Вадим Хачиков - Тайна гибели Лермонтова. Все версии
Очень оживляли курортную публику тем летом гвардейские офицеры, отпущенные в Пятигорск отдохнуть от боев. «Молодежь эта здорова, сильна, весела, как подобает молодости, воды не пьет, конечно, и широко пользуется свободой после трудной экспедиции. Они бывают также у источников, но без стаканов: лорнеты и хлыстики их заменяют. Везде в виноградных аллеях можно их встретить, увивающихся и любезничающих с дамами».
Как же проходит день «водяного общества»? Вот утренняя картина: в пять часов по разным направлениям в экипажах, верхом, пешком больные тянутся к источникам. С восходом солнца их толпы уже осаждают избранный. Кому-то доктор прописал Елизаветинский источник, кому-то Конрадиевский, что находился тогда у него в саду. Кто-то должен был ходить к Михайловскому, а кто-то к Александровскому. Люди, которые сходятся к самому популярному, Елизаветинскому кислосерному источнику (он находился там, где ныне красуется белокаменная Академическая галерея), составляют картину пеструю, живую, разнообразную. Тут вы увидите и франта, одетого по последней моде, и красавицу в щегольском наряде, и черкеса в мохнатой шапке, и казака, и грузина, и грека, и армянина, и калмыка с косою и огромным блюдом на голове. Глядя на все это, скажешь невольно: «Какая смесь одежд и лиц. Племен, наречий, состояний…»
Приставленный к источнику какой-нибудь инвалид на деревяшке, имея в заведывании своем строй стаканчиков, черпает ими воду и преусердно потчует каждого подходящего. Из множества разновидных стаканов, которые висят на длинных тесьмах, он снимает с крючка тот, который вам принадлежит, погружает его в горячий источник, выполаскивает и подает вам.
Дамы с грациозным движением опускают на беленьком снурочке свой стакан в колодец, казак с нагайкой через плечо – обыкновенною принадлежностью – бросает свой стакан в теплую вонючую воду и потом, залпом выпив очередную порцию, морщится и не может удержаться, чтоб громко не сказать: «Черт возьми, какая гадость!» Вы тоже морщитесь и пьете тепловатую зловонную воду, которая на несколько секунд оставляет во рту вкус тухлых яиц.
Эти часы самые тяжелые; каждый обязан проглотить по нескольку больших стаканов гадкой теплой воды: такова непременная метода здешних медиков. Первый прием 1–2 стакана. Через четверть часа каждый день прибавляли по стакану. Таким образом, прием воды доводили до 12 стаканов каждое утро (натощак).
Между приемами воды – умеренное движение. И вы, проглотив стакана три, идете ходить или садитесь в какой-нибудь беседке рассматривать лица больных, проходящих мимо вас. Между тем инвалид систематически вешает ваш стакан на свое место, наблюдая всегда самое пунктуальное старшинство: вы можете быть уверены, что стакан подполковника не будет никогда висеть выше стакана полковника, и так далее.
Водопитие продолжается до 7, а иногда до 8 или даже до 9 часов. Больные тихо беседуют друг с другом, гуляют по цветникам попарно с новыми знакомцами. Чего не наслушаетесь вы на этих гуляньях! Сплетни и жалобы то на скуку местопребывания, то на неудобства дороги, на грубость и притеснение станционных смотрителей, то на недостаток в лошадях и на прочее. Большею частию, однако ж, предметом разговоров служит разбор военных действий на Кавказе и методы лечения пятигорских медиков, которые, сказать мимоходом, живут между собою как кошки с собаками. Заключением всех пересудов хула директору минеральных вод: человек никогда и ничем не доволен!
Какое жалкое зрелище представляет это гулянье, которого однообразие прерывается только тем, что гуляющие каждую четверть часа подходят к ключу пить из целительной струи! И когда порядочно натянутся вонючей серно-кисло-соляной воды, отправляются кто в ванны, кто по домам…
Совсем другая картина открывается любопытному взору часам к десяти-одиннадцати. После утреннего моциона мужчины обычно отправляются в общественные места – ресторацию, туда, где буфеты, бильярд, карты. А на центральном бульваре – обязательно – лавка колониальных товаров. Здесь все: сигары, трубки, табак, экзотические вина, фрукты и всяческие заграничные безделицы. Раздолье, покой, благодать. Центральный бульвар многолик, пестр: женщины в легких утренних платьях с прозрачными зонтиками немыслимых оттенков; мужчины в летних сюртуках, цилиндрах, с непременной тростью в руках; военные в мундирах блестят начищенными пуговицами…
Отправив в желудок известное число стаканов теплой зловонной воды и нагулявшись поневоле, посетители возвращаются домой ожидать своего часа на ванны. Пробьет урочное время колокол, и кареты, коляски, дрожки потянутся со всех сторон к купальням. Многие еще до приезда сюда знали, что горячие воды с успехом лечат все виды подагры и венерических болезней, а также различные внутренние заболевания. Их диагнозы в те годы звучали так: худое пищеварение, несварение желудка, тошноты, желчная колика, камни, завалы брюшных внутренностей, последствия любострастной болезни.
Доктора, по мере сил своих, старались помочь страдальцам и нередко добивались успеха. В Пятигорске можно было видеть многих людей, по виду неизлечимых, которые в конце курса покидали целительные воды совершенно здоровыми. Одного помещика со сведенными руками и ногами погружали в 40-градусную воду на простыне и возили в детской колясочке, а в конце курса он уже пресмешно расхаживал и получил возможность владеть руками.
Как же происходит лечение принятием ванн? Обыкновенно приехавшего сажают, смотря по показанию его болезни, в одну из ванн серных пятигорских источников, для которых уже тогда имелось несколько специальных зданий. В некоторых из них стояло по нескольку ванн, в других – по одной-две. Все они наполнялись водой прямо из источников и имели природную температуру. Считалось, что охлаждать или разбавлять воду источника – значит портить ее.
Наилучшей водолечебницей были уже знакомые нам Николаевские (ныне Лермонтовские) ванны, которые, правда, летом 1841 года практически не использовались, поскольку временно иссяк источник, снабжавший их водой. Пустовали и питавшиеся водой того же источника Ермоловские ванны. Построенные в 1819 году по распоряжению генерала Ермолова, они располагались по соседству, на уступе Горы Горячей, немного ниже скульптуры Орла. Здание было сооружено из толстых сосновых брусьев, покрыто железом и украшено шестью колоннами. В нем имелось шесть ванн, высеченных из известкового камня. На площадку, находившуюся позади купальни, по серповидному шоссе въезжали экипажи.
Выше Ермоловских, на плоской вершине Горы Горячей, еще сохранялись старейшие на курорте Александровские ванны. Они состояли из трех ветхих зданий. Первое было построено частью из дубовых, частью из сосновых бревен, покрыто тесом и имело с северной и западной стороны узкую крытую галерею, где «ни от солнца, ни от дождя укрыться не возможно». Здесь имелись три ванны: две для мужчин и одна – для дам. Посетители подъезжали к Ермоловским ваннам и отсюда уже поднимались к Александровским по высеченной в горе лестнице – по ней и сегодня поднимаются желающие побывать у скульптуры Орла. При Александровских купальнях находились и отдельные ванны для простого парода и солдат, которым, по правилам того времени, было категорически воспрещено пользоваться ваннами, предназначенными для «благородных особ».
