Коллектив авторов - 100 сказок народов мира
Когда солнце село, из дома вышел Янне. Пройдя немного, он заметил, что у него нет путевой палки. Оглядевшись, он увидел ветку сосны, воткнутую в землю.
– Она мне пригодится, – с удовольствием сказал Янне и еще больше обрадовался, увидев, что на этой ветке висит мешок с разными вкусными вещами.
Вытаскивая ветку, он услышал странный звук и, разрыв землю, вынул из нее большой кожаный кошелек, набитый серебряными деньгами. Так у него появились и провизия, и деньги.
Вскоре Янне встретил карлика, державшего ярко-красную бархатную куртку, вышитую жемчугом и драгоценными камнями.
– Лучше платье, вышитое жемчугом, чем суконная куртка, – проговорил карлик.
– Нужно смотреть не на куртку, а на сердце, которое бьется под нею, – сказал Янне и хотел пройти мимо.
– Ты говоришь как достойный человек, а потому я дарю тебе платье, вышитое жемчугом, и вдобавок соглашаюсь даром служить тебе.
– Если у меня будет возможность и средства, я награжу тебя, – сказал Янне.
Он надел нарядное платье, а старую куртку поручил нести карлику, потому что, как он прибавил, никогда ничего не следует бросать.
Пройдя еще немного, Янне встретил другого карлика, державшего в руке блестящую стальную шпагу с золотой рукояткой, осыпанной драгоценными камнями.
– Шпага лучше дорожной палки, – сказал карлик.
– Не шпага дает мужество тому, кто ее носит, – сказал Янне, проходя мимо.
– Ты говоришь как достойный человек, поэтому я дарю тебе шпагу и вдобавок стану даром служить тебе.
– Когда у меня будут средства и возможность, я награжу тебя, – ответил Янне.
Он взял шпагу, а свою палку отдал новому спутнику, сказав, что никогда ничего не следует бросать.
Пройдя еще немного, Янне увидел третьего карлика, который вел коня, белого, как молоко.
– Лучше ехать на лошади, чем идти пешком, – сказал карлик.
– Для того, кто идет прямым путем, дорога никогда не бывает длинна, – ответил Янне и хотел уже идти дальше.
– Ты говоришь как достойный человек, а потому я дарю тебе коня и, кроме того, буду даром служить тебе.
– Если только у меня появится возможность, я вознагражу тебя за все.
Он дал мешок третьему карлику, вскочил на белого коня и направился к замку.
Когда часовые увидели всадника в нарядном платье, один из них закричал:
– Кто ты, приезжий?
– По рождению – крестьянин, хотя по платью меня можно принять за принца.
– Нет, ты разбойник с большой дороги, – ответил стражник, опуская алебарду, – и тебя отведут в башню.
– Перестань оскорблять меня или мне придется пустить в ход мою шпагу, – спокойно сказал Янне.
Стражник поднял оружие, и перед Янне открылись ворота.
Янне спешился, и в ту минуту, когда он собирался войти в ворота, его взгляд упал на спавшего Ионаса, однако молодой человек не узнал брата. Напротив, он принял его за нищего, вынул кожаный кошелек, полный серебряных монет, и бросил его на колени спавшего.
Придя к большой башне, Янне услышал в подземелье шум.
– Кто это шумит? – спросил он.
– Вор с большой дороги. Он хотел убить одного из наших товарищей и теперь сидит в темнице без платья, без пищи, без огня и мерзнет, так как там очень холодно.
– Дайте ему мое старое платье, бросьте ему мой мешок, чтобы он мог поесть, и мою палку, чтобы он мог зажечь огонь.
Стражники не решились нарушить приказание человека в нарядных одеждах.
Янне вошел в замок.
В тронном зале сидела принцесса в пышном платье, готовая принять жениха. Хотя каждый день со всех концов государства стекались сюда молодые люди, ни один из них не выдержал испытания, а потому ни один еще не входил в тронный зал.
День и ночь курьеры принцессы скакали по дорогам, которые вели к замку, и, встречая того или иного жениха, подвергали его испытанию. Все оказывались недостойными и возвращались обратно.
Подойдя к тронному залу, Янне увидел закрытую дверь. Он постучал.
– Кого ты ищешь? – спросил голос изнутри.
– Я ищу ту, которая, как она сама написала, ждет меня в подвенечном платье, – ответил Янне, и двери распахнулись перед ним.
На несколько мгновений блеск и великолепие зала ослепили молодого человека.
По обеим сторонам громадной комнаты стояли советники принцессы и придворные, в глубине, на троне под балдахином, сидела принцесса. Она была одета в пурпурное платье, и корона на ее голове была похожа на венец из сверкающих звезд.
– Ты имеешь право попросить у принцессы три милости, – сказал один из старых советников.
– О принцесса, вели отыскать двух моих братьев, которые пошли сюда раньше меня. Они, конечно, заблудились по дороге!
По знаку принцессы к трону подошел один из ее слуг и сказал:
– Один из его братьев сидит у ворот замка и все раздумывает, как ему поступить.
– Это мой старший брат, Ионас, – воскликнул Янне и прибавил: – Дайте ему золота и отпустите его обратно к отцу, который его любит.
По знаку принцессы к трону подошел другой слуга.
– Второй его брат, – сказал он, – бросился на одного из стражников, за это его завтра казнят.
– Это мой младший брат, Ян, – воскликнул Янне, падая на колени перед принцессой. – Даруй ему жизнь и отпусти его к матери, которая очень любит его.
Принцесса встала.
– Ты мог всего желать для себя, но ничего не попросил, – сказала она. – Ты достоин царствовать в моем королевстве, и я отдаю тебе мою руку.
Принцесса сняла с себя корону и надела ее на голову Янне, потом поцеловала жениха.
Тотчас же начались свадебные пиры, так как все было готово к празднику. Ионас и Ян присутствовали при увеселениях, а потом, получив богатства, вернулись к отцу и матери.
– Ведь я говорила, – заметила мать, – Ионас так долго раздумывает, что всегда опаздывает.
– Ян вечно торопится и поступает необдуманно, – проворчал отец.
Но они никак не могли понять, каким образом Янне получил руку принцессы и трон.
ЛУННЫЙ ЛУЧ
На окраине шумного фабричного города Льежа стоял бедный домик. В нем жил небогатый золотых дел мастер Клод Берек, у которого работали один подмастерье и один ученик. Ученик этот – бедный тринадцатилетний сирота Жак – даже жил в доме Клода, так как у него не было никого на свете. Плохо жилось бедному Жаку. Дела Берека шли не очень хорошо, а потому он часто раздражался, сердился за всякие пустяки, бранил и даже колотил Жака. Когда же ему давали хороший заказ, он заставлял его работать сверх сил. Правда, может быть, другому тринадцатилетнему мальчику работа не казалась бы чрезмерно тяжелой и утомительной, но слабый, болезненный Жак очень уставал. У него не было ни игрушек, ни книг, да, впрочем, и времени забавляться ими не было тоже. К тому же, когда хозяин отпускал его вечером, усталый Жак только и думал о том, как бы лечь на свою жалкую постель и отдохнуть.
Жил Жак на чердаке и, когда он ложился спать, сквозь маленькое, ничем не завешенное полукруглое окошечко к нему пробивался лунный луч. Жак любил этот луч и всегда ждал встречи с ним. Ему тогда казалось, что в его комнату входит кто-то нежный, добрый, который баюкает, ласкает его, касается его волос и лица осторожными пальцами. И он засыпал с довольной улыбкой, а засыпая, шептал, еле шевеля губами:
– Мой милый, милый, ласковый лунный луч.
Однажды Жак пришел на чердак весь в слезах. Он очень устал в этот день и, когда вечером хозяин заставил его помогать в работе, сделал ошибку, а рассерженный Клод с досады жестоко отодрал его за уши.
Было полнолуние, и лунный луч падал светлой полосой в убогую каморку. Жак лег на свой тощий матрац, зажмурил заплаканные глаза, но почувствовал, что векам больно, и снова открыл их. Что за чудо! Ему показалось, будто лунный луч превратился в серебристую твердую дорогу… В то же время тихий голос прошептал ему: «Иди, иди!»
Жак поднялся, дотронулся рукой до серебристо-голубоватой дорожки и почувствовал, что она твердая. Он ступил на нее и подумал: «Хорошо, я пойду по ней, но как же я пройду через окошечко? Ведь оно такое маленькое. В него с трудом проберется рыжий кот соседки Луизы».
«Попробуй, попробуй», – прошептал тот же голос.
Жак пошел по лучу и едва дотронулся рукой до окошечка, как оно внезапно выросло до размеров обыкновенной двери, и мальчик спокойно прошел через него. Все выше и выше поднимался он по голубовато-серебристому лучу. Ему не было страшно, а только весело и забавно. Вот наконец он увидел как бы остров. Он ступил на него и пошел по мягкой траве. Остановился. Перед ним была высокая серебряная дверь в ограде, сделанной из какого-то голубоватого камня. Едва Жак дотронулся до дверного замка, как обе створки распахнулись перед ним, и он очутился в саду.
Такой прелести, такой роскоши и красоты Жак не только никогда не видел, но и представить себе не мог. Перед ним разбегались извилистые дорожки, усыпанные серебристым песком, между ними были лужайки с травой, но не обыкновенной, а тоже серебристой. По обеим сторонам дорожек красовались никогда не виданные им цветы, которые покачивали серебряными головками на серебряных тонких стеблях.
