В. Огарков - Алексей Кольцов. Его жизнь и литературная деятельность
Обзор книги В. Огарков - Алексей Кольцов. Его жизнь и литературная деятельность
Василий Васильевич Огарков
Алексей Кольцов. Его жизнь и литературная деятельность
Биографический очерк В. В. Огаркова
С портретом А.В. Кольцова, гравированным в Лейпциге Геданом
Предисловие
Прошло уже полвека со дня смерти Кольцова, между тем до сих пор еще многие факты его биографии остаются неясными, а многие рассказы о его жизни и отношениях с окружающими, считавшиеся прежде достоверными, оказываются не совсем согласными с действительностью.
Одним из самых ценных документов для ознакомления с жизнью поэта является известная его биография, написанная Белинским. Знаменитый критик не пожалел ярких красок в изображении трагического положения своего друга среди окружавшей его «грубой и невежественной» обстановки. Но эта блестящая статья, заключая много тонких психологических штрихов и справедливых мыслей и представляя верную оценку поэтического таланта поэта-прасола,[1] порою слишком идеализирует его как человека и в гиперболически мрачном свете выставляет нравственные качества людей, его окружавших. Согласно известному изречению: «Человеку не чуждо ничто человеческое», трудно ожидать, чтобы и у Кольцова не было недостатков, привитых окружавшею его средою, хотя это нисколько не умаляет его огромных достоинств. Между тем в горячей статье Белинского дело представлено так, что Кольцов – яркий, чудный цветок, а кругом него сплошь отвратительное, грязное и топкое болото. Понятно, что такая картина в целом кажется не совсем правдоподобною и ее резкие штрихи должны быть, при изучении дела, значительно смягчены.
Очень мало имеется достоверных данных относительно последних полутора или двух лет жизни поэта, а между тем это время преждевременного и горького угасания сильного таланта является очень интересным периодом в биографии Кольцова. Да и вообще желательно было бы большее количество данных обо всей жизни поэта. Недостаток биографических материалов о нем объясняется как самим характером Кольцова, так и окружавшею его обстановкой. Скромный прасол не был ни видным общественным деятелем, ни титулованным лицом, ни слишком ярким, импозантным человеком, да и сама роль его в литературе тогда не казалась настолько значительной, чтобы современники и друзья считали нужным отмечать и запоминать факты жизни поэта. Необразованная семья, где родился и провел жизнь Кольцов, понятно, не могла да и не всегда имела время наблюдать поэта в детские и отроческие годы и отмечать влияние тех или других факторов на формирование его характера и таланта. Сам Кольцов, как известно, не писал ни дневника, ни воспоминаний и не вел записок. При его сдержанном и скрытном характере он мало и рассказывал о себе. Правда, в последние годы жизни поэт вел большую переписку, но многие его письма еще не обнародованы и даже неудобны для этого, по рассказам знакомых с ними лиц, вследствие своего слишком интимного содержания. А письма, писанные к самому Кольцову, как и все его бумаги, в которых могло сохраниться много ценных биографических указаний, проданы были после смерти поэта его отцом как никуда не годный материал на рынок, «на завертку». И только совершенно случайно самая малая часть из проданного попала впоследствии в руки людей понимающих. Таким образом, для биографии поэта-прасола, кроме написанных им стихотворений, до сих пор еще главным материалом являются напечатанные рассказы и воспоминания его друзей и современников, устные рассказы старожилов Воронежа и родных Кольцова, а также небольшое количество опубликованных в печати писем его. И конечно, в ряду статей, посвященных поэту, все-таки одною из самых драгоценных является вышеозначенная биография, написанная Белинским. Кольцов целые месяцы жил со знаменитым критиком и вел с ним обширную переписку; он был очень откровенен с Белинским, поверял ему многие самые интимные факты своей жизни. Статья напечатана критиком при издании стихотворений Кольцова в 1846 году, то есть четыре года спустя после смерти поэта, когда Белинский, конечно, не успел еще забыть сообщенных ему фактов. Повторяем, единственный недостаток помянутой блестящей статьи тот, что в пылу горячности, вызванной печалью о погибшем поэте, в ней брошены сильные и не совсем справедливые обвинения в адрес родных и знакомых прасола.
Из позднейших же исследований о поэте самого большого внимания заслуживает книга покойного М. Ф. Де-Пуле «А. В. Кольцов в его житейских и литературных делах и в семейной обстановке» (СПб., 1878). Автор, долго живший в Воронеже, собрал на месте насколько возможно полные данные о поэте. В книге, кроме того, сгруппировано почти все, появлявшееся в литературе о жизни Кольцова, а также приведено много выдержек из нигде не обнародованных писем поэта к А. А. Краевскому.
Мы при составлении очерка в значительной степени пользовались вышеупомянутою книгою Де-Пуле, не разделяя, однако, всех выводов автора. Кроме прочитанной нами литературы, относящейся до предмета предлагаемого очерка, мы во время жизни в Воронеже и при поездках в этот город старались разузнать и проверить многие данные, сообщавшиеся о поэте, хотя это и представляло трудности за слишком большою давностью событий.
Очень желательно, чтоб хотя бы к пятидесятилетию (19 октября 1892 года) со дня смерти Кольцова были опубликованы до сих пор еще не напечатанные письма его, а также воспоминания знавших его или слышавших о нем из достоверных источников. Это, может быть, помогло бы установить более подробно и точно факты последних двух лет его жизни и осветило бы уже известное новым светом.
Глава I. «Темное царство» и поэт
Природа выявляет трагическое, забрасывая в душу человека, обреченного по своему общественному положению на беспросветную и тяжкую долю, искры божественного огня. Этим святым, но и опасным даром она как будто желает в известной степени вознаградить общественные группы, обделенные светом знания и изнывающие в тяжелой борьбе за существование, и, с другой стороны, – показать удивленному миру, какие богатства душевных и умственных сил таятся в тех слоях общества, для которых судьба была суровою мачехой. И пример божественных избранников, не только сохранивших искры святого огня, но и раздувших их в светящий миру факел, несмотря на условия жизни, постоянно мешавшие этому, – пример этот действительно показывает нам, какими могучими задатками обладают лишенные света знания и материального довольства общественные слои, какой непочатый еще родник поэзии, ума и нравственной энергии заключают они и какою могучею, живительною струей пролились бы эти силы, если бы история была вообще милостивее к людям.
