Николай Пржевальский - Путешествия в Центральной Азии
Из Урги Пржевальский отправился в Кяхту; оттуда в Иркутск, Москву, Петербург. С первых же дней по возвращении начались торжественные встречи, поздравления, обеды – всякого рода овации.
«Приглашениям несть числа – писал он из Петербурга – и мои фонды растут с каждым днем; министр принял меня очень ласково».
Посыпались награды. Военный министр исходатайствовал ему пенсию в 600 рублей, следующий чин и ежегодное содержание в 2250 рублей за все время пребывания в Главном Штабе.
Берлинское Географическое Общество избрало его членом-корреспондентом, международный географический конгресс в Париже прислал ему почетную грамоту, Парижское Географическое Общество – золотую медаль, французское министерство народного просвещения – «пальму Академии», наше Географическое Общество – Константиновскую золотую медаль!
Три года по возвращении из путешествия были посвящены обработке его результатов. Пржевальский жил частью в Петербурге, частью в Отрадном. В Петербурге томился и скучал, проклиная городскую суету; в деревне отводил душу на охоте и рыбной ловле.
Издание его книги взяло на себя Географическое Общество. Первый том «Монголии и страны тангутов» вышел в свет в 1875 году и вскоре был переведен на французский, немецкий и английский языки. Он имеет общий интерес, содержит описание путешествия, картины природы и жизни в Центральной Азии, целый рудник сведений о флоре, фауне, климате, населении пройденных путешественником стран. Второй том – специальный. Пржевальский обработал для него сведения о птицах и метеорологические данные. Эта работа пришлась ему не совсем по вкусу: натуралист-охотник, он интересовался главным образом жизнью природы, а не вопросами систематики, зоогеографии и пр.
«Работа по описанию птиц продвигается туго. Трудно самому справиться со всем материалом, а помощи ждать неоткуда! Притом само писание прегнусное: приходится считать перья, мерить носы и тому подобное. Это не та широкая свобода мысли, когда приходится творить описания природы; нет, теперь все должно быть уложено в узкие рамки специальности, для которой прежде всего нужна усидчивость, а не способность. Право, я никогда не думал, чтобы мне так противны были эти специальные описания, но волей-неволей нужно подчиниться необходимости».
Окончив второй том, он обратился в Географическое Общество с проектом новой экспедиции. На этот раз ему хотелось пробраться через Джунгарию, к таинственному озеру Лоб-нор, известному, но почти только по имени, уже со времен Марко Поло, отсюда к Куку-нору, в Северный Тибет, Лхасу и далее к истокам Иравади и Брамапутры.
На этот раз уже никаких сомнений не возникало насчет результатов экспедиции. Пржевальский мог говорить теперь как власть имущий, как авторитет, которого слушали с почтением. Географическое Общество исходатайствовало ему из средств государственного казначейства 27 тысяч 740 рублей. Спутник его по первому путешествию, Пыльцов, женился, и потому остался дома, его заменил вольноопределяющийся Эклон. Кроме того, Пржевальский рассчитывал на своего товарища по путешествию в Уссурийский край, Ягунова, но тот утонул, купаясь в Висле. Пржевальский был сильно огорчен: он потерял не только надежного товарища и помощника, но и близкого человека. Крутой характер не мешал ему привязываться к людям: он любил Ягунова, помогал ему окончить образование, надеялся вывести его в люди, доставить ему известность и богатство…
Вместо Ягунова отправился прапорщик Повало-Швыйковский, но он оказался непригодным для экспедиции и вскоре вернулся в Россию.
Глава IV. Второе и третье путешествия в Азию
Прибытие в Кульджу. – Выступление в экспедицию. – Якуб-бек. – Исследование Тарима и Лоб-нора. – Открытие хребта Алтын-таг. – Возвращение на Лоб-нор. – Свидание с Якуб-беком. – Возвращение в Кульджу. – Письмо матери. – Выступление в дальний путь. – Болезнь Пржевальского. – Возвращение. – Смерть матери. – Отсрочка путешествия. – Приезд в Петербург. – Результаты Лобнорской экспедиции. – Третья экспедиция. – Исследования в Джунгарии. – Обед у китайского губернатора. – Переход в Са-Чжеу. – Нань-шань. – Недостаток проводников. – Крутые меры. – Северный Тибет. – Нападение еграев. – Невозможность пройти в Лхасу. – Цайдам. – Куку-нор. – Истоки Желтой реки. – Возвращение. – Прием в Петербурге. – Овации, награды и прочее. – Покупка Слободы. – Обработка материалов третьего путешествия.
В мае 1876 года Пржевальский выехал со своими спутниками в Москву, оттуда через Нижний Новгород в Пермь, где провели несколько дней, поедая «услады», взятые из Москвы и хранившиеся в мешке, получившем название «всегдашний аппетит», и дожидаясь патронов, отпущенных военным министерством «для порешения различных животных в пустынях Азии, не исключая и человека, если обстоятельства к тому понудят».
Из Перми отправились в Омск и далее в Семипалатинск. «Жары стоят ужасные, днем мы обыкновенно едем раздевшись, даже без сапог и штанов, в каждой попутной речке купаемся. Мое здоровье отлично и быстро поправилось; головные боли, кашель, катар горла – все прошло. Вот что значит приволье страннической жизни! Это не то, что сидеть в Петербургском климате, в маленькой каморке на пятом этаже».
В конце июля прибыли в Кульджу (в то время находившуюся под властью России), откуда 12 августа 1876 года экспедиция выступила в путь по плодоносной долине реки Или.
«Каждый день мы объедаемся до отвала по нескольку раз. Есть персики величиною с большое антоновское яблоко. Но и жрут же мои казаки! Веришь ли, каждый день мы съедаем по 20–25 фунтов мяса, не считая прочих приложений».
Достигнув Тянь-шаня, Пржевальский остановился недели на три в обширной котловине Юлдус, изобилующей всяким зверьем: медведями, оленями, аргали и так далее.
За Тянь-шанем путешествие становилось труднее. Тут начинались владения Якуб-бека Кашгарского, основателя эфемерного, но обширного государства в Восточном Туркестане. Он принял путешественников очень любезно, посылал им проводников, фрукты, баранов, разные «услады», но всячески мешал их предприятию; запрещал местному населению сноситься с ними, приставил к ним конвой, который водил экспедицию кружными дорогами, заставлял переправляться вплавь через речки при 17° мороза, мешал научным исследованиям.
Достигнув реки Тарима, направились вниз по ее течению: «приходилось пробираться то по лесу или густым колючим кустарникам, то иногда по возвышенному тростнику, корни которого, словно железная щетка, изранивали в кровь верблюжьи пятки».
Тарим, самая обширная из степных рек внутренней Азии, впадает в озеро Лоб-нор. Исследование этой реки и озера с его притоками было одною из важнейших задач Пржевальского, так как о них имелись только полуфантастические сведения из китайских источников.
