KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Евгений Чазов - Здоровье и власть. Воспоминания «кремлевского врача»

Евгений Чазов - Здоровье и власть. Воспоминания «кремлевского врача»

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Евгений Чазов, "Здоровье и власть. Воспоминания «кремлевского врача»" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Встретился же я с Н. С. Хрущевым в необычной обстановке. Он находился в больнице на улице Грановского в связи с инфарктом миокарда. Как-то поздно вечером я был в отделении и мне потребовалась медицинская сестра. Заглянув в комнату медперсонала, я увидел странную картину: дежурные сестры и санитарки сидели вокруг старичка-больного, закутанного в больничный халат, который им что-то громко доказывал и с пристрастием расспрашивал: «Ну что, вам при Брежневе лучше живется?» Он сидел ко мне спиной, и в первый момент я даже не узнал бывшего Первого секретаря ЦК КПСС. При моем появлении сестры вскочили и смущенно стали оправдываться: «Евгений Иванович, в отделении все спокойно, вот мы и хотели с Никитой Сергеевичем чайку попить».

Повернувшись, Хрущев оглядел меня с ног до головы и, по-стариковски замешкавшись, поднялся, чтобы уйти. «Да вы оставайтесь, Никита Сергеевич. Я зашел только напомнить об утренних анализах больного Н.», — сказал я, сожалея, что прервал разговор, в котором Хрущев хотел «выговориться». Наверно, его состояние понятно больным, находившимся длительное время на лечение в отдельной палате. «Вот вы какой, — ответил Хрущев. — Не думал, что на место Маркова (начальник 4-го управления во время его руковододства) поставят такого молодого врача. Вот девочки (этим девочкам было уже давно за 40) о вас очень хорошо отзываются, да и Владимир Григорьевич (Беззубик) много хорошего о вас говорил. Может, так и есть. Да только испортят вас брежневы и другие царедворцы. Не верю я никому».

Что мне было ответить этому прошедшему большую и сложную жизнь политику, удержавшемуся, почти не участвуя в репрессиях, при Сталине, захватившему, но не удержавшему власть, не менее, чем Брежнев и другие, виноватому в кризисе, поразившем страну, старому человеку, которого предали его же «соратники», «ученики» и «друзья».

И хотя после этой встречи сохранялись прежние принципы наших официальных отношений, в определенной степени лед недоверия был разбит.

Странным для меня было и отношение Брежнева к Хрущеву. Он много рассказывал об ошибках последнего, политической и хозяйственной безграмотности, усугублявшейся амбициозностью. О непоправимом ущербе, который тот нанес сельскому хозяйству. Любил вспоминать некоторые истории: «Помните выступление Хрущева, в котором тот начал угрожать ракетным оружием? Так вот, в тот период у нас была всего одна или две ракеты, точность попадания которых была где-то около 50 процентов. Я отвечал за этот раздел и прекрасно помню тот период, — говорил он нам. — А знаете, как мы с Дмитрием Федоровичем (Устиновым) первые награды за космическую технику получили? — продолжал он. — Дмитрий Федорович говорит: «Ты в этот наградной список внеси кое-кого — и Хрущев поддержит, даже несмотря на возражение некоторых товарищей». — Так и получилось. Кто этот или эти «кое-кто», он не говорил, но в словах его сквозила обида, что он должен был ловчить, чтобы получить заслуженную, по его мнению, награду. Он делал вид, что его не интересует здоровье Хрущева, и когда я как-то начал говорить о его состоянии, он прервал меня и сказал: «Знаешь, Евгений, это твои проблемы, но ты должен делать все, что необходимо, чтобы не сказали, что мы его лишили хорошей медицинской помощи». Узнав о тяжелом состоянии Хрущева, он позвонил мне и попросил держать его в курсе событий.

В памяти осталось 11 сентября 1971 года. За два дня до этого у меня умерла мать, и на этот день были назначены похороны. В этот день умер Хрущев, и мне даже не пришлось присутствовать по русскому обычаю на поминках матери. Это был выходной день. Я позвонил Брежневу на дачу, сообщил о смерти Хрущева и спросил, будет ли официальная информация и как будут организованы похороны? Он ответил: «Подожди, никому, кроме родственников, ничего не сообщай». Я жду час, второй, наконец раздается звонок. «Можешь сообщить о смерти Хрущева в обычном порядке. Ну а там делай все, что делаете вы в таких случаях». Я понял, что в течение этих двух часов шло обсуждение, как объявить стране о смерти Н. С. Хрущева и где его хоронить.

Умер не просто персональный пенсионер, а бывший руководитель партии и государства, и вот он единственный из них похоронен на Ново-Девичьем кладбище, а не у Кремлевской стены.

В конце концов, проверив и перепроверив меня и по бюрократическим каналам, и по конкретным делам, Л. И. Брежнев, да и другие руководители партии и государства, смирились с тем, что я сохранил свое независимое профессиональное лицо и старался честно выполнять свой долг и говорить правду. Вероятно, это был один из факторов, позволивших мне оставаться на своем посту два десятилетия. Сыграло роль и то, что на одном из первых заседаний Политбюро Л. И. Брежнев четко заявил, что начальник 4-го управления находится в его подчинении и подотчетен только ему, а для решения возникающих оперативных ситуаций Управление должно контактировать с Ю. В. Андроповым. Такое заявление не только утвердило мое положение, но и позволило держаться с определенной степенью независимости.

3

Сегодня, после уничтожения системы 4-го управления, можно раскрыть еще один малоизвестный в нашей стране, но хорошо освещенный за рубежом, аспект его деятельности.

Речь идет об отдыхе и лечении в Советском Союзе руководителей иностранных государств, правительств, в первую очередь, лидеров коммунистических партий, друзей нашей страны. Андропов как-то совершенно справедливо сказал однажды Брежневу, что друзей можно приобретать, не только поставляя им оружие и продовольствие, но и заботясь об их здоровье, их работоспособности. Брежнев оценил эту идею, подхватил ее и предложил направлять приглашения руководителям государств и партий для отдыха и лечения в нашей стране.

Первыми откликнулись руководители коммунистических партий и правительств социалистических стран, которые стали ежегодно посещать нашу страну для отдыха и диспансеризации, причем эти, на первый взгляд, сугубо медицинские поездки постепенно превратились в политические встречи. Приезжало много гостей из развивающихся стран, стран так называемого третьего мира. В иные годы их число достигало нескольких тысяч. Это было большим испытанием для 4-го управления, учитывая, что приезжали многие руководители, обращавшиеся до этого в лучшие медицинские учреждения Запада. И надо сказать, что это испытание учреждения Управления — как больницы, так и санатории — выдержали с честью.

Были, конечно, и казусы, как например, с главой Центрально-Африканской Республики Бокассой[43]. Не знаю, каким образом сотрудники МИД вышли на него в активных поисках друзей в Африке, но факт остается фактом, что в августе 1973 года, узнав, что он болен каким-то гастроэнтерологическим заболеванием, его пригласили на лечение в нашу страну. Не помню, в каком амплуа он приезжал: то ли как руководитель революционной партии, то ли как император. Но работники МИД просили обеспечить прием и лечение на самом высоком уровне. Когда впоследствии я читал, что это был один из самых жестоких людей в Африке, каннибал и убийца, я не мог в это поверить, вспоминая нашу встречу в инфекционном корпусе Кунцевской больницы. Это был невзрачный человечек, который постоянно улыбался и извинялся. Осмотрев его вместе с нашим известным гастроэнтерологом, профессором В. Г. Смагиным, мы установили, что ничего угрожающего у пациента нет и речь идет о банальном холецистите и колите. Рекомендовав обычное в таких случаях лечение и диету, мы разъехались по домам, так как это был воскресный день. Не успел я приехать домой, как раздался звонок из больницы, и дежурный врач просил меня срочно вернуться. Я уже привык к таким вызовам и буквально через 30 минут был на месте. Оказалось, что вызывали меня не к больному, а для того, чтобы навести порядок в кухне этого корпуса. С Бокассой приехали его слуга и повар и привезли обычные для него продукты питания. К моему удивлению, это были какие-то мелкие змейки, животные типа ящериц, грязное мясо непонятного происхождения. Я поднялся к Бокассе и сказал ему, что здесь, в больнице, мы будем лечить его нашими методами, диета является таким же лекарством, как и таблетки, которые он принимает. Получив его согласие, я попросил выбросить все, что было привезено, на помойку. Бокассе так понравилась наша пища и лечение, что, покидая в хорошем состоянии через 10 дней больницу, он поставил вопрос перед работниками МИД о выезде с ним нашего врача и нашего повара. Работники МИД настоятельно требовали как можно быстрее решить этот вопрос. Вызвался поехать с Бокассой доктор Ф. К. Яровой. Поездка врача и повара была недолгой — то ли Бокасса не получил от нашей страны того, чего добивался, то ли ему надоело постоянное вмешательство в его жизнь врача, призванного следить за состоянием его здоровья. Через три месяца по убедительной просьбе нашего посольства доктор был возвращен в Москву. Бокасса долго решал, под каким «соусом» порвать контракт. Но не нашел ничего лучшего, как обвинить врача в попытке принудить одного из полицейских охранников к сожительству. Надо было видеть пожилого, интеллигентного, субтильного доктора и громадного роста полицейского, чтобы представить всю бредовость заявления Бокассы о том, что советский врач пытался силой совратить полицейского.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*