Диана Джонс - Волшебное наследство
Все со вздохом облегчения опустили кровать на траву. Бабка тут же села и царственно повела рукой в сторону тети Дины.
– Добро пожаловать в твое скромное жилище, – провозгласила она. – Чашке горячего мармелада тоже будет большое добро пожаловать.
– Ну так прошу в дом, душенька, – сказала тетя Дина. – И чай как раз заварился.
Она взяла Бабку под руку и ласково, но твердо отвела в дом.
– Господи! – охнул кто-то. – Представляете, уже четыре часа!
– Стол? – предложил дядя Чарльз.
Марианна сразу поняла, что он не хочет еще сильнее злить тетю Джой.
– Момент, – ответил папа.
Он стоял и смотрел на домик и все не мог отдышаться. Марианна почувствовала, как он что-то выстраивает вокруг дома – медленно и тщательно, точно так же, как делает мебель.
– Ну и дела, – сказал преподобный Пинхоу. – Крайние меры, Гарри.
А мама сказала:
– Ты сделал так, что она никогда не сможет выйти отсюда. Ты уверен, что по-другому нельзя?
– Да, – кивнул папа. – Иначе стоит мне отвернуться, и она удерет. А что она может натворить, если ее разозлить, вы все понимаете. Мы доставили ее сюда, и никуда она отсюда не денется, я это обеспечил. А теперь давайте уберем этот стол, будь он неладен.
Они толпой вернулись к почте, а там все стали глазеть на разрушенную ограду, охать и ахать.
– Эх, жалко, я не видел!.. – огорчился Джо.
– Ты бы удрал быстрее Долли! – рявкнул усталый, задерганный папа. – Всем – летательные чары!
Заручившись помощью большей части отряда уборщиков, папе удалось довольно быстро высвободить стол из дыры в ограде, подняв целую тучу кирпичных осколков, красной пыли, травы и земли. Однако быстро втащить его на холм совсем не получилось. Стол был тяжеленный. Все то и дело отходили, пошатываясь, к крылечкам, чтобы посидеть и перевести дух. Но папа всех подгонял, пока они не поравнялись с «Гербом Пинхоу». Там им навстречу как раз подошел дядя Симеон, и было видно, что у него прямо гора с плеч свалилась.
– Ничего страшного, я все могу отремонтировать, – бодро доложил он. – Стол вынес полстены в кухне вместе со шкафчиками и задней дверью. В понедельник приведу туда ребят – и займемся. Сущая ерунда по сравнению с оградой почты. Тут понадобятся и время, и деньги.
– Что поделаешь, – вздохнул папа.
Со двора прихромал дядя Артур – он опирался на палку, под глазом наливался свежий синяк.
– Наконец-то! – сказал дядя Артур. – Элен там рвет и мечет – обед-то совсем остыл! Заходите и садитесь уже, ради всего святого!
Они оставили стол где был, так что он перегораживал проход во двор, под вывеской с грифоном и единорогом, качавшейся на ветру, и потянулись в гостиницу. Хотя вид у тети Элен был недовольный, угощение всех совершенно устроило. Даже элегантная бабушка Кларисса была замечена в том, что взяла себе две порции ростбифа и четыре – овощного гарнира. Почти все съели по три обеда. А еще подавали пиво, глинтвейн и ледяной компот – именно то, что нужно всем и каждому. Тут Марианне наконец удалось перемолвиться словечком с братом.
– Как идут дела в замке?
– Скукотища, – пожаловался Джо. – Все мою и бегаю с поручениями. Между прочим, – добавил он, опасливо покосившись на спину Джосса Каллоу, высившегося за соседним столиком, – нет на свете места, где так легко увильнуть от работы. Я уже все в замке облазил.
– А Семейство не возражает? – спросила Марианна.
– Главных там сейчас нет, – ответил Джо. – Завтра возвращаются. Экономка чуть не упала, когда мы с Джоссом попросили выходной. Мы сказали, нам на похороны бабушки, то есть Джосс так сказал…
Марианна поежилась – не сглазить бы бедную Бабку! – и задала вопрос, все это время вертевшийся у нее на языке:
– А дети? Они тоже кудесники, да?
– Один – да, – кивнул Джо. – Слуги этого не одобряют. Говорят, в его лета это противоестественно. А остальные просто обычные ведьмы и колдуны вроде нас – судя по тому, что о них рассказывают. Пойдешь за добавкой ростбифа? Захвати и мне, хорошо?
Ели и пили долго, почти до заката. Было довольно поздно, когда веселая компания двоюродных и троюродных дотащила-таки стол обратно в Лесную усадьбу, затолкала в раскуроченную кухню и кое-как залатала пробоину до понедельника. Вторая бригада, распевая пьяные песни, двинулась под гору разобрать кирпичи у почты.
А про чердак все начисто забыли.
Глава четвертая
По пути домой с юга Франции дочь Крестоманси Джулия купила книжку под названием «Мой собственный пони», чтобы скоротать время в поезде. На полдороге через Францию воспитанница Крестоманси Дженет стянула книжку у Джулии и прочитала ее сама. После этого ни та ни другая не могли говорить ни о чем, кроме лошадей. Брат Джулии Роджер зевал. Мур, самый младший, старался не слушать и уповал на то, что скоро эта тема им надоест.
Однако лошадиная лихорадка только набирала силу. К тому времени, как они сели на паром через Канал, Джулия и Дженет постановили, что умрут, если у каждой из них в тот миг, когда они вернутся в замок, не окажется по лошади.
– До школы осталось всего полтора месяца! – сокрушалась Джулия. – Нужно сразу-сразу, а не то пропустим все любительские соревнования!
– Целое лето впустую! – подхватила Дженет. – А вдруг твой папа не разрешит?
– Иди и узнай у него прямо сейчас, – велела Джулия.
– А почему я? – спросила Дженет.
– Потому что он очень беспокоится, что ему пришлось забрать тебя из твоего мира без предупреждения, – объяснила Джулия. – Он боится, что тебе здесь плохо. Кроме того, у тебя голубые глаза и золотистые волосы…
– У Мура тоже! – перебила ее Дженет.
– Но ты можешь похлопать на папу ресницами, – сказала Джулия. – А у меня ресницы короткие, не получится.
Однако Дженет, которая страшно робела перед Крестоманси – ведь он, в конце концов, был самый могущественный кудесник на всем белом свете, – соглашалась разговаривать с Крестоманси только при условии, что Джулия будет держать ее за руку. А Джулия – теперь, когда мысль о собственной лошади перестала быть просто милой фантазией и вот-вот должна была воплотиться в жизнь, – обнаружила, что тоже сильно боится отца. Она сказала, что пойдет с Дженет, только если мальчики тоже пойдут и поддержат их.
Ни Роджер, ни Мур совершенно не рвались на помощь. Почти всю дорогу через Канал они препирались. Наконец, когда уже были хорошо видны белые утесы Дувра, Джулия сказала:
– Зато если вы пойдете и папа согласится, вам больше не придется слушать, как мы об этом говорим!
Тогда Мур и Роджер решили, что дело того стоит. И покорно втиснулись вместе с девочками в каюту, где лежал и, судя по всему, крепко спал Крестоманси.
– Выйдите, – сказал Крестоманси, похоже даже не проснувшись.
Жена Крестоманси Милли сидела на койке и штопала чулки Джулии. Наверное, просто от нечего делать: Милли была кудесница и могла почти все починить одной силой мысли.
– Солнышки, он очень устал, – прошептала она. – Не забывайте, что, перед тем как мы отправились домой, ему пришлось доставить в Италию мальчика-итальянца, который так скверно переносит путешествия.
– Да, но с тех пор он отдыхает, – возразила Джулия. – И у нас срочное дело.
– Хорошо, – произнес Крестоманси и приоткрыл сверкающие черные глаза. – Ну что?
Дженет отважно прокашлялась.
– Нам с Джулией нужно по лошади.
Крестоманси тихонько застонал.
Не слишком многообещающе – однако начало было положено, и Дженет с Джулией вдруг нашли очень красноречивые выражения, чтобы описать, как отчаянно, срочно и насущно им нужны лошади или, на худой конец, пони, подкрепив это подробнейшим описанием того, какую именно лошадь каждая хочет получить.
Крестоманси все стонал.
– Помнится, и со мной такое было, – заметила Милли, закрепляя нитку. – На второй год обучения в пансионе. Никогда не забуду, в каком я была отчаянии, когда старик Габриэль де Витт наотрез отказался меня слушать. От лошади никому вреда не будет.
– А велосипеды не годятся? – спросил Крестоманси.
– Неужели не понятно? Это совсем другое дело! – страстно воскликнули девочки.
Крестоманси закинул руки за голову и поглядел на мальчиков.
– У вас у всех такая одержимость? – уточнил он. – Роджер, ты тоже мечтаешь об иссиня-черном жеребце?
– Да мне бы лучше велосипед, – сказал Роджер.
Крестоманси смерил взглядом пухлую фигуру Роджера. И сказал:
– Решено. Моцион тебе полезен. А ты, Мур? На чем ты жаждешь мчаться по полям и лесам – на колесах или на копытах?
Мур засмеялся. Он ведь тоже был кудесник с девятью жизнями.
– Нет, – ответил он. – Я ведь всегда могу телепортироваться.
