Марк Розовский - Сказки для Саши
Тут Антошка книгу над чистым столом тряхнул пару раз – Гнида вывалилась, он её хвать и – к ногтю.
– Вот ты какая! – воскликнул.
– Какая?
– Гнида!.. Будешь мне ещё подлючки кидать!?
– Конечно, буду!.. Я без этого не могу.
– Ах, так? – и придавил Гниду.
Потом разобрал свою библиотеку. Каждую обложку от пыли протёр, каждую раненую страничку подлечил, подклеил, загнувшиеся края отгладил…
И начал все книги заново читать. По второму разу.
«Дорогая мама»!
«Миру – мир»…
Если «доска», то «доска». Если «весна» – то уж «весна».
И все другие слова опять в порядке.
Вернулся смысл, а с ним у Антошки в глазах – ещё больший покой, в ногах – твёрже устойчивость, а в животе свечка ещё ярче горит и теплее сердце греет.
ЛЕТАЮЩИЕ ТОПОРЫ
А наши топоры
Лежали до поры.
Н. А. НекрасовНесколько наших топоров решили полетать – себя показать, на мир посмотреть. А как полетишь – крыльев-то у топоров нету. А всё ж полетели – топоры, они такие, им достаточно их желания.
Вот летят они над миром.
Смотрят – внизу Индия, а по Индии слон топает. Топоры на него сверху все разом – хрясь!.. Слон упал, бедный, сначала на одно колено, потом на другое, ничего понять не может, а тут ещё кровь хлещет – кто это его? Зачем? Почему?
А топоры вскинулись к небу и дальше полетели.
А внизу уже Сибирь, тайга…
Тут топорам раздолье. Спикировали вниз, повырубали тайгу, даже подустали немножко, почувствовали свою тупость.
Отдохнули – и дальше в полёт.
Пролетая над Москвой, подивились её красоте, мимоходом срубили все кресты со всех церквей – это так, из баловства, просто так ведь над Москвой скучно кружиться, да и воронья много – конкуренция…
А куда от Москвы дальше лететь – топоры не знают, в небе сто дорог, и все в разные стороны…
Потянуло в Европу. А Европа-то закрыта. Стена высоченная, выше облаков…
Топоры посовещались между собой, решили прорубить окно в Европу…
Стали рубить, а стена некрепкая, мягкая – из ваты, попробуй вату топором – ничего не получится… Наконец прорубили… Окно – не окно, а вроде дырки маленькое отверстие…
Туда и устремились.
Летят над Польшей. Смотрят, чего бы срубить. А там уже нет ничего, всё порублено. Опоздали, как всегда, с Польшей, далее Германия…
А там свои топоры всегда готовые к взлёту стоят. Лучше Германию не трогать.
Бельгия, Голландия, Люксембург – это страны маленькие. Рубанёшь и не заметишь. Разве ж это удовольствие?
Франция. Тут, конечно, очень заманчиво топорам поиграть. Здесь для них много всего. Многое, так сказать, вдохновляет. Так сказать, зовёт к топору.
Ну, во-первых, женщины. Краси-ии-ивые!.. Из-за каждой можно рубиться. Во-вторых, вина, коньяк… Тут вообще – чуть перебрал – сразу вырубился. А если топор вырубился – он уже не топор.
Решили махнуть в Англию. А там всё то же, что во Франции, только по-английски.
Отрубили от Италии сапожок. Подарили Швеции. Пусть носит!
Отрезали кусок мяса. Оказалось, это от Потамии. Пусть оказалось!
Махнули через океан в Америку. Вот где всё как в России, только лучше.
Тут топорам воля – Америка – страна свободы, гуляй – не хочу. Разгулялись. По небоскрёбам прошлись, по дорогам проехались.
В результате оставили после себя горы трупов, заодно в Голливуде снялись в кино – так что эти трупы можно на экране посмотреть, только деньги заплати… Вообще в Америке всё на деньги.
В России если кому топором по башке дашь – это можно и бесплатно, а в Америке только за деньги, хотя в принципе – то же самое.
Двинулись из Америки на Кубу – там своя рубка. Познакомились с мачете, подружились – хоть и чужие, а родные. С Кубы – в Чили. Там спокойно сейчас, топорам делать нечего. Потом в Бразилию. Там всё танцуют. И в футбол играют. Теперь рубятся.
Оттуда до Антарктиды – рукой подать. Но там с айсбергами много возни. Лёд рубить тяжелей, чем людей. Потому в Антарктиду так и не развернулись.
В Африке… В Австралии – кенгуру: кен – влево, гуру – вправо. Зебру порубили: чёрная полосочка отдельно, белая отдельно.
Везде наши топоры – свои люди. Всюду их принимали как почётных гостей.
Потому что боялись. Всё же топоры – опасные существа.
Особенно когда по миру летают косяками.
ПОЭТ И ДВЕРИ
В одном городе жил один Поэт, который не мог войти ни в одну дверь.
Но не потому, что был толстый, а потому, что двери его не пускали. Всех пускали, а его нет.
Вот, например, идёт он со своими стихами в редакцию. Хочет войти, да не может – дверь его по лбу – хлоп!.. Сразу шишка, Поэт домой возвращается, не солоно хлебавши.
А дома тоже беда.
Дверь оказывается заперта, и ключ потерян – Поэты они такие люди, вечно всё теряют по дороге.
Пришлось Поэту лезть по водосточной трубе к себе на третий этаж и через форточку проникать в собственную же квартиру.
Однажды приходит весь избитый. Пытался проникнуть в Министерство Литературы, а там крутящиеся двери. Изметелили Поэта так, что всю жизнь будет помнить, как в Министерство ходить.
А на днях Поэта пригласили для беседы в один очень солидный дом.
Там было много гостей из высшего общества. Все приезжали на шикарных автомобилях, а самые богатые – в старинных ландо – это такие кареты, которых уже нет, их музеи просят…
А Поэт пришёл пешком. Так даже до двери не дошёл. Ему Швейцар:
– Ты куда?
Поэт показывает пропуск-приглашение. А Швейцар:
– Не-ет… ты мне ещё паспорт предъяви.
– Зачем?
– Чтоб я знал, что это приглашение именно тебе.
– Да мне оно, мне!..
– Не, – говорит Швейцар, – я должен удостовериться, что ты – это ты.
– А давайте я вам стих прочитаю какой-нибудь, и тогда вы поймёте, что я – это я, и никто другой.
– Ну давай, – согласился Швейцар.
Поэт подбоченился и произнёс:
Я – Поэт! Уж ты мне поверь!
Предо мной открывается всякая дверь!
– Это не стихи, это глупость! – говорит Швейцар. – Пшёл вон!
Так и не пустили Поэта в высшее общество.
Но он не расстроился. На следующий день уехал из города жить в деревню.
В свою избу он проникает кое-как через окно.
А в остальном жить стало намного лучше.
В чистом поле да в лесу никаких дверей – а значит, и швейцаров! – в помине нет, да и стихи там лучше пишутся.
КТО-ТО КОГО-ТО КОМУ-ТО
Когда-то кто-то на кого-то покатил бочку. Бочка была гнилая, трухлявая, но гремела громко.
– Кому-то это выгодно. Только кому? – спросил некто и сам же ответил: – Уж кто-кто, а мы-то понимаем, кто за этим стоит.
Кого-то от этих слов передёрнуло, а кому-то эти слова пришлись не в бровь, а в глаз.
Все думали, что сейчас или очень скоро кто-то будет разоблачён, но, к всеобщему удивлению, это никого не удивило. И вообще как-то всем было не до того. Однако никто не остался равнодушным.
– Кому-то это нужно. Но никто сейчас об этом не должен знать, – сказал тот, кого так и не разоблачили. – Надеюсь, вы понимаете, кого я имею в виду.
Тотчас какие-то люди приняли это на свой счёт и покатили бочку на тех, кто был заинтересован в том, о чём не принято говорить.
– Мы находимся в эпицентре и потому не останемся в стороне, – сказали те, кто привёл всех к трагическому концу.
Впрочем, никем ничего не было официально заявлено, хотя все обо всём знали, потому что всё было неофициально разглашено.
С этой поры те, кто стоял в стороне, покатили бочку на других, кто их и знать не знал.
Другие не остались в стороне и перешли на сторону противников.
Тогда кто-то послал кого-то куда-то, но не сказал куда.
Кто-то в кого-то плюнул. Но попал не в того, в кого целился.
При этом те, кого послали, естественно, покатили бочку на тех, кто на них плюнул, а те, кто плюнул, поняли, что послали вовсе не их, а тех, кого они имели в виду.
– Во всём этом надо разобраться, – сказал кто-то. – Только некому.
Его поддержали те, кого до этого и знать не знали.
– Почему нас никто не понимает? – возмутились они. – Или вы не знаете, кто мы?..
Решили узнать. В ту же ночь за кем-то пришли и кого-то взяли. Только не того.
Кто-то ещё на что-то надеялся. Но кому-то это даже надоело.
Началась драка, потом две драки, потом три…
Но не с теми и этими, а с кем-то ещё, кто пожелал остаться неизвестным. Он сказал:
– На нас это никак не отразится, хотя мы считаем, что это кое-кому дорого обойдётся.
Тотчас какие-то самолёты стали бомбить какие-то сёла и города, и кто-то погиб.
При этом по радио звучала какая-то музыка ни к селу ни к городу. Но кто-то пел, кто-то танцевал. Кому-то дали орден, а кого-то похоронили. Кто-то кому-то улыбнулся, а кто-то куда-то бежал, неизвестно почему и зачем.
– Почему неизвестно? – сказал кто-то кому-то. – Потому что кто-то когда-то на кого-то, и кому-то это было выгодно.
И в самом деле, бочка была гнилая, трухлявая, но гремела громко.
