Ирина Якубовская - Генерал Дима. Карьера. Тюрьма. Любовь
А счастье было так возможно…
Диме был двадцать один год, и он в очередной раз искал работу. Поскольку он неуклонно стремился ввысь, останавливаться на достигнутом не хотелось. Напротив, Якубовского манили новые горизонты.
В 1984 году Дима вышел на одну достаточно известную идеологическую организацию, которая работала на зарубеж и в которой, как тогда было принято, главные люди были из Комитета государственной безопасности. Чтобы устроиться на работу в эту идеологическую контору, так прельстившую Диму, недостаточно было заполнить анкету, следовало ещё пройти собеседование.
Якубовский всегда смотрел на вещи реально. При всех своих высоких устремлениях он четко осознавал, что всему свое время. Пока он мог претендовать только на техническую работу. Поэтому на большое рандеву он и не рассчитывал.
В этой организации все решала потрясающе красивая дама, майор КГБ и старший опер из центрального аппарата Лариса Сергеевна. На вид ей было лет тридцать семь-сорок. Правда, Диме в то время такой возраст казался очень солидным.
Эта Лариса Сергеевна и проводила собеседование. Дима занял очередь и не без волнения наблюдал, как автоматически вылетали мальчики и девочки, чем-то не устроившие строгую кагэбистку.
— Вы знаете, сейчас я спешу, — она подарила Диме обольстительную улыбку, — давайте встретимся вечером и обо всем поговорим.
Дима понял это приглашение так: его будут готовить к выполнению какого-то важного задания.
— Я приглашаю вас в ресторан, — молвила Лариса Сергеевна.
При этих словах проницательный Дима, воспитанный на образе Штирлица, просек: его хотят проверить. Ведь где, как не в ресторане, поймешь, как человек относится к спиртному. Впрочем, этой проверки он мог не бояться, поскольку просто не знал вкуса спиртного и узнавать не собирался.
Встретились они в ресторане на Чистых прудах, довольно популярной в то время «стекляшке». И между ними произошел замечательный диалог.
— Много у вас было женщин?
— Ни одной! Я не женат! — выпалил Дима, умирая от ужаса. Ведь он соврал майору КГБ.
— Ну, это напрасно.
Принесли счет. Дима вытащил смятые рубли, собираясь расплатиться.
— Что вы, — мягко отстранила его руку Лариса Сергеевна, — я вас пригласила, позвольте мне заплатить. — А потом добавила, слегка понизив голос: — Я тут живу неподалеку, приходите ко мне через час, и мы продолжим.
Дима, конечно, согласился, думая про себя, что ему предстоит ещё одна проверка перед выполнением важного правительственного задания.
Жила она на другой стороне бульвара, в районе Харитоньевского переулка.
Кое-как убив время, промаявшись на углу дома, без пяти минут десять Дима уже нажимал на кнопку звонка. Дверь открылась, и глазам Якубовского предстала картина из фильма «Бриллиантовая рука». Лариса Сергеевна, с разгоряченным после душа телом и капельками воды на нежной коже, стояла в чем-то легком и соблазнительном — ну, вылитая Светлана Светличная…
— Вы заходите, я сейчас! — бросила она.
Дима, коря себя за то, что явился раньше времени и поставил хозяйку дома в неловкое положение, прошел в комнату.
Она появилась в халатике и предложила:
— Давайте выпьем.
— Я не пью! — в негодовании парировал Дима, словно его только что уличили в чем-то очень постыдном.
— А я выпью, — легко произнесла хозяйка дома.
Часа два они просидели на диване. В комнате был интимный полумрак.
— Сына я отвезла к родителям, — мимоходом сообщила Лариса Сергеевна. И вдруг повернулась к Диме лицом, усевшись по-турецки. Взгляд Якубовского невольно скользнул вниз и наткнулся на обнаженные женские прелести. Лариса Сергеевна была без трусиков.
«Какой же я дурак! — продолжал ругать себя Дима. — Зачем я так рано пришел? В спешке бедняга забыла одеться».
Рядом стоял сервировочный столик на колесиках. Лариса Сергеевна время от времени прикладывалась к бокалу вина и посасывала конфетку. Вдруг что-то соскользнуло на пол, она нагнулась, и — о, Боже! — халатик распахнулся, обнажив полную грудь. Лариса Сергеевна словно не замечала этого, но Дима ей напомнил:
— У вас тут что-то выскользнуло.
Через некоторое время Дима раскланялся. Надо ли говорить, что на работу его не взяли.
Ошибка его была в том, что он в самых смелых фантазиях не мог допустить, что майор КГБ хочет с ним переспать. Он думал, что майор КГБ ложится с кем-то в постель только тогда, когда это необходимо Родине.
Потом уже, спустя годы, Дима хотел найти Ларису Сергеевну, чтобы взять то, от чего он когда-то так глупо отказался. Пытался даже «пробить» её через Комитет госбезопасности. Но фамилии красивой женщины Ларисы Сергеевны он не знал. По-моему, он и сейчас жалеет об упущенной возможности.
Унитаз для опера
Дима недолго сидел без дела. Его приятель работал заместителем начальника ХОЗУ Прокуратуры Союза, он-то и порекомендовал Якубовского московскому прокурору. Прокурором города был Лев Баранов. Назначили его при смешных обстоятельствах. При Гришине, первом секретаре Московского горкома КПСС, прокурором был Михаил Мальков, который ушел одновременно с Гришиным. Назначать было некого, и выбор пал на Скаредова Георгия Ивановича, который, по образному выражению Димы, в слове «х..» делал четыре ошибки.
Шла коллегия Прокуратуры Союза, на которой выступал Скаредов, а следом в повестке дня стоял доклад Баранова, начальника транспортного управления Прокуратуры СССР. На коллегии присутствовал Ельцин, первый секретарь МГК КПСС. Он посмотрел на Баранова, встал и сказал: «Вот новый прокурор города». И ушел. На следующий день Баранов возглавил городскую прокуратуру.
Шел 1987 год, надо было решать социальные вопросы. А здание прокуратуры было в ужасающем состоянии. Прорвало канализацию, из окон дуло так, что прокуроры затыкали форточки уголовными делами.
— Пойдешь к Баранову начальником хозяйственного отдела? — спросил приятель. — Зарплата 180 рублей.
— Конечно. — Дима не раздумывал.
— Нужно наладить социальный уровень, — сказал прокурор на собеседовании. — Что нужно от меня?
— Ничего. Иной раз просто позвонить.
За каких-нибудь два месяца неосновной отдел превратился в основное управление. В прокуратуре было всего два управления — следственное и хозяйственное. Все остальные существовали на правах отделов. Народ до сих пор помнит фантастические распродажи, на которых было все, что угодно.
— Мы действовали по следующему принципу, — вспоминает Дима. — Я говорил: «Лев Петрович, надо звоночек сделать, вот телефончик, номер я сам наберу, зачем вам мучиться?»
Прокурору оставалось только произнести ключевую фразу, которая была подчеркнута и звучала всегда одинаково: «Вот сейчас к вам приедет мой сотрудник Якубовский и все расскажет».
