Памела Трэверс - Мэри Поппинс открывает дверь
— Одну мышеловку! — потребовала Мэри Поппинс, заглядывая в список миссис Бэнкс.
Мистер Тримплет сидел за прилавком, заслонившись газетой, как щитом. Это был тощий, зато толстощёкий и румяный человек в сдвинутой на затылок шляпе. 1
— Только одну? — грубо переспросил мистер Тримплет, глянув на Мэри Поппинс поверх газеты. — Извините, мисс, — неприязненно сощурился он, — но из-за одной мышеловки я и не пошевелюсь.
Он уже собирался снова уткнуться в газету, когда наткнулся на взгляд Мэри Поппинс. О, это был ужасный взгляд, от которого щёки мистера Тримплета из розовых стали лиловыми.
— Я пошутил! — поспешно поправился он. — Не извольте обижаться! Я готов вам продать и полмышеловки, если пожелаете! В придачу вы получите кусочек сыра для приманки.
— Одну мясорубку! — невозмутимо продолжала перечислять Мэри Поппинс, не спуская с него свирепого взгляда.
— Я с вашего разрешения приложу к ней и фунт свежайшего мяса на счастье, — суетился продавец.
Мэри Поппинс, не обращая на него никакого внимания, продолжала:
— Полдюжины посудных ёршиков. Одну баночку пчелиного воску. Одну швабру.
— У вас, верно, большое хозяйство? — подобострастно спросил мистер Тримплет, дрожащими руками заворачивая покупки.
— Пакет гвоздей и садовые грабли, — закончила Мэри Поппинс, глядя сквозь его побагровевшее лицо, будто оно стеклянное.
— А как насчёт опилок? — спросил он. — Вон тех, что рассыпали дети?
Мэри Поппинс обернулась.
Джейн, Майкл и Близнецы удобно устроились на большом коричневом мешке. Под их тяжестью мешок лопнул, и из него струйкой высыпались на пол опилки. Глаза Мэри Поппинс гневно засверкали.
— Если вы сию же минуту не встанете… — начала она.
В её голосе послышались стальные нотки, и дети мгновенно скатились с мешка, не дожидаясь окончания фразы.
Робертсон Эй, прикорнувший в пустой садовой тележке, быстро вскочил на ноги и принялся собирать свёртки.
— Мы только хотели отдохнуть… — попытался оправдаться Майкл.
— Ещё. Одно. Слово. И вам придётся весь день отдыхать в постели! Предупреждаю! — свирепо оборвала его Мэри Поппинс.
— А мои убытки? — воскликнул мистер Тримплет, с недовольным видом заметая в угол горку опилок, но, подняв глаза на Мэри Поппинс, он тут же осёкся и любезным голосом добавил: — Впрочем, для вас…
Мэри Поппинс смерила его холодным взглядом.
— У вас на носу краска, — спокойно бросила она и, высоко подняв голову, удалилась.
Она стремительно, будто ураган, неслась вверх по улице. Дети и Робертсон Эй волочились сзади, едва поспевая за ней и растянувшись длинной вереницей, словно хвост кометы.
У булочника Мэри Поппинс купила буханку хлеба, две коробки фруктовых пирожных и несколько имбирных пряников.
— Обо мне никто не подумает, — вздохнул Робертсон Эй, когда она нагрузила его до самого подбородка.
— Ну, я тут ни при чём, — хмыкнула Мэри Поппинс.
Она забежала и к зеленщику за горошком, бобами и вишнями.
— Нагрузи на верблюда лишнюю соломинку — и у него хребет переломится, — проворчал Робертсон Эй, когда Мэри Поппинс сунула ему и эти покупки.
— Но вы-то пока не верблюд, — холодно улыбнулась Мэри Поппинс, снова перечитывая список миссис Бэнкс.
Следующей оказалась лавка канцелярских товаров. Там она купила пузырёк чернил. Потом — аптека, где была приобретена пачка горчичников. Робертсон Эй прижал пакеты подбородком и устало смежил веки. Джейн и Майклу было очень жалко его, но ещё больше они жалели себя.
Наконец они добрались до конца Главной улицы. Но Мэри Поппинс и не думала останавливаться. Дети переглядывались и вздыхали тайком. Торговые рады кончились. Впереди ни одного магазинчика. Куда же они идут?
— Мэри Поппинс! — стонал Майкл, демонстративно прихрамывая. — Ох, Мэри Поппинс, у меня сейчас ноги отвалятся!
— Может, домой, Мэри Поппинс? У меня уже туфли до дыр протёрлись! — канючила Джейн.
Тут и Близнецы захныкали, заскулили, как пара замученных щенят.
Мэри Поппинс обернулась и с презрением посмотрела на них.
— Сборище плаксивых медуз — вот вы кто! Бесхребетные нытики! — презрительно фыркнула она и, затолкав в сумку список покупок, свернула за угол.
За ней тащился Робертсон Эй, увешанный пакетами, как новогодняя ёлка, а позади него шаркали ногами ворчащие дети.
— А медузы, между прочим, плавают в воде, — бормотал себе под нос Майкл. — И их никто не заставляет мотаться по магазинам.
Он так устал, что ему даже было всё равно, услышит его Мэри Поппинс или нет.
Со стороны парка налетел лёгкий ветерок. Он принёс с собой свежесть утра, запах листьев и мшистой земли и какой-то еле уловимый аромат. Что бы это могло быть? Джейн шумно вдохнула воздух, принюхиваясь.
— Майкл! — шепнула она. — Я чувствую запах мятных леденцов!
В первое мгновение Майкл по привычке хотел высмеять её. Он никогда не позволил бы Джейн что-то увидеть или узнать первой. Недоверчиво хмыкнув, он задвигал носом, как любопытный пёсик.
— Точно! — с удивлением признал он. — Я тоже чую!
И тут они увидели большой зонт в красно-зелёную полоску. Он стоял у железной ограды парка. К прутьям ограды была прикреплена квадратная картонка, по которой тянулась надпись, сделанная большими буквами:
МИСС КАЛИКО. СЛАДОСТИ И ПРОКАТ ЛОШАДОК
Дети недоумённо таращили глаза. Никогда здесь ничего подобного не было!
А под полосатым красно-зелёным зонтом восседала крохотная старушка. Забавней, чем она, дети, пожалуй, в жизни не встречали. Поначалу они её толком и рассмотреть не могли: старушка сверкала и переливалась, как настоящий бриллиант. Но когда они подошли поближе, то увидели маленькое, сухое личико и огромную копну седых волос. А сверкание, оказывается, исходило от платья старушки. Оно от додола до воротника было сплошь увешано английскими булавками, для которых уже, кажется, и места не оставалось. Булавки и сверкали на солнце, слепя глаза. А сама старушка, усеянная булавками, очень напоминала ежа. В руке она держала хлыст. Время от времени она ловко, по-цирковому щёлкала им, привлекая внимание прохожих.
— Мятные леденцы! Сахарные! Недорого-иго-го! — выкрикивала она тоненьким, жеребячьим голоском, громко прищёлкивая хлыстом.
— Идём, идём к ней, Майкл! — возбуждённо говорила Джейн, забыв об усталости.
Майкл и сам ничего не имел против, а потому дал потащить себя за руку. Подойдя ближе к полосатому зонтику, дети увидели такое, что у них слюнки потекли. Рядом со старушкой стояла большая стеклянная банка, доверху набитая мятными леденцами, сделанными в форме маленьких тросточек.
Сахар и пряности,
Пряники-сладости,
Детские радости!
Торгую товаром
Почти задаром! —
тараторила старушка, прищёлкивая хлыстом.
И тут она увидела детей и Мэри Поппинс. Глаза её засверкали, как две чёрные бусинки, и она призывно замахала крохотной, будто птичьей, лапкой.
— Мэри Поппинс, неужели? Мы не виделись целую вечность!
— Да-да, мисс Калико, — вежливо откликнулась Мэри Поппинс.
— Ну, чувствую, сейчас что-то будет! — хитро подмигнула ей мисс Калико. — Надеюсь, мы понимаем друг друга?
Она посмотрела на унылые лица детей и весело спросила:
— Эй, лягушата из ушата! Отчего носы повесили? Что потеряли?
— Настроение у них, видишь ли, пропало, — фыркнула Мэри Поппинс.
Круглые бровки мисс Калико взлетели на лоб, а булавки на платье ослепительно засверкали.
— Пропало-упало? — хихикнула она. — Не беда. Поднимем! Где оно у вас упало?
Маленькие чёрные глазки вопросительно уставились на детей, и они смущённо поёжились, чувствуя себя почему-то виноватыми.
— Я думаю, на Главной улице, — тяжко вздохнула Джейн.
— Ага! — понимающе кивнула старушка. — Когда же вы его уровни? На пути туда или сюда? И каким образом?
Майкл покраснел и стал переминаться с ноги на ногу.
— Мы не хотели ходить по магазинам и… — начал было он, но мисс Калико его перебила.
— Понимаю! Понимаю, — хихикнула она. — Ну кому охота тащиться пешком? Я бы не пошла, даже если бы мне заплатил!!. Посулите мне сундук драгоценных камней — и тогда с места не сдвинусь!
Майкл удивлённо захлопал глазами. Неужели это правда? Наконец-то он встретил взрослого человека, который думал так же, как и он!
— Я уж и не припомню, когда ходила пешком, — продолжала мисс Калико. — Да и не принято было это в моей семье. Что за радость топать по земле, стирая пятки? Ноги-то свои, а не чужие! — Она щёлкнула хлыстом, яркие блики заиграли на булавках. — Запомните, — подняла она палец, — передвигаться надо только верхом! Что толку от пешей ходьбы? Разве что расти будете быстрее. Но вам-то это наверняка ни к чему, верно? Пусть другие растут. Верхом, только верхом, дорогие мои цыплятки
