Элвин Уайт - Паутина Шарлотты
— Ты думаешь, паук… — начал и не договорил Закерман, и, шатаясь, пошёл в дом.
— Эдит, вымолвил он там, едва совладав с голосом, — сядь лучше. Нам диво явлено!
Миссис Закерман опустилась на стул, бледная, как мел.
— Эдит, наш поросёнок не такой что-то…
Лицо миссис Закерман вытянулось в недоумении.
— Гомер, — спросила она, — что на тебя нашло?
— Я вправду, Эдит, — наш поросёнок не такой, как все.
— А что в нём особенного? — спросила миссис Закерман, оттаивая от страха.
— А Бог его знает, — ответил Закерман. — Знамение было нам, тайный знак. Ты видела, что там над загончиком большая паутина, а когда Лэрви пошёл кормить его утром, он её заметил, потому что туман. Ты ведь знаешь, что паутина ясно видна в туман, а там прямо посерёдке слова: "Поросёнок что надо". Ну, прямо в паутине выплетены, часть паутины. Своими глазами видел — так и стоит: "Поросёнок что надо". Тут нет ошибки: чудо явлено нам и знамение снизошло на землю, прямо на нашу ферму, потому что у нас такой поросёнок.
— Да, — сказала миссис Закерман, — ты сам с утра, видать, малость не того.
Так, значит, не поросёнок у нас особенный, а паук.
— Нет, что ты, — зашептал Закерман, — у нас поросёнок что надо — так там написано.
— Может быть, — нехотя согласилась миссис Закерман, — только дай я сама посмотрю на паука.
— Паук как паук, серый, — объяснил Закерман.
Они вместе подошли к загородке Уилбура.
— Видишь, Эдит, обычный серый паук.
Уилбуру было лестно такое внимание: перед ним стоял Лэрви, а вместе с ним — хозяева, и все трое битый час перечитывали слова в паутине и смотрели на Уилбура.
Шарлотта была просто в восторге от своей проделки. Она сидела тихо-тихо и прислушивалась к разговору, а когда в паутину ударилась маленькая мушка, прямо под словом «поросёнок», Шарлотта упала вниз, укутала муху и уволокла в сторону.
Скоро туман рассеялся, паутина подсохла, и слова на ней поблёкли. Люди пошли обратно в дом, и перед тем, как отойти от загончика, Закерман бросил последний взгляд на Уилбура.
— Ты знаешь, — сказал он важным голосом, — я ведь всегда говорил, что у нас отличный поросёнок, настоящий кабан! Ты заметил, какой он плотный в плечах.
Лэрви?
— Да, поросёнок что надо, я так давно говорил, — ответил Лэрви. — Я всегда говорил — хороший будет кабан.
Вернувшись домой, Закерман снял рабочую одежду, надел свой лучший костюм, сел в машину и поехал на дом к священнику. Там он оставался час, рассказывая о чуде, которое приключилось на ферме.
— Пока что, — сказал Закерман, — лишь четыре человека на всём свете знают о нём: я, моя жена Эдит, батрак Лэрви и вы.
— Не рассказывайте больше никому, — попросил священник. — Мы ещё не понимаем, что всё это значит, но, если я подумаю, то, может быть, дам объяснение на проповеди в следующее воскресенье. Несомненно, у вас очень необычный поросёнок.
Я буду говорить об этом в проповеди и отмечу факт, что в нашем приходе появилось необычное животное. А у поросёнка есть имя?
— Ну да, — моя племянница зовёт его Уилбур. Странная девочка: всё время у неё какие-то выдумки. Вот выкормила этого поросёнка из бутылочки, и я его купил, когда ему был месяц.
Он пожал священнику руку и вышел.
Секреты трудно хранить, и задолго до воскресенья новость уже облетела всю округу. Все знали, что Закерманам явилось знамение в паутине, и что у них появился волшебный поросёнок. Люди съезжались за много миль посмотреть на Уилбура и прочитать слова на паутине. Какие только машины ни теснились здесь с утра до ночи! Форды и шевроле, бьюики и пикапы, плимуты и студебеккеры, были даже десото с гироматической передачей и один олдсмобиль с ракетным двигателем.
Весть о чудесном поросёнке разнеслась по холмам, фермеры спускались оттуда на тарахтящих повозках, часами стояли у загончика Уилбура, и все говорили, что никогда не видели такого поросёнка.
Когда Ферн рассказала маме, что Эвери хотел сбить закермановскую паучиху палкой, а мама страшно возмутилась и отправила его в наказание спать без ужина.
Все дни после этого Закерман был так занят приёмом посетителей, что совсем забросил фермерские дела. Он повсюду ходил в своём лучшем костюме: так и одевался с самого утра, а миссис Закерман готовила для Уилбура особые блюда.
Лэрви побрился и постригся, и его главной обязанностью стало кормить поросёнка на глазах у публики.
Закерман велел Лэрви кормить Уилбура не три, а четыре раза в день. Хозяева совсем позабыли о ферме: поспела черника, но миссис Закерман и не думала заняться вареньем. Пора было мотыжить кукурузу, а у Лэрви до этого руки не доходили.
В воскресенье церковь была полна народа, и священник объяснил чудо. Он сказал, что слова на паутине явились напоминанием людям всегда жить в ожидании чуда.
Так свиной загончик Закерманов стал центром общего внимания. Ферн была счастлива, потому что проделка Шарлотты удалась, и жизнь Уилбура была спасена.
Но теперь в хлеву было совсем не так уютно, как прежде: здесь вечно толпился народ, а Ферн больше нравилось быть одной со своими четвероногими друзьями.
Глава XII
СОБРАНИЕ
Однажды вечером, через несколько дней после того, как появилась надпись.
Шарлотта созвала общее собрание животных подвала.
— Сперва сделаем перекличку, — объявила она. — Уилбур?
— Я! — бодро ответил поросёнок.
— Гусь?
— Я-я-я!
— Ты отвечаешь за целых трёх гусей, — сделала замечание Шарлотта. — Почему ты не можешь просто сказать: «Я»? Почему ты всё повторяешь?
— Так-так-та-кая у меня природа, — извинился гусь.
— Гусыня? — вызвала Шарлотта.
— Я-я-я, — ответила гусыня, и Шарлотта пристально взглянула на неё.
— Гусята, с первого по седьмой рассчитайся!
— Га-га-га! Га-га-га! Га-га-га! Га-га-га! Га-га-га! Га-га-га! Га-га-га! — отозвались гусята.
— Вот это собрание! — сказала Шарлотта. — Можно подумать, что у нас три гуся, три гусыни и двадцать один гусёнок. Овцы?
— Бе-эээ!
— Ягнята?
— Бе-эээ!
— Темплтон?
Молчание.
— Ладно, все в сборе, кроме крысы, — заключила Шарлотта. — Думаю, можно начинать без него. Я полагаю, что все вы обратили внимание на происходившее здесь в последние дни? Та похвала, которую я выплела на паутине, была воспринята людьми так, как я этого хотела. Закерманы попались и все другие тоже. Хозяин считает, что Уилбур — необычный поросёнок, и поэтому не зарежет и не съест его.
Осмелюсь утверждать, что моя уловка сработает, и жизнь Уилбура будет спасена.
— Ура! — закричали все хором.
— Выражаю всем свою признательность! — сказала Шарлотта. — Я созвала это собрание, чтобы выслушать ваши предложения, но мне нужны новые идеи. Людям уже надоело читать слова: "Поросёнок что надо", и если у кого-то появится новая фраза или новое слово, я с удовольствием вытку их на паутине.
— Напиши "Восхитительный поросёнок", — предложил ягнёнок.
— Не годится — звучит как второе блюдо в ресторане.
— Мо-мо-мо-щный! — выкрикнула гусыня.
— А что, Закерману должно понравиться, — согласилась Шарлотта.
— Послушай, Шарлотта, — вмешался Уилбур, — ну какой я «мощный», я ведь довольно среднего роста.
— Не имеет никакого значения! — отпарировала Шарлотта. — Никакого! Люди верят всему, что написано печатными буквами. А кто знает, как правильно написать слово "мощный"?
— Я думаю, два «м», два «о», два «щ» и так далее, — предложила гусыня.
— Ты думаешь, что я — акробат. Мне нужно сперва выучиться пляске святого Витта, чтобы выплести такое слово.
— Жаль-жаль-жаль-жаль-жаль, — сказал гусак.
Тогда взяла слово старая овца.
— Я согласна, что для спасения Уилбура на паутине нужно выткать что-то новое, а если Шарлотта не может подыскать нужного слова, нужно обратиться к нашему другу Темплтону. Он часто бывает на свалке — там валяются старые журналы, он может вырвать из них рекламу и принести сюда, чтобы у Шарлотты были образцы.
— Неплохая мысль, — согласилась Шарлотта. — Только не уверена, что Темплтон захочет помочь. Вы ведь знаете, он думает только о себе, а не о других.
— Я сумею его убедить, — сказала овца. — Я обращусь к его низменным инстинктам, которых у него хоть отбавляй. А вот и он сам. Не вмешивайтесь, пока я буду с ним разговаривать.
Темплтон зашел в хлев как всегда: украдкой прошмыгнув вдоль стены.
— Что стряслось? — спросил он, увидев всех животных в сборе.
— Проводим собрание директоров, — ответила старая овца.
— Тогда закрывайте скорей — мне все собрания осточертели, — ответил он и полез на висящей на стене верёвке.
— Слушай, Темплтон, — сказала овца. — Когда ты пойдешь на свалку в следующий раз, принеси, пожалуйста, вырезки из журналов. Шарлотте нужны новые идеи относительно надписи на паутине, чтобы спасти жизнь Уилбуру.
