Мансур Афзалов - Узбекские народные сказки. Том 2
Остановились они в караван-сарае. Зияд-батыр устроился на работу в кузнице. Вскоре они с Камархон поженились. Пришел к Зияд-батыру однажды один богатый шейх и говорит:
– Зачем вам жить в караван-сарае, я в своем квартале для вас домик нашел.
Понравился домик Зияд-батыру. Было у него немного заработанных денег, отдал он их и переселился с женой в этот дом.
А слуга у того шейха был разбойник. Позвал шейх разбойника и говорит:
– Никуда сегодня вечером не уходи. У меня дело есть.
И вот в полночь он с разбойником пошел к дому Зияд-батыра. Хотели они, когда Зияд-батыр уснет, убить его и похитить Камархон.
Но Камархон их услышала и Зияд-батыра разбудила. Зияд-батыр встал, видит – перед домом два человека стоят. Взял он кинжал из-под подушки и схватился с разбойником. А Камархон подбежала да как даст богачу кулаком по щеке – у того щека раздулась. Зияд-батыр покончил со слугой, а царевна повалила на землю богача и душит его.
Шейх просит-молит:
– Отпустите меня, пощадите!
Царевна думает: «Убить его надо», – но Зияд-батыр говорит:
– Ладно, отпустим негодяя. Пусть себе убирается поскорей, да в другой раз такими делами не занимается.
Убежал шейх и подумал: «А что, не пойти ли мне пожаловаться на них шаху?» Повязал распухшую щеку и отправился во дворец.
Сидел во дворце Хусейн Мирза со своими вельможами, и шейх среди них сидит.
Пришел шейх, поклонился султану и жалуется:
– Государь, приехал недавно в наш город какой-то безродный бродяга с девушкой. Я думал, что это честные люди, дом им продал, а они меня побили. Прогоните, государь, негодного бродягу из города.
Разгневался шах и говорит:
– Так его мало из города выгнать, казнить надо, – и послал своих стражников к Зияд-батыру.
Пришли стражники, взяли Зияд-батыра и Камархон, руки связали и повели к шаху. Как увидел шах Камархон, все на свете забыл и говорит Зияд-батыру:
– Где ты девушку взял, откуда она?
– Спросите у нее самой, – отвечает Зияд-батыр.
– Оставь девушку здесь, а сам иди, – говорит шах Зияд-батыру. Но Зияд-батыр не соглашается, не уходит.
Разозлился шах, позвал палачей, приказал казнить Зияд-батыра. Повели палачи Зияд-батыра на казнь. Но он всех перебил и убежал к своему мастеру-кузнецу.
Рассказал он кузнецу все, что с ним случилось, кузнец посоветовал ему:
– Тут недалеко пещера есть, ты в ней спрячься, а я пойду в город, послушаю, что люди говорят. Завтра приду к тебе и все расскажу.
Послушайте теперь про царевну.
Сначала шах с ней по-хорошему говорил, сулил:
– Я тебя озолочу, будешь ты богаче всех шахских дочерей, оставайся в моем дворце.
Не поддается Камархон уговорам.
Разъярился шах. А в саду у него в подземелье была потайная тюрьма, про которую никто не знал.
Взял шах и бросил Камархон в ту тюрьму. А когда шах услышал, что Зияд-батыр убежал, приказал все ворота в городе запереть и беглеца найти. Искали, искали Зияд-батыра, нигде найти не смогли.
Настал вечер. Пришел кузнец в пещеру, где Зияд-батыр спрятался, и стали они советоваться, что им дальше делать. Подумал, подумал кузнец да и говорит:
– Есть у шаха визирь Навои. Надо тебе пойти к нему и про все свои несчастья рассказать. Человек он справедливый, твоему горю поможет.
– Ладно, – говорит Зияд-батыр, – так и сделаю.
Вышел он в полночь из пещеры и направился в дом Навои. Постучался и говорит:
– Я издалека к достославному Навои за советом пришел. Пустите меня к нему.
Навои, как обычно, еще не спал. Он до поздней ночи, а то и до утра, всегда работал со светильником. Пришли к нему слуги и говорят:
– Там какой-то джигит издалека к вам за советом пришел.
– Впустите его, – говорит Навои.
Вошел Зияд-батыр, поздоровался, сел и рассказал Навои про свое горе.
Навои его утешил:
– Не беспокойся. Шах не убьет Камархон, завтра я про нее узнаю и тебе сообщу.
Назавтра отправился Навои к шаху во дворец и зашел в сад. Он-то знал, что у шаха есть подземная тюрьма.
Ходил он по саду, садовника встретил. Поклонился садовник Навои, букет цветов преподнес. Садовник и за садом, и за тюрьмой смотрел. Только никто этого не знал.
Навои спрашивает садовника:
– Знаешь ли ты про девушку, которая в подземелье сидит?
– Знаю, господин, – отвечает садовник. – Сам шах ее в подземелье приказал бросить.
Пошел Навои и сообщил Зияд-батыру, что Камархон жива и здорова. А людям своим приказал подземный ход копать к саду шаха.
За три дня подземный ход прокопали и Камархон из тюрьмы освободили. Привели ее в дом Навои, там ей место было приготовлено. Навои говорит Зияд-батыру:
– Тебя и Камархон в моем доме никто не обидит. Живите здесь спокойно и счастливо.
Прожили они в доме Навои три года. У Камархон сын родился. Уже он ходить начал. Однажды проходил Навои по саду, видит – мальчик сидит и в воде плещется. Взял его Навои на руки, цветов ему дал. Подошел он к двери Зияд-батыра и слышит, как тот говорит:
– Не плачь, дорогая моя Камархон, знаю я, что по матери родной скучаешь, что повидать ее не можешь… Не плачь… успокойся… У меня тоже сердце по родной стране болит…
Услышав это, Навои зашел к ним. Камархон слезы вытерла, встала, поклонилась Навои, а он говорит ей:
– Не горюй, не печалься. Еще месяц потерпи, а там я сам вас в вашу страну отвезу и отцу твоему все объясню.
Прошел месяц. Отпросился Навои у шаха в путешествие, взял четырех верных джигитов и стал в путь-дорогу снаряжаться. Джигиты за неделю до отъезда тайком увезли Камархон и Зияд-батыра из города и спрятали в горах. Закончил Навои свои сборы и отправился в путь. По дороге заехал в горы и взял с собой Камархон и Зияд-батыра.
Несколько дней они ехали, большой путь проехали и прибыли на родину Камархон. Услышал шах Султан о Навои и выслал джигитов гостя встречать.
Погостил Навои несколько дней, шах Султан его во дворец приглашает:
– Добро пожаловать, – говорит, – по какому делу приехали?
Навои ему отвечает:
– Приехал я за тем, чтобы попросить у вас прощения двум провинившимся. Если вы их простите, я у вас еще несколько дней погощу, не простите – сейчас уеду.
Шах Султан говорит:
– Если б провинившиеся даже и отца моего убили, раз вы за них просите, все равно прощу. Скажите мне, кто они.
Тут Навои приказал позвать Камархон и Зияд-батыра. Вошла Камархон и бросилась отцу на грудь.
Шах от радости в обморок упал. Привели его в чувство, шах плачет, спрашивает:
– Где же-ты пропадала, дочь моя?
Тут Зияд-батыр подошел, поздоровался с шахом Султаном.
Шах Султан на радостях пир устроил, семь дней народ угощал. А Зияд-батыра своим военачальником назначил.
Зияд-батыр первым делом послал за старым пастухом, с которым он в горах вместе скот пас, и поселил его в тенистом саду.
Любил Зияд-батыр простой народ; бедным, голодным, раздетым помогал.
Погостил Навои у шаха несколько дней и домой в Герат возвратился.
А Зияд-батыр и Камархон всю жизнь его добром поминали.
Перевод А. Мордвилко.
ТУЛЬГАНОЙ
В старые времена решил уратюбинский бек поселить людей на границе, чтобы они охраняли его бекство.
«Коканд хочет идти на нас войной, нужно оградить страну, – объявил бек народу. – От каждого из сорока домов пусть пойдет один здоровый воин с семьей». Стали седобородые старейшины селения Ахтунан советоваться:
– Не дать людей нельзя. Он – бек, сделает с нами, что захочет. Но кто пойдет? Богатые люди не пойдут. Пусть бедняки идут. Не все равно, где им жить? И здесь плохо живут, и там плохо.
Собрали седобородые еды немного, нескольку тенег, кое-чего из одежды, чтобы дать тем беднякам, и от каждого десятка домов Ахтунана послали одну семью.
А богачам ничего не делается. Купили бедняков за гроши да и отправили на горе и несчастье.
Один ахтунанский бедняк, по имени Назар, сам решил поехать с семьей.
«Что у меня тут? – подумал он. – Сад, что ли, свой есть? У перепелки дома нет, куда ни пойдет, там и кричит свое «пит-пильдык».
У Назара была семнадцатилетняя дочка Тульганой.
Когда она была еще маленькая, Назар устроил помолвку Тульганой с Пардабаем – сыном такого же бедняка, как и он сам. Тульганой и Пардабай вместе росли и полюбили друг друга.
«Но как оставить дочь? – думал Назар. – Ведь у Пардабая нет ни одеяла, ни подушек, ничего. Так и быть, пускай Пардабай поживет, как ему суждено, потерпит, покорится судьбе. Если моей дочери судьба жить в чужой стороне, кто-нибудь и там возьмет ее в жены».
Поплакала Тульганой, да что поделаешь, против воли отца не пойдешь.
