Ирина Якубовская - Генерал МИД
Обзор книги Ирина Якубовская - Генерал МИД
Якубовская Ирина Павловна
Генерал МИД
Якубовская Ирина Павловна
Генерал МИД
Карьера. Тюрьма. Любовь.
Книга Ирины Якубовской предельно откровенна. Это биография её мужа Дмитрия Якубовского, которого судьба возносила к вершинам власти и безжалостно сбрасывала вниз.
История его жизни - захватывающий детектив, круто замешенный на любовной и политической интриге.
Секретарь правления Союза адвокатов СССР, руководитель рабочей группы Министерства обороны СССР в ЗГВ, советник Правительства России, советник Генерального прокурора по международно-правовым вопросам, полномочный представитель правоохранительных органов и спецслужб в Правительстве России - восхождение на политический Эверест.
Высылка из страны, запрет возвращения в Россию, арест и приговор к четырем годам лагерей - горький вкус власти.
О Дмитрии Якубовском написано немало.
На протяжении пяти лет его имя не сходило с газетных полос, являясь верной приметой журналистской сенсации. Но этот портрет Якубовского делает все прошлые сенсации бледными и скучными.
Потому что никто ещё не позволял себе так глубоко вторгнуться в личную жизнь "генерала Димы".
Все в этой книге, от первого до последнего слова, - чистая правда, написанная неравнодушной и небеспристрастной рукой. Секрет прост:
Ирина Якубовская - жена Дмитрия Якубовского. Их роман начался в "Крестах" - знаменитой санкт-петербургской тюрьме. Она - адвокат, красивая женщина. Он - сначала подследственный, потом заключенный "милицейской колонии" города Нижний Тагил. Эта любовь выдержала страшные испытания, когда на карту ставилось все, даже жизнь самых близких людей.
Книга читается на одном дыхании, оставляя ощущение шока.
"Белые" пятна
Кто-то из великих сказал, что, когда о близком человеке знаешь все, наступает скука. В этом есть какое-то противоречие. Ведь любимого хочется узнать целиком, до самого донышка. Не терпится прочитать историю его жизни до конца, "проглотить" на одном дыхании, словно бестселлер.
В детстве мы все делали "секретики": закапывали фантик, прикрытый прозрачным стеклышком. Такие маленькие тайные витражи. Но стоило кому-то неумелой рукой разворошить землю, как от "секретика" ничего не оставалось. Так случается и в жизни.
Мне это не грозит. Потому что даже теперь, по прошествии пяти лет, за которые мы пережили столько, сколько другим не выпадет на всю жизнь, многое в Диме для меня остается тайной. Но я не спешу узнать все. Целый пласт его жизни для меня полностью закрыт. Я запаслась терпением и жду, когда Дима откроет эти страницы своей жизни. Надеюсь на это.
Когда у него есть настроение, он готов рассказывать часами, и более благодарного слушателя, чем я, у него нет. Очень много таких откровенных бесед было у нас, пока Дима находился в тюрьме и в колонии. Но там было свободное время, которого сейчас уже почти нет.
Теперь мы откровенничаем после хорошего секса. Все сиюминутное, чем наполнен день, отступает, и Дима может мне что-то рассказать. Я как-то подумала, что надо все время заниматься с ним любовью, чтобы вдохновить на исповедь. Слишком любопытным журналисткам могу посоветовать забраться к Якубовскому в постель с диктофоном. Правда, это уже попыталась сделать "дрянная девчонка" Дарья Асламова, но безуспешно. Теперь мы все дружим.
На некоторые вопросы он не отвечает никогда. Нить разговора обрывается, муж замыкается в себе. И эти два года, с 1991-го по 1993-й, когда его высылали из страны, тоже остаются загадкой.
Иногда у меня возникают самые невероятные версии. Слухи, случайные слова, недомолвки невольно складываются в фантастические узоры. Головокружительные суммы, которые оказались у него в руках, это молниеносное превращение в вариант графа Монте-Кристо, "белые" пятна в биографии - и мне не дают покоя. Понимаю, что надо ждать, но так хочется знать о любимом человеке все.
Он обещал, что я буду первая, кому он все о себе расскажет. Мы уедем далеко-далеко, куда-нибудь на границу с Тибетом, где нас никто не найдет, и там я узнаю всю правду. Конечно, произойдет это не слишком скоро. Где-нибудь лет через пятьдесят.
То, что вы прочтете в этой книге, только шапка айсберга, его ледяная сверкающая верхушка. Одна треть. Остальные две трети таятся пока в недрах памяти. Еще не пришло время раскрыть все скобки и убрать многоточия. Люди, с которыми жизнь сталкивала Дмитрия Якубовского, живы. Многие занимают высокие посты. Даже слишком высокие. Но придет день, когда я напишу продолжение...
И последнее. В этой книге много предположений и версий, а также фактов, которые трудно доказать. Верить им или нет - дело читателя.
Как Дима стал Якубовским
...Когда должен был родиться Дима, у Бога, наверное, закончились и маленькие, и даже средние размеры. В итоге получился Дмитрий Якубовский человек, во всех отношениях выдающийся. Он из тех, кто живет по принципу: все или ничего.
И достоинства, и недостатки отпущены ему полной мерой. Дима не бывает чуточку добрым или немного злым. Доброта его безгранична, но в гневе он безудержен, как проснувшийся вулкан. К счастью, Дима просто не способен долго злиться и вынашивать планы мести. Он вряд ли откажет в помощи человеку, который когда-то считался его врагом.
Даже на внешние особенности природа явно не поскупилась, выдала Диме с расчетом на двоих. У Якубовского шестьдесят четвертый размер головы, шапки для него всегда были проблемой. Наша промышленность не шьет на "гулливеров". Когда Дима оказался в колонии в Нижнем Тагиле, подходящего головного убора для него не нашлось, пришлось скроить одну кепку из двух.
Вернувшись после освобождения в Москву, мы последовательно объезжали ателье, чтобы заказать шапку, но везде только разводили руками: не делаем. И напрасно Дима предлагал закройщикам большие деньги.
Это человек, с которым всегда происходят какие-то невероятные истории. Узнавая об очередном сюрпризе, я не падаю в обморок. "Завтра утром мы улетаем на Кипр", "сегодня переезжаем на другую квартиру" - такие экспромты в стиле моего мужа.
Мне казалось, что я знаю о нем почти все, а на днях выяснилось, что мой муж Дмитрий Якубовский живет под чужой фамилией. Оказывается, его настоящая фамилия Писной. История почти детективная.
Прадед Димы, Михаил Николаевич Писной, до революции 1917 года служил в Третьем отделении Его Императорского Величества, которое в свое время возглавлял Бенкендорф, в так называемой царской охранке. А когда произошла революция, прадед не смог бежать из России и уехал на дальнюю станцию. Там он тихо работал обходчиком на железной дороге, растил детей. Вдали от столиц текла размеренная жизнь. Никто не догадывался, что у этого скромного человека такое богатое прошлое.
Но однажды, уже в двадцатые годы, случилось несчастье. Некий комиссар, проезжая через станцию, где схоронился Димин прадед, узнал в путевом обходчике давнего классового врага. Его расстреляли сразу, без суда и следствия, а с семьей обошлись по страшным законам того времени.
Детей сослали в лагеря, как членов семьи врага народа. Советская тюрьма никого не исправляла, и дети автоматически попадали во взрослые лагеря. Диминого прадеда расстреляли, а его сын, дед Димы, попал на знаменитые Соловки. И трубить бы ему там до смерти, если бы не случай.
В лагере он подружился с другим заключенным, практически отбывшим срок заключения. Его должны были освободить со дня на день. Звали его Павел Иванович Якубовский. Он был тяжело болен и знал, что жить ему осталось недолго. Пожалев молодого Мишу Писного, сидевшего только за то, что его отец был сотрудником Третьего отделения, Павел Якубовский предложил ему поменяться данными. Так Михаил Николаевич Писной превратился в Павла Ивановича Якубовского.
Его сын, Олег Павлович Якубовский, - отец Димы. Жизнь семьи на очередном витке истории началась с интриги. Может быть, это наложило свой отпечаток на авантюрный характер моего мужа.
Мальчик из поселка Болшево
Те, кто считает, что Дмитрий Якубовский по происхождению принадлежал к сливкам общества, считался маменькиным сынком и никогда ни в чем не нуждался, будут разочарованы.
Дима родился в Болшеве - подмосковном поселке. Он рос в самой обычной семье среднего достатка. Его родители работали в закрытом институте оборонной промышленности. Олег Павлович, отец Димы, умер совсем молодым, в сорок два года, от цирроза печени, хотя в рот не брал ни капли спиртного. Врачи слишком поздно поставили диагноз, и спасти его было невозможно. Осталось трое детей, Дима - старший. Пенсия, которую положило государство в связи со смертью кормильца, составляла всего 80 рублей, и случались дни, когда в доме нечего было есть.
Любая покупка, будь то книги или одежда, пробивала солидную брешь в семейном бюджете. Дима, заменивший младшим братьям отца, умудрялся кормить семью на 5 рублей в неделю. Меню было стандартным: макароны в разных видах. Дима и сегодня предпочитает простую еду: картошку, мясо, соленые огурцы, маринованные грибы и те же макароны. Единственная "роскошь", без которой он не может обойтись, - это соки. При этом Дима не пьет ни чая, ни кофе.
