем не могла его успокоить. По утрам я стала замечать кровавые царапины на его глазах и вокруг и следы крови на щеках. Через три недели плач прекратился, но ребенок казался каким-то безжизненным. Когда ему удалось наконец открыть глаза, они к моему ужасу стали из карих синими. Он ослеп.
Через некоторое время призрак опять пришел к нам, на этот раз в облике старика. После его визита глаза у сына опять опухли. У моей старшей дочери тоже заболели глаза. Позже у нее в глазу образовался нарост, с которым она дожила до самой смерти.
На сей раз болезнь сына оказалась роковой. Он умер, когда ему едва исполнился год.
В скором времени я родила еще одного мальчика. Он был отрадой наших сердец. Он был веселым и живым, но соседские дети почему-то боялись его. Если они хотели поиграть около нашего дома, то сначала спрашивали, нет ли его поблизости. Если он был дома, они убегали и прятались. Он был очень активен, всегда возился возле моей юбки и выпрашивал сладости. К сожалению, кьиронг поразил и этого нашего сына. Внезапно и по неизвестной причине у него открылся понос, и, проболев одну ночь, он скоропостижно умер.
В ночь его смерти тетке моего мужа приснилось, что к нам зашел незнакомец, который взял мальчика к себе на спину и ушел с ним. Она сразу сообразила, что произошло какое-то несчастье. Встреча с кьиронгом была самым страшным опытом моей жизни.
10. Замужество
Несмотря на то что в детстве у меня было очень много работы, я была очень счастлива. Когда в шестнадцать лет я вышла замуж, для меня наступили в высшей степени тяжелые времена. Но я была воспитана буддисткой, а мы верим, что необходимо страдать, чтобы жить полной, самодостаточной жизнью. Так вы можете не просто повзрослеть, но и обрести внутреннюю целостность. Эта простая вера всегда спасала нас, женщин, от отчаяния и утраты надежды. Вера спасла меня от духовной смерти в первые несколько тяжелых лет замужества. Без этой опоры я чувствовала бы полную опустошенность.
Нас, девочек, учили, что наше единственное будущее – все, на что мы можем рассчитывать, – это замужество и жизнь, полная тяжелого труда. Мы вели строгую жизнь, до крайности простую, лишенную всяких развлечений. Иногда мы посещали фольклорные представления, но только в сопровождении родителей. Нам не разрешалось выходить из дому в одиночку. Даже в придорожных харчевнях нам не позволялось притрагиваться к еде, так как поварами были китайцы, а отец подозревал, что они готовили ослиное мясо. Когда мы вступали в пору отрочества, то, если в доме были гости, мы должны были сидеть в своих комнатах, занимаясь работой. Нам никогда не дозволялось общаться с гостями, даже если это было очень интересно. Смотреть на гостей считалось неприличным.
Браки всегда заключались по договоренности. На амдо это называлось лонгчанг, или «соискание невесты». Посылали посредника испросить согласия деда – согласие родителей было не столь важно. Затем надо было узнать у священника (нагпа), а также у астролога, существуют ли благоприятные предпосылки для заключения брака. Если тхудам – гадание и составление гороскопов обеих заинтересованных сторон – показывал, что брак будет счастливым, семьи договаривались о его заключении. Астрологом был лама, и его слова всегда воспринимались всерьез. В детстве у меня было много претендентов, но каждый раз, когда мои родители обращались к астрологу, тот неизменно отвергал брак, ссылаясь на его несвоевременность и неправильность.
Брачные договоры заключались между двумя группами родственников, когда дети были еще очень малы – не старше восьми-десяти лет. Решение о браке могло быть принято даже тогда, когда детям был годик или два, а также между двумя подругами, когда их дети еще находились в материнской утробе, при условии, что один ребенок будет девочкой, а другой мальчиком. Когда девочке исполнялось пятнадцать или шестнадцать лет, мужчина просил ее в жены, говоря, что ему необходим кто-нибудь, чтобы присматривать за домом.
В ходе помолвки большое значение придавалось финансовой стороне вопроса, а также таким соображениям, как характеры членов семьи, особенно матери невесты. Предполагалось, что у хорошей матери должна быть хорошая дочь. Все люди в Амдо были трудолюбивы и высоко ценили честность. Спрашивая о семье, задавали вопрос: «А кости чистые?» Обычно стремились породниться с семьей, занимавшей более высокое положение. Но если в бедной семье был умный сын, он считался хорошей партией. Родственникам, даже очень дальним, никогда не разрешалось вступать в брак.
Родители моего мужа провели в монастыре ритуал тхудам, когда тот был совсем мал. Лама вынес вердикт, что ему следует стать ламой, иначе он умрет в молодости. (Удивительно, но этот вердикт оправдался, так как муж умер относительно молодым.) Его родители не согласились с приговором тхудама и убедили сына поискать себе невесту, на что тот ответил согласием, так как в доме не оставалось других помощников.
Семье моего будущего мужа меня порекомендовал наш сосед, который был с ними знаком. Они обратились к моим деду и бабушке, которые тоже провели тхудам. Ответ был положительным, было сказано, что брак вначале будет тяжелым, но впоследствии – вполне благоприятным. Бабушка была чрезвычайно обрадована предложением замужества. Она сказала, что из всех ее многочисленных внучек она лучше всего знала меня и хотела бы, чтобы я вышла замуж в семью Такцер Ринпоче, обладавшую отличной репутацией. Она встречалась с двумя девушками из этой семьи на празднике в Кумбуме, и обе они показались ей очень неглупыми и хорошо воспитанными.
