Коллектив авторов - Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2017

Стань зеркалом и отрази
все на земле и на небе
отрази солнце
видишь
зайчики попадают
в глаза несмышленых детей.

И дети
бросают в ответ камни
и матери им кричат:
– Перестаньте!
Разбитое зеркало —
это к несчастью!
И вот попадает камень
и делает тебя кривым
и ты отражаешь удары
и время
когда подрастают дети
отражаешь пространство
которое искривлено
враждой.

И надо своей кривизной
выпрямить изъяны мира
выпрямить души
так отразить искаженные лица
чтоб не осталось камня на камне
от всего
что их искажает.

Подожди моя милая
не уходи
еще хоть один день
и я успею понять
как нам быть
в наши дни
чтобы дни оставались
нашими

Подождите дети
не растите так быстро
еще хоть один год
и я успею понять
как с вами быть
в ваши годы
вам тогда не придется
повторять
мои заблуждения

Подожди мать
не старей
еще хоть одну жизнь
и я успею
вернуть тебе хоть частицу
всего
что ты мне отдала

Подожди
моя
жизнь

И у трамвая есть дети.
Ради них открывает он людям душу,
и люди входят с сумками и
с детьми —
ради них он ползет по кольцу,
забывая мечту о полете
Поздно вечером везет последний трамвай
уснувшего пьяного,
огрызок яблока,
прочитанную газету.
Пьяного забирают трезвые.
За огрызком яблока яблоня не приходит.
За прочитанной газетой
не посылают курьеров.
Огрызок яблока,
прочитанная газета —
все,
что привозит детям трамвай.
И дети ему говорят:
когда мы станем большими,
мы станем ракетами
и улетим
на большое яблоко в небе,
пусть оно не станет огрызком.
Пусть тогда и о нас
напишут
в свежих газетах.

Наши дни как дети
они все больше и больше
скоро станут нас окликать
родными словами
и однажды каждый найдет себе
невесту
и каждый день
будет о ней у нас просить совета
и уже не мы друг другу
а наши дни нам скажут:
помните были мы так незаметны
что не всегда даже могли прийти
на память

В некогда бывшем
торгующем мире
взрослые расхватали
все детские игрушки,
потому что дети
не доросли до прилавка.

Протезы для безногих
расхватали двуногие,
пока безногие ковыляли
на костылях в магазины:
МЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ
ВЕЗДЕ ВПЕРЕДИ —
твердили двуногие,
выбегая из магазинов
на четырех ногах.

Протезы для безруких
расхватали двурукие,
потому что безруким
нечем было на них
заработать деньги:
СВОЯ РУКА – ВЛАДЫКА —
твердили двурукие,
расталкивая очередь при выходе
четырьмя руками.

Объявили всем
световые рекламы:
появились в продаже
глазные протезы —
увидели зрячие,
расхватали стеклянные очи
и говорили при этом
бестолковым слепым:
ЗА ВАМИ ГЛАЗ ДА ГЛАЗ НУЖЕН.

Появились в продаже
протезы голов.
Пока до безголовых дошло,
головастые все расхватали,
твердя при этом:
УМ – ХОРОШО, А ДВА – ЛУЧШЕ,
к тому же будет можно
ВАЛИТЬ С БОЛЬНОЙ ГОЛОВЫ
НА ЗДОРОВУЮ.

Наконец, объявили
в свежих газетах:
ДА ИМЕЙТЕ ЖЕ СОВЕСТЬ! —
И пока бессовестные рассуждали —
на черта нам эта совесть,
имущие совесть
все расхватали
и твердили при этом:
ведь у нас же
СВОБОДА СОВЕСТИ,
так что у нас теперь
БУДЕТ СОВЕСТЬ
И ДЛЯ ПРОДАЖИ.

А все началось с того,
что в этом некогда бывшем
торгующем мире
взрослые расхватали
все детские игрушки,
потому что дети
не доросли до прилавка.

Однажды от берегов континентов
расположенных друг против друга
отошли
эскадры подводных лодок

Чтобы идти незаметно
они погрузились в воду
заполнив балластные цистерны
водой океана
и океана
не стало

Кладбищем огромных черных акул
лежали лодки
на голом дне океана
вплотную друг к другу

Их рубки возвышались как пьедесталы
для грядущих гениев
которые все и всем объяснят.

Утро осветило
эту железную пустыню
и тогда с берегов континентов
расположенных друг против друга
побежали дети
по дну бывшего океана

Прыгая с рубки на рубку
обжигая подошвы
они бежали навстречу
друг другу

Они
уже далеко в океане.
Мелькают среди акул
их детские платья

Лодки
могут выпустить свой балласт —
океан
в любую
минуту

«Мы будем играть в войну, —
дети сказали, – и ты
будешь фашистом», – «Нет,
я не хочу быть фашистом!» – «Но это, —
дети сказали, – совсем понарошке». —
«Нет, если уж понарошке,
я лучше буду
Эйнштейном,
таким рассеянным,
что, увлеченный чисткой картошки,
я позабуду
принять участие
в создании атомной бомбы. Или
пусть я буду Пушкиным, и понарошке
убью на дуэли Дантеса, и буду потом
одиноко страдать
среди монументов Дантесу. Или
пусть я буду Бетховеном, и понарошке
я никогда не оглохну, и падение снега
услышу, но никогда —
падение бомб…»
Дети кричали:
«Мы умеем
только
в войну!»

Все холоднее смерть
от холодного оружия
все горячее
от огнестрельного

Играют люди
как дети
со смертью
с завязанными глазами

Они кричат ей
холодно
горячо

Как будто так важно
в какую из сторон ада
уходит
тепло жизни

Для детских игр в продаже
Игрушечные ружья танки и пулеметы
Необходимы только
Надувные игрушечные враги
И их не вызывающие жалости
Плюшевые трупы

Дети стали рождаться
С ружьями вместо рук
Детские коляски напоминают тачанки
Родители выкатывают детей на свежий воздух
Младенцы то и дело постреливают
В случайных прохожих

Средства массовой информации
Ведут бесконечные ток-шоу на тему
Что кончится раньше
Патроны у детишек
Или случайные прохожие

А дети растут
И случайностей все меньше

Приветствуется
глава семьи
который объявляет о том что от
ныне
дома нечего есть
с таким чувством юмора
что дети лопаются
от смеха

Приветствуется
глава государства
который объявляет народу
о начале войны
с таким чувством юмора
что у вооруженного до зубов народа
от хохота вываливаются зубы

Приветствуется
глава закона
объявляющая чувство юмора
священным долгом каждого
порядочного
гражданина

Еще не ведая мирского горя
Но уже осязая холод мира
И пугаясь его непроглядной ночи
Чистыми слезами плачут дети

И уже взрослые на краю жизни
Зачем они выросли не понимая
В беге времени улучив минуту
Плачут темными тяжелыми слезами

И все-таки все по-разному плачут
Чей-то плач разменная мелкая монета
А у иных и слезы золотые
Они их складывают в отдельную копилку

Глядя на людей и ангелы плачут