Елена Хрусталева - Тайна заколдованного леса
«Только бы меня без верёвок выпустили!» — с надеждой подумал он.
Из соседней клетки высунулась белая лошадь, оглядела новенького, улыбнулась и принюхалась.
— Надо же, какой ценный гость. Ему даже свежее сено подали.
— Угощайтесь. — Тим взял ртом пучок сена и протянул соседке.
Лошадь приняла угощение, кокетливо раздула ноздри и скрылась за перегородкой. Мальчик услышал громкое чавканье.
— Как вас зовут? — осмелился спросить Тим.
Чавканье усилилось, а потом соседка вновь высунулась из своего загона. Захлопав пушистыми ресницами, она ласково посмотрела на оставшееся сено.
— Почему ты не ешь? Ты что, не голоден?
Тим протянул соседке всё сено, что кинула ему Потурака.
— Ты тут болтал, что ты из Заветного леса?
— Да, я Тим, — обрадовался мальчик.
— Ты что, правда, человек?
— Да. Мы с моим другом Эрвиком выпили Лунной воды, — Тим шепелявил, потому что от железок у него припух язык, и болели губы.
— Ого! Я в детстве тоже слышала про школу в Заветном лесу, где люди и лошади дружат. Но чтобы человек стал лошадью… хм… Такого не может быть!
— Послушайте меня!
— Не кричи, а то тебя накажут. И меня заодно. Рассказывай, только тихо.
Тим рассказал новой знакомой обо всём, что видел в Заветном лесу: про Эрвика и Лунный родник, про Шумные ручейки и Сверкающий водопад, про зверей и их странного учителя. Время от времени белая лошадь удивлённо и недоверчиво поглядывала на Тима.
— Неужели звери были на той поляне все вместе?
— Сам видел! — кивнул Тим.
Лошадь покачала головой.
— Не может такого быть! И лошади никогда не гуляют свободно, без повода и уздечек! Какой же ты человек, если не знаешь об этом? Будь ты человеком, я бы первая порадовалась, что ты оказался в этой клетке, рядом с нами. Странный ты, мне тебя жаль. А про людей запомни — они самые злые и вредные существа на свете. Очень слабые, и потому такие хитрые. Это они придумали все эти штуки, — лошадь кивнула на стенку, где на гвоздях висела амуниция, — чтобы командовать нами.
— А если не слушаться?! — недоумевал Тим.
— Нельзя. Не будешь слушаться — будут бить.
Тимка уставился на лошадь. Он совсем не понимал её.
— Как это? А если сбежать?!
Лошадь горько усмехнулась и кивнула на железную цепь.
— Постарайся делать всё, что от тебя требуют. Тогда дольше здесь проживёшь, — быстро проговорила она и скрылась за перегородкой.
«Я не хочу здесь долго жить!» — хотел сказать Тим, но не успел. К нему подходило нечто! Чёрные сапоги, чёрный камзол, белые рейтузы и почему-то красная шапочка, надвинутая чуть не на нос! В руках это непонятное существо несло седло и кучу всяких ремешков. На поясе болтался хлыст. Тимка не сдержался, фыркнул и захохотал.
— Приветствуешь свою хозяйку, Команч?! — Тим узнал Потураку по писклявому голосу. — Тебя будут звать Команч! — Спортсменка сунула Тиму яблоко, которое он послушно съел, потому что успел проголодаться.
— Смешно вы нарядились! Но меня зовут Тим!
— Стой смирно, Команч, будем тебя седлать. — Потурака похлопала нового жеребца по больному носу. — Ну, покажи, чему тебя в этой хвалёной Высокой Школе научили. Посмотрим, на что ты годишься. — Потурака с размаху плюхнула на спину Тима тяжеленное седло. Мальчик ойкнул, но решил потерпеть, чтобы не нарываться на неприятности.
Потурака деловито замотала голову Тима в ремни и запихала ему в рот кусок железа, который прижал язык и потревожил больной зуб. Тимкино терпение лопнуло, он взвыл, отпихнул головой спортсменку и, встав на дыбы, толкнул незапертую дверь.
— Стоять!!! — Потурака дёрнула за уздечку, и Тимке показалось, что его нижняя челюсть вот-вот оторвётся. Дикая боль пронзила язык, хлынула в голову и сковала всё тело.
— Не дёргайся, хуже будет, — услышал Тим голос белой лошади; от боли у него потемнело в глазах, и он упал.
…Тимка очнулся от громкого визга Потураки. Из-под её красной шапочки торчали только кончик носа и кричащий рот. Она почти охрипла. Какие-то люди заглядывали Тиму в рот, хлопали по щекам и над ушами.
Как только он открыл глаза, все заорали ещё громче. Потурака хлестала его по бокам и пихала ногой, показывая, что надо встать. Тим разозлился.
— Размахались тут своими дурацкими хлыстами! Отойдите от меня!
— Хватит гоготать, вставай! Развалился посреди конюшни! — Потурака размахивала нагайкой.
— Делай, что говорят. Иначе побьют и заморят голодом, — пробубнила белая лошадь.
Тим поднялся, Потурака тут же взгромоздилась в седло и пнула жеребца каблуками.
— Пошё-о-о-о-л! Вперё-о-о-о-д!
— Не пинайся! — устало буркнул Тим, понуро бредя к выходу. — Ян так прекрасно тебя понимаю.
За воротами конюшни Тим увидел полосатые барьеры и круг беговой дорожки.
— С чего начнём, мой непослушный друг? — спросила довольная Потурака. — Давай-ка побегаем. — Тим ойкнул, ощутив острую боль в правом виске. Это наездница дёрнула за повод, принуждая его идти направо.
— Неужели нельзя просто сказать?! — фыркнул Тим и почувствовал жгучее желание скинуть Потураку. Но, вспомнив про хлыст, поплёлся направо, к беговым дорожкам.
Глава 15. В конюшне Симона
От ярости и бессилия Варо готов был кидаться на стены! Утром он встретился с Симоном, но разговора не получилось. На просьбу вернуть жеребца тот лишь нагло расхохотался. Не подействовали даже обещания привести взамен трёх других коней.
— Конечно, приведёшь. И не каких попало, а из Высокой Школы. И не вздумай меня обмануть! — Симон зло усмехнулся и указал на ворота. — Проваливай!
Варо испугался, что Симон просто вытолкает его за ворота, и разулыбался:
— Хорошо, хорошо, Симон, как скажешь.
Директор лишь брезгливо поморщился. Как только Симон ушёл, Варо кинулся в конюшню.
— Тим! — крикнул он, но никто не отозвался. — Эх, не помню, как выглядел конь! Темно было, — досадовал Варо.
Лошади на конюшне Симона были в ужасном состоянии. Грязные, худые, испуганные, они явно ненавидели любого человека, который к ним подходил.
В конце длинного коридора стоял тёмно-коричневый жеребец.
— Этот вроде почище остальных. Тим, это ты? — Дядя протянул руку, но конь недовольно гоготнул и попытался укусить его. Варо огляделся. Многие клетки были пусты, а из манежа доносились крики жокеев и топот.
«Может, он на тренировке?»
В тёмном и мрачном манеже между барьерами носились лошади. Из-под копыт вылетал грязный песок. Варо казалось, что абсолютно все кони похожи на жеребца, которого он продал Симону. Внезапно с другого конца площадки послышались испуганное ржание и треск падающих досок. Жокей, громко ругаясь, принялся стегать упавшего коня.
— Давай, поднимайся! — орал он и дёргал за уздечку, будто в самом деле думал, что это поможет коню быстрее встать. От каждого рывка конь беспомощно мотал головой и округлял глаза.
— Эй, перестань-ка драться! Дай посмотрю на коня. — Варо схватил жокея за руку, но тот цепко держал уздечку. Шапочка спортсмена съехала на глаза, и он стал похож на бешеного подосиновика, топающего тонкими ножками в чёрных рейтузах.
— Почему посторонние на манеже?! — завизжал спортсмен, продолжая махать хлыстом.
Тем временем конь, которого, наконец, перестали бить и дёргать, поднатужился и встал на ноги.
— Тим? — Варо посмотрел в усталые глаза животного. Конь тяжело дышал, на его губах под уздечкой краснели пятна запёкшейся крови. — Нет, этот, видать, давно здесь.
— Ты кто такой?! — Жокей поправил шапочку, подтянул грязные рейтузы и уставился на незнакомца.
Варо не растерялся:
— Я… ваш новый конюх. А ты не видел коня, вчера привезли из Высокой Школы?
— Не твоё дело! Иди в конюшни и сиди там тихо! — взвизгнул жокей, поджав губы и размахивая тонкими ручками над головой. — Тупица! Ты сорвал тренировку! Ты нарушил учебный процесс! Я буду жаловаться Симону!
— Да не ори ты, мухомор, — буркнул Варо и решил больше не задавать вопросов, чтобы его не выгнали.
Тренировка закончилась, и лошадей повели в конюшню. Варо чувствовал себя отвратительно. Он не мог опознать среди лошадей Тима и не знал, что ему делать дальше.
Вдруг его окликнул Симон. Вид у директора был очень недовольный: глаза зло прищурены, нос сморщился, будто он только что съел целый лимон.
— Эй, Варо, у нас неприятности! Вчерашний жеребец плохой оказался, молодой очень! — Симон почти вплотную подошёл к Варо и, оглядевшись, зло прошептал: — Потурака мне только что звонила. Требует завтра двух коней. Или забёрет деньги обратно.
— Где я их ей возьму?!
Симон уставился на подельника и гневно зашипел:
