Лада Исупова - Мастер-класс
– А почему ты все-таки решил уйти? – тихо спросили его в очередной раз.
Он замолчал. Нам стало неловко: вот пристали, бестактные, видно же, что не хочет говорить, все, больше не спросим. И вдруг:
– Я хотел быть с женщиной.
– С конкретной? Ты был влюблен?!
Он дернулся, взгляд стал черным:
– Нет. Этого не могло быть.
– А когда ты встретил свою жену?
– Гораздо позже, в Индии, мы работали в одном университете, а потом переехали сюда.
– А ты никогда не жалел о том, что сделал? – ляпнула я.
– Моим родителям было очень тяжело.
– Ты никогда не жалел?
Он медленно поднял глаза и посмотрел в упор:
– Нет. Нет ничего лучше, чем быть с женщиной.Французские сосиски
Каждый учебный день был похож один на другой: сорок пять минут занятие, пятнадцать минут перерыв и опять сорок пять минут. Нельзя сказать, что сам урок был совсем уж заформализован, но мы все-таки занимались каким-то делом и шли по заданной училкой колее. А перерыв первоначально был задуман как время неформального общения, предполагалось, что мы будем применять полученные знания в свободном полете.
Японки уходили сразу и отдыхали от нас на японском. Китаянки, как более дисциплинированные, находились в классе, но шушукались тоже на своем. «Западноевропейский блок», таким образом, беспрепятственно принадлежал сам себе и мог потрындеть о чем хочешь.
Но училка быстро учуяла своим политкорректным носом, что в нашем объединении есть что-то неправильное, и поспешила вмешаться и употребить наше свободное время на пользу (на нашу пользу, естественно). Она решила поучить нас «Искусству общения в обществе», оно же Social Skills, оно же Small Talk.
Small Talk – это предельно выхолощенный разговор ни о чем на определенные темы, которые изначально исключают конфликтность, спорность, а часто также интерес и смысл. Суть смол-тока – передержать определенное время большое количество народа на маленькой площади так, чтобы все было мило и гладко, не вспыхнуло никаких размолвок, и чтобы в конце вечеринки все с легкой душой разошлись. Круг тем, вопросов и ответов выверен и отшлифован годами. Основное искусство – держать лицо.
Вы спросите: а что, по-человечески и поговорить уже нельзя? Можно. Но для этого есть узкий круг друзей. Таким образом, училка лишила нас возможности поболтать в узком кругу друзей, заставляя играть по правилам смол-тока, и нам пришлось со взаимно покислевшими минами болтать о всякой всячине, при этом она сидела с нами, вежливым цербером направляя и корректируя беседу.
Одна из главных тем смол-тока, я бы сказала, основополагающая, – о еде. Кто что ел. И вкусно ли это было. Варианты – вкусно, очень вкусно, рилли вкусно. Если было невкусно, то упоминать не надо.
Когда в классе появился француз, мы по кругу отвечали на вопрос, как прошли наши выходные. Отвечать нужно было в определенной глагольной форме, пару предложений. Когда очередь дошла до него, он ответил:
– В субботу мы ходили на большую вечеринку к друзьям.
Этого было мало, училка направила:
– Вам понравилось на вечеринке?
– Да.
– Что вы там ели?
Француз подумал, что не понял, и на всякий случай переспросил.
– Что вы там ели? – чеканно повторила училка.
Он опешил. Бросил вопросительный взгляд назад и растерянно повернулся обратно. Училка опять пришла на помощь:
– Там было много разной еды, не так ли?
– Да, – кивнул смутившийся француз, он не понимал, в чем подвох.
– Что вы там ели?
– Ел?!.. В смысле… – он изобразил быстрые движения ложкой.
– Да.
– Ох… да не помню… какая разница… что-то ел…
– Это было вкусно?
Потерявший точку опоры француз пополз взглядом по лицам одноклассников, но первыми сидели фарфоровые китаянки, затем спавший мертвецким сном мексиканец, и, наконец, его взгляд уперся в меня. Я медленно кивнула, мол, все нормально, брат, у них всегда так. Он быстро обернулся и ответил:
– Да, это было съедобно.Во время перерывов гастрономическо-погодная тема была у нас основной. Мы, конечно, удирали, как могли, но оставлять класс пустым было неловко, поэтому либо училка кого-нибудь в упор останавливала, либо мы сами поддерживали вялое присутствие. Так, ни шатко ни валко, мы отсиживали свою повинность по «непринужденной беседе», но неожиданно одна из китаянок забеременела, и у нас появилась общая тема для разговоров. У всех в классе, кроме молодых китаянок и училки, были дети, поэтому мы искренне расспрашивали ее о здоровье и что она ест. Однажды она пожаловалась, что никак не может привыкнуть в Америке к тому, что приходится есть мясо коровы, забитой «не сегодня». Она плакалась, что долго вообще не могла есть тут мясо, но постепенно приучает себя понемножку, и это ужасно, ужасно! Она мучилась и хотела домой, в деревню. С наступлением беременности наши внутригрупповые отношения с Китаем несколько потеплели, мы ее жалели. Она тоже помягчела. Подруги стали ее сторониться, как будто она выкинула что-то вздорное, да и не понимали они ничего в этом деле.
Дни шли за днями, и однажды мексиканка осторожно спросила:
– Скажи… а почему ты так сильно прибавляешь в весе? Что доктор говорит?
Это была правда – разнесло нашу девицу со страшной силой.
– Не знаю, а что, не должно?
– Ну должно… но не так.
Училка тут же закудахтала, что девочка выглядит прекрасно, что всё совершенно в норме, что доктор бы непременно так и сказал, начала делать пассы руками и таращить глаза, давая мексиканке понять, что та переходит границы приличий, но мексиканка строго подняла руку, как бы отстраняя ее, мол, политес – в другой раз. От неожиданности училка села.
– Что ты ешь? Ты отекаешь?
– Не знаю, – заканючила девчонка, – ем как всегда, как доктор говорит.
– Расскажи, что ты ешь.
И китаянка, шмыгая носом, начала перечислять все, что она ест. Мы, сдвинув брови, внимательно слушали (класс мгновенно превратился в научный консилиум, на каждом появилась незримая белая шапочка, на девочке – линялый халатик). Она детально перечисляла все, что ест и где покупает, училка автоматически поправляла произношение, мексиканка мерно кивала. Ничего криминального в ее рационе не было.
– Это все?
– Из еды – все.
Мексиканка насторожилась:
– А не из еды?
– Только то, что доктор прописал.
– Витамины?
– Витамины тоже.
– А что еще?
– Peanut Butter, банку за пару дней.
– Что?! – заорал класс. – Банку?!
Peanut Butter – это арахисовое масло, калорий – на месяц вперед, даже больше. Считается, что оно придает энергию. Выглядит как вареная сгущенка, только не сладкая, поэтому его мажут на хлеб, а сверху заливают вареньем. Мы поняли, что произошло какое-то недоразумение, поэтому потребовали подробностей.
