Станислав Хабаров - Сказка о голубом бизоне
Художник представил себе, как покрывает их этот живой ковёр, и по рукам, ногам, телу, голове, кусаясь, бегают юркие животные. Противно… брр… и, конечно, опасно. Но Маленький Охотник вдруг остановился.
– Такие уже нам не страшны, – объяснил он. – Мы можем отстегать их колючими ветками. Я так не люблю хищных и жадных грызунов. Но мне непременно хочется кормить и ласкать больших и добрых прирученных зверей. А там заграницей, в Антимире люди-капельки наоборот любят диких, свирепых и неприрученных, и больше всего на свете хотят хоть на время побыть в их разной звериной шкуре.
Мне вечно снится голубоватый ручной Бизон. По нашим легендам, он родственник света, ладит со всеми и добрый, как свет. А эти настырные, бесцеремонные, вечно лезут. Ну, кто их звал сюда в нашу страну в конце концов?
Бежавшие следом мыши и крысы на глазах превращались в многоножек и жуков и деловито карабкались на холм за ними. Торопились уховертки, клещи, хрущи, водяные пауки и скорпионы.
– Фу, нечисть, – Маленький Охотник только рукой махнул. Гиперон из Антимира сюда добегает редко, а если добрался, его нужно обязательно остановить, иначе они уничтожат всю нашу страну и погубят наших зверей.
– А где ваши звери? – спросил Художник, оглядываясь.
– А здесь. В этом месте живут чудики. Смотри.
Недалеко, через пару холмов, на голой вершине разлегся точно приспущенная надувная игрушка странный гиперон. Он лежал, шевеля лапами, изредка поднимал голову, ловя пролетающие искорки, и постепенно надувался. Затем он поскреб себе лапами грудь, вскочил и кувыркнулся через голову.
– Сейчас проявятся его причуды, – объявил Маленький Охотник, – отойдём подальше на всякий случай. Ведь заранее не знаешь, какие они? Чудачества проявляются с возрастом. Чудные долго живут, и превращаются снова в чудных. Только в иных. У них меняются чудачества.
Чудной гиперон был невелик, размером с кабаргу. Сзади он порос иглами, как дикобраз, а спереди шерсть у него была как у гиены – пятнами и полосами. Мордой он походил на енота, ленивца и на медведя – коалу, но отличался от него длинными ушами.
– С этим обхохочешься. Посмотри, ведь это медведь-лопух.
Уши странного зверя почти касались земли.
– Чудные долго живут, – повторил Маленький Охотник, – а если и превращаются, то тоже в чудиков. Посмотри.
И верно, полумедведь-полудикообраз превратился вдруг в полупони-полупингвина. Голова и крылышки его были пингвиньи, и в то же время он имел четверо ног. Причем задние непрерывно выделывали танцевальные «па». Он так и бежал – передними ступая нормально, а задние танцевали сами по себе. Танцуя, он наскочил на бежавших из Антимира мышей и леммингов, и началась общая кутерьма. Танцуя, он их давил, а антимирская мелочь огрызалась и превращалась в искры и цветы. Сам чудик тоже превратился в соню-хомяка, но не потерял чудачества, а лишь его изменил, он поскакал на одной ноге. И чудачество помогало ему. Он меньше теперь касался антимировских грызунов и ускакал на соседний холм.
Тем временем крысы и прочие грызуны превратились в мелких полёвок, а затем в стрекоз, ос и комаров. Те в свою очередь поднялись ввысь и закружились над холмом плотным облаком.
– Ну, вот, – показал на них Маленький Охотник, – полюбуйся, пожалуйста. Был себе зверь, как зверь – обычный Антигиперон, а измельчился, излукавился и превратился в тучу поганой нечисти. Можно сказать, потерял своё истинное лицо, превратился в мелюзгу.
– А можно его собрать?
– Как собрать?
– Из мелочи. Собрать вместе мелочь в кучу и столкнуть. Не станут ли мелкие снова крупными зверями?
– Осторожные они. Попробуй их собери.
– Их нужно столкнуть. У нас в Мире есть замечательная игра – хоккей. Вбрасывают шайбу…
– Шайбу? – удивился Маленький Охотник. – А что это? И где эту шайбу взять?
– Ну, скажем, не шайбу, а что-нибудь, чтобы они набросились..
– Я понял.
Тут Маленький Охотник подбросил кверху цветок. Пион попал прямо в самую тучу мошек и комаров. Он тут же завял и превратился в Электры – веселую и грустную. Они сцепились и завертелись, швыряясь искрами точно сегнерово колесо, и превратились в огненную капельку. Мошки из Антимира на миг застыли, словно очарованные, и разом кинулись на неё. Они неслись к ней со всех сторон и столкнулись. И вдруг появились летучие мыши, удоды и филины, огромные рыжие крысы с куньими хвостами и черепашьими поясами. Едва оглядевшись, они бросились на капельку и превратились в четырех кабанов с шеями ламы и тюленьей шкурой. И эти столкнулись. И появились два совсем необычных зверя: мохнатый сом с барсьими глазами и могучими волосатыми паучьими ногами и удивительный, стройный, прекрасный Голубой Бизон.
Мохнатый сом, путаясь и перебирая паучьими ногами, пытался уползти прочь. Но в этот момент с соседнего холма прискакал на одной ноге чудик. Он прыгал как раз наперерез сому-гиперону. А тот неуклюже путаясь многими ногами, упрямо полз вперед. Пути их пересеклись. Художник даже закрыл глаза: вот-вот гипероны встретятся. Конечно, полыхнет взрыв и этим всё закончится.
Когда он снова открыл глаза, всё было по-прежнему. Скакал себе чудик на одной ноге, а сом-гиперон торопился убраться подобру-поздорову.
– Чудные не схлестываются, – объяснил Маленький Охотник, – они выявляются не в схватках, а забавляются чудачеством и долго живут. А если все же и превращаются, то только в другого чудака.
В это время из-за холма сверкнула вспышка. Должно быть сом-гиперон встретил не чудного гиперона, и они не нашли ничего лучшего, как сцепиться. А Голубой Бизон всё ещё стоял на холме, гордо подняв голову.
– Милый Голубой Бизончик, не исчезай. Пожалуйста, прошу тебя, – сказал, не отрывая от бизона глаз, Маленький Охотник. – Не превращайся, пожалуйста, в тушканчиков и хорьков, или в тритонов и саламандр. Мы станем вместе бродить по пустынным холмам, и у нас в Пограничьи появятся стада.
Голубой Бизон был действительно необыкновенно красив. Его голубая шелковистая шерсть волнами лежала на нём, а черные небольшие копытца блестели точно лакированные.
Художник и Маленький Охотник смотрели на него во все глаза. Но он не пропадал и в нетерпении бил копытцем, выбивая искры из холма.
– Мой маленький круторогий телёночек, – продолжал Маленький Охотник. разреши мне тебя приласкать. Ты станешь ручным, и мы будем вместе пасти стада. И в нашем Пограничьи никто не будет больше одинок.
Но стоило Маленькому Охотнику сделать шаг к нему, как Голубой Бизон мотнул головой и понесся по холмам. И вот только дрожание холмов напоминало путникам о чудесной встрече.
– Бежим за ним, – не удержался Маленький Охотник, и они побежали..
Нейтроны и Кварки
Художник бежал за Маленьким Охотником, стараясь попасть ему след в след.
– Поосторожней, пожалуйста, – объяснял на ходу Маленький Охотник. – Здесь есть ловушка, и я её чувствую. Вот потянуло в неё, и это место следует обойти.
Спеша, они действовали неосторожно. От их шагов всё вокруг пришло в движение. Дрожали не только ближние, но и отдаленные холмы, а ближние просто ходили ходуном. Шаги отдавались по всей стране, словно под ногами у них был тугой барабан или как будто шли они по натянутой паутине. Они то поднимались на горки, то скользили с них точно в ледовом желобе.
Временами их тянуло в стороны и разворачивало. Вдали на холме разлегся спокойный Гиперон. Он просто лежал, изредка поднимая голову. И видно было, что он – свой, из Мира. Такой и с виду он был спокойный и мирный.
– Гипероны близоруки, – объяснил Маленький Охотник, – и видят только вблизи, у себя под носом. Но если увидят, то тут же вцепятся. Но если Голубой Бизон их разгонит и увлечет за собой, они забывают обо всём и могут жить в обоих мирах. Так как комочки света или цветы, и могут запросто сбегать в Антимир.
Вблизи было видно, что Маленький Охотник словно одет во множество прозрачных разноцветных плащей. Какие-то тени боролись в нём под этой многоцветной одеждой.
– Что это? – удивился Художник.
– Это кварки. Они находятся внутри каждого из нас и там внутри постоянно борются. Ведь так бывает забурчит что-то внутри тебя в животе, словно заквакает: ква-ква-ква-ррр. Это – кварки. Их имена: жадность, доброта, зло.
– Да, так бывает у всех людей, борются добро и зло – подумал Художник, но в человеке-капельке это видно и со стороны.
В этот момент большая Доброта сжала косматое Зло, и Маленький Охотник весь засветился добром. А Жадность оглядывалась по сторонам и всё тянула к себе. И Доброта с трудом справлялась с нею. Она была хотя и большой, но со слабыми мускулами и не всегда умела постоять за себя.
«Конечно же, – подумал Художник, – есть что-то и внутри нас, и даже существует выражение: „в меня вселился зверь“, и хочется на всех набрасываться».
И Маленький Охотник покивал, что это – так.
– Да, да, – подтвердил он. – Когда я в хорошем настроении, то каждому готов подарить цветок. А иногда мне кажется, что во мне куча зверей, и хочется прыгать и бодать всех подряд. Вот у хороших чаще побеждает Добро, но Зло порой тоже может победить, и человек злится. Добро и Зло постоянно борются. Они сжимают друг друга что было сил. И оттого разные настроения. То грустно, то весело, а иногда даже смелого человека охватывает страх. И говорят: У Страха глаза велики. Они у Страха действительно огромные, и он всё время дрожит.
