Марк Розовский - Сказки для Саши
– Не хочу ничего нюхать! Идём!.. Нас ждут дела!.. Великие дела! Много разных дел! – с этими словами Целеустремлённый вырвал цветочек из рук Увлекающегося и растоптал его. – Ты задерживаешь движение. Не отвлекайся!..
И они снова зашагали по шоссе.
– Ой, смотри, бабочка! Какая изумительная!.. Что за крылышки!.. Что за чудо-узоры на них!.. – опять остановился Увлекающийся. – Какая потрясающая гармония! Какая расцветка!
– Где? – Целеустремлённый схватил бабочку, оборвал ей крылья и выбросил…
Увлекающийся остолбенел. А Целеустремлённый зашипел:
– Ты с ума сошёл!.. Почему ты всё время останавливаешься!.. Мы же спешим в город. Там нас ждут почести. Деньги, слава и женщины! Много красивых женщин! Мы должны успеть!.. Везде и всюду мы должны успеть.
Останавливаться нельзя. Ни при каких обстоятельствах нам никогда нельзя останавливаться! Вперёд и только вперёд! Мы же опаздываем!
Они продолжили путь.
– Ой, смотри, какая птичка! Какая маленькая!.. А как она чудесно поёт! Заслушаться можно! Просто восхитительно! – И Увлекающийся зачарованно слушал волшебные трели.
– Птичка? Где? Ах вот она! – Целеустремлённый вынул огромную рогатку, зарядил её увесистым камешком и выстрелил. Птичка упала с ветки.
Целеустремлённый ногой отшвырнул её бездыханное тело на обочину.
– Скорее!.. – заорал он. – Скорее, говорю… Мы же опаздываем!.. Не отставай! Не отставай! Не отставай!
Но Увлекающийся отстал. А Целеустремлённый пришёл в город в точно назначенное время, в точно назначенное место.
Где его и переехал трамвай.
ТИРАН И ЕГО КОШКИ
В стране Тирании, в главном городе Тиране жил один тиран и звали его Тиран Тираныч.
Этот Тиран Тираныч всех тиранил, но была у него одна исключительная человеческая слабость: очень он любил гладить кошечек.
У него при Дворце даже был создан специальный кошачий питомник, где выращивали кошек для его тиранического глажения. На все случаи жизни, для любого момента.
Например, был отряд, а в нём три разряда: утренние кошки, дневные и вечерние – для глажения соответственно по утрам, дням и вечерам. К этому отряду примыкала особая группа – кошки ночного глажения, их и кормили лучше, и ласкали больше… Сюда входили только чёрные гладкошёрстные кошки с серебряным отсветом при луне и огромными глазами, зажигавшимися в темноте, как фонари.
Ещё были кошки для битв. Этот отряд использовался только в боевых походных условиях. Причём и тут была своя субординация. Кошки, которых Тиран Тираныч гладил до сражения, и кошки, которых он гладил после. Если сражение выигрывалось, Тиран Тираныч на радостях мог перегладить до тысячи кошек. А если… в общем, в случае неудачи мог с горя и задушить парочку кошечек. Или даже больше.
Так, после битвы при Труфальдино Тиран Тиранычу пришлось бежать вместе с оставшейся в живых свитой и кошками, поскольку все до одного солдата погибли в бою. Тиран Тираныч был так расстроен, что по дороге лично раздавил 13 своих любимиц. Бедные животные, их жизнь, как и жизнь всех жителей Тирании, целиком зависела от сапога Тирана.
А в сражении при Эскудеро Тиран Тираныч одержал безоговорочную победу – теперь у противника погибли все, а у него остался в живых один солдат.
Возвращение в столицу с поля битвы было отмечено Великим праздником: в торжественной встрече победителей участвовало около миллиона кошек. Все они мяукали здравицы в честь Тирана Тираныча. Под открытым небом на стадионе был устроен феерический кошачий концерт с участием людей. Вой стоял такой, что чёрное небо над стадионом треснуло от напряжения, а Луна временно перескочила на другую сторону Земли, где был день, и вынужденно светила своим еле заметным отражённым светом.
На центральной площади перед Дворцом Тиран Тираныч поставил бочку с валерьянкой, и каждая кошка могла выпить на радостях сколько хотела.
В общем, повеселились.
А однажды Тиран Тираныч решил жениться. Свадьбу сыграли хорошую, пышную.
И, конечно, Тиран Тираныч после свадьбы, как раз наутро, вышел на двор, чтобы погладить одну свою самую любимую кошечку.
А её почему-то нет. Тиран Тираныч даже забеспокоился:
– Где она?.. Куда запропастилась?
Тут из спальни вылезает его молодая жена и говорит:
– Всё, милый. Больше, – говорит, – никаких кошечек.
– Как так?
– А вот так. Теперь я твоя любимая кошечка. А всех твоих… бывших… я к чертям разогнала.
Тиран Тираныч аж руками всплеснул:
– Да как ты посмела!?. Да как ты могла!?.
– И могла, и посмела. Теперь только меня одну и будешь гладить.
Тиран Тираныч не дослушал, бегом в питомник. А там пусто. И все дверцы вольеров открыты – одним словом, тю-тю! сбежали кошки. Кто куда. В разные стороны.
Заплакал Тиран Тираныч. Да только ничего не поделаешь. Поздно!..
А молодая жена хохочет-заливается:
– Вот так с вами, тиранами, и надо поступать.
И правда, с той поры Тирана Тираныча будто подменили. Ни войн, ни сражений.
Ни побед, ни поражений. А зачем? Нет кошек – нет и стимула, и желания бороться.
Тихий, скромный человек. Прожил остаток жизни со своей новой кошечкой и умер спокойно, нормально, и даже без пушечных выстрелов на похоронах.
Скоро люди позабыли Тирана Тираныча. Будто и не было его на свете.
И на его могилу даже кошка не пришла…
ВРЕМЕНА ГОДА
Решила Весна прийти пораньше.
И пришла. Зима ей говорит:
– Не люблю выскочек.
Весна отвечает:
– Ты чего злишься?! Не злись!..
Зима:
– Я с тобой и разговаривать не желаю.
– И не разговаривай. Уходи без разговоров.
В общем, поссорились. Испортили, можно сказать, отношения. Только Весна наступила, сразу Лето пришло.
– Здравствуй, Лето! – говорит Весна. – Что-то ты не вовремя…
– Когда хочу, тогда и прихожу, – говорит Лето. – Я тебя не спрашиваю…
– А я тебе и не отвечаю. Мне от тебя, прости, ни жарко, ни холодно.
Это значило, что не успело Лето наступить, как уже Осень явилась… Лето кричит:
– Бррр… Мёрзну…
Осень улыбается:
– Так тебе и надо… Ты меня даже не поприветствовало…
Только Осень эти слова произнесла, снег повалил, мороз грянул… Зима на дворе!.. И сразу:
– Ой, слякоть-то какая… Разве ж это Зима?.. Всё тает!..
– Ф-фу… Жарища… Дышать нечем!..
– И дождь, слава богу!.. Наконец-то опять холодрыга!..
В общем, всё перепуталось в природе. Смотрят люди на календарь: там август, а по улице Дед Мороз с ёлкой шагает…
А всё потому, что решила однажды Весна прийти раньше. И пришла.
ПРО АНТОШКУ
Любил Антошка книжки читать. Как какую прочтёт, сразу умнее становится. Сверху это вроде не видно – ростом выше не стал, голова размерами та же, а всё ж на чуток Антошка другой – в глазах покой, в ногах устойчивость, а в животе как будто свечка горит и сердце греет.
Узнала про это Антошкино нутро какая-то Гнида и давай гнидить. То тут, то сям. Везде. Всё хочет в нутро Антошкино пролезть, а никак у неё это не получается.
А тут Антошка достал где-то очень старинную книгу и начал её тихое чтение.
Гнида – в книгу – шасть! – и ну давай по буквам ползать, их порядок мешать. Сама потом схоронилась под корешок и оттеда высматривает: каковы, мол, результаты моей гнидности. Очень она умела подлючки кидать. Две подлючки кинет – и молчок, на какое-то время выключилась. Потом ещё две-три подлючки, ещё и ещё… У неё, у Гниды, этих подлючек бессчётное число, она ими прямо вся из себя наполнена. Потому и Гнида.
Вот Антошка читает свою книгу и впервые в жизни понять ничего не может.
Попалось, к примеру, ему на глаза слово «доска», а он читает – «тоска». И становится ему тоскливо.
Смотрит Антошка на слово, скажем, «весна», а читает «десна». И сразу зуб у Антошки начинает ныть.
И тогда уж не до чтения.
Но Антошка – упорный книгочей. Продолжает допытываться, а смысла не находит. Схватил другие книги с полки, Гнида и туда забралась, и там бедокурит.
– Дорогая рама! – это значит к маме кто-то обращается.
– Миру – тир! – понятно, что бред, хоть и не такой бессмысленный.
Далее вместо: «кожа – рожа», «мыло – рыло», «чуб – дуб», «путь – жуть», «баба – жаба».
Особенно неприятно было заметить, как и без того противное слово «дезинфекция» превратилось в не менее гадкое «дезинфикция».
Почувствовал Антошка, что кто-то хочет его сбить с толку, догадался, в общем, что кто-то в его книги залез. Стал следить за своей библиотекой.
Смотрит как-то: старинная его книга, самая драгоценная, стала в порче желтеть, будто заболела… Края страничек подвернулись и стали отсыхать. А некоторые углы будто мышью обгрызены. Какие-то чёрные комочки по страницам распространились – неизвестного происхождения, но пахнут довольно мерзко. Ещё Антошка удивился: вдруг эта и так толстая книжка стала пухнуть. Вздулась, бедная, переплёт горбом, золотая тесёмочка дыбом, – это Гнида воздухом объелась, вот книгу и стало пучить.
