Бэри Ковард - Оливер Кромвель
Обзор книги Бэри Ковард - Оливер Кромвель
Эта книга — о возможностях установления диктатуры и се неизбежных последствиях. На примере Оливера Кромвеля.
«То, что достигается силой, я не ставлю ни во что!». Да, это Кромвель. Он очень не любил прибегать к силе. Ну разве что в самых крайних случаях, на какие-то два-три дня, и только по воле Божьей, и только во имя народа. Потому что — имел такую возможность. Сегодняшнему читателю книга подскажет: если какой-нибудь политически динамичный муж получит, к примеру, возможность на какие-то два-три дня, и только по воле народа и во имя народа «заткнуть похабные глотки средств массовой информации», — завтра он расширит свои возможности до получения права на персональный мавзолей.
Прочтите эту книгу со вниманием, уважаемый читатель.
Бэри Ковард
ОЛИВЕР КРОМВЕЛЬ
СОКРАЩЕНИЯ И БЛАГОДАРНОСТИ
В «Ссылках и примечаниях» в конце каждой главы используются следующие сокращения:
Эббот: В. К. Эббот (ред.). Произведения и речи Оливера Кромвеля (4 тома, Кембридж, 1937-47).
«Подлинные письма»: Дж. Николс (ред.). Подлинные письма и государственные документы, направленные Оливеру Кромвелю… и т. д. (1843).
ТСП: Томас Берч (ред.). Собрание государственных документов Джона Турло (7 томов, 1742).
Из тех многих людей, кто вольно или невольно помог мне при написании этой книги, я особенно хочу поблагодарить профессора Энтони Флетчера из университета Дурхема, который прочитал и дал ценные комментарии к черновику первых семи глав.
ВВЕДЕНИЕ
«Необходимо ли еще одно исследование Оливера Кромвеля?» — такой вопрос задавали мне те, кто знал, что я пишу эту книгу. В некотором смысле это небеспочвенный вопрос, так как существуют бесчисленные биографии Кромвеля. Однако есть два ответа. Во-первых, эта книга — не биография. Следуя редакционному направлению серии, частью которой является книга, этот труд — изучение Кромвеля как политической фигуры и исторических проблем, связанных с его правлением. К тому же на многие из этих исторических проблем никогда не давалось удовлетворительного ответа. Я не заявляю, что эта книга даст определенные ответы на них. На самом деле, во время сочинения книги моя озадаченность по поводу этого человека возрастала, вместе с убеждением в том, что поиск «правды» о такой сложной и противоречивой личности, как Оливер Кромвель, полон препятствиями гораздо большими, чем те, с которыми обычно сталкиваются историки в своей работе. При этих обстоятельствах моя цель — только предложить ответы на некоторые из проблем, поднятых политической карьерой Кромвеля.
Этих проблем, конечно, масса. Какие заключения о политических целях и стремлениях Кромвеля могут быть извлечены из малого количества известных фактов до сорок второго года его жизни? Насколько важным членом парламентской оппозиции Карлу I он был в насыщенные быстротечные месяцы между созывом Долгого парламента в ноябре 1640 г. и началом гражданской войны в августе 1642 года? Что заставило его пренебречь риском быть обвиненным в измене, захватывая деньги и трофеи из Кембриджа для короля в августе 1642 года до официального начала гражданской войны? Учитывая отсутствие у Кромвеля какого-либо предварительного военного опыта, как случилось, что он приобрел необычайно высокую репутацию кавалерийского командира во время гражданской войны? Насколько действительно заслуженна эта репутация? Какова его роль в политизации победоносной парламентской армии «Нового образца» после войны? Был ли он инициатором (как иногда голословно утверждается) успешной попытки Корнета Джойса в июне 1647 года взять в плен короля из его парламентской охраны в Холмби-Хаус, что привело к утверждению новой политической роли армии? Насколько серьезно Кромвель и другие стремились к переговорам с королем в 1647 году? Каковы были цели Кромвеля на известных дебатах в Патии в совете армии в конце года, он ли помог королю бежать из-под армейской охраны в ноябре 1647 года, чтобы задавить растущее радикальное влияние левеллеров в рядах армии? Что толкнуло Кромвеля в последние дни 1648 года отбросить любые имевшиеся у него надежды на достижение соглашения с Карлом I и стать одним из самых пылких организаторов суда над королем и его казни?
После установления Английской республики в 1649 году его карьера наполнена еще более трудноразрешимыми проблемами (если такие существовали), чем те, которые сосредоточены вокруг объяснения очевидной «идеологической шизофрении»[1] Кромвеля: его периоды осторожной умеренности, сменяющиеся резкими и неистовыми вспышками радикальной политической активности. Почему по его возвращении в парламент после разгрома оппозиции в Ирландии и Шотландии в 1649 — 51 гг., он внезапно перечеркнул месяцы тяжелой работы, направленной на объединение парламента и армии, и 20 апреля 1653 года, опираясь на армию, решительно разогнал парламент? Каковы были его намерения, когда он созвал так называемый Бербонский парламент? Предназначал ли он ему постоянную роль благочестивых «святых»? Почему он молча согласился на политический заговор, который привел к концу Бербонского парламента, и почему он согласился на должность протектора Содружества Англии, Ирландии и Шотландии в декабре 1653 года? Насколько серьезно он работал над возвращением к «обычному» виду управления отдельной личностью и парламентом? Почему оба парламента, созванные во время протектората Кромвеля, завершились внезапными вспышками его возмущения и разочарования? Что заставило его согласиться на назначение генерал-майоров для управления английскими провинциями в годы его протектората? Почему он принял новую парламентскую конституцию и все же отклонил предложение стать королем Оливером I в 1657 году? Был ли его протекторат военной диктатурой человека, движимого честолюбием? Как мы увидим, протекторат Кромвеля не был просто военной диктатурой, и несомненно, что всю карьеру Кромвеля с начала 1640-х гг. вело растущее и непреодолимое желание достигнуть гораздо большего, чем личная цель. Однако что именно он хотел сделать с имеющейся у него властью — самый сложный, неразрешимый вопрос.
Мой второй мотив для создания еще одной книги о Кромвеле в том, что исторические интерпретации британской истории XVII в. в последние годы радикально изменились, и едва ли можно чем-нибудь помочь в нахождении новых подходов ко многим вопросам об Оливере Кромвеле. Недавняя волна «пересмотра» Гражданской войны не привела к какому-либо согласию[2], но причины для роста недоверия к правлению Карла I перед 1640 годом сейчас видны ярче, чем когда-либо. Стало возможным более полно оценить роль страха перед католицизмом в обострении политических отношений. Последние важные работы о природе протестантизма после Реформации и национальной церкви объяснили место «благочестивых» («пуритан») — меньшинств в английском обществе в первой половине XVII в. К тому же, силе общественного и политического консерватизма в Англии во время «революционных» десятилетий в середине века придавалось особое значение, так как она играла важную роль в политике Палаты Лордов и вообще сословия пэров.
Рассматривая многие исторические вопросы, связанные с политической карьерой Кромвеля, в контексте этой и других последних работ о Великобритании XVII в., я стал представлять многие аспекты яснее, чем при первых шагах в написании книги, и это оказало на нее значительное влияние. Итак, выделяются три положения. Во-первых, Кромвель не был такой доминирующей фигурой в политике 40 —50-х годов, какую я видел в нем ранее. В книге он неизбежно часто занимает центральное место, но я старался не преувеличивать повсюду его роль. Несомненно, до 1642 года он был очень незначительной политической фигурой и, если бы не последующие его боевые подвиги, заслужил бы чуть больше, чем примечание в исторических отчетах об этом периоде. Даже после начала Гражданской войны он по значимости не превосходил многих других в запутанной политике военного времени и послевоенной Англии. Даже при кульминации Английской революции в зимние месяцы 1648 — 49 гг. его роль не всегда была ведущей. Более того, уже как протектор он часто управлял Англией и внешними делами только с одобрения (так как был ограничен в действиях конституцией протектората, «орудием управления») Совета государства; повседневное управление захваченными Ирландией и Шотландией он в большей степени передал другим.
