Елена Хрусталева - Тайна заколдованного леса
Симон уставился на подельника и гневно зашипел:
— Это не моё дело! Смотреть надо, кого берёшь! Ты меня знаешь! Я слов на ветер не бросаю! — Его глаза вылезли из орбит, а щёки покраснели так, что, казалось, вот-вот задымятся. — Сотру с лица земли и тебя, и всю вашу дурацкую Школу! А Зелёные склоны подожгу!
— Подожди, Симон! — Варо придумал, как успокоить директора. — Тим доложил мне, что Антуан собирается на пару дней уйти из Школы. Когда это произойдёт, мы нападём. Я уверен, что без него звери не смогут нам противостоять.
Симон аж крякнул.
— Это точно? Пацан не обманывает?
— Точно. Поэтому я и хотел взять у тебя коня. Чтобы он нашёл Антуана и задержал его подольше в городе. Конь из Высокой Школы везде Антуана отыщет.
— Ладно. Но если врёшь… — Симон сорвал с головы шляпу и стал топтать её. — Вот что я с тобой сделаю! Найди Антуана и задержи. Пошёл вон!
Оказавшись за воротами, Варо кинулся искать конюшни Потураки.
Глава 16. Мучительный спорт
Уже темнело, когда наездница отвела уставшего и заметно хромающего Тима в стойло. Прыгая через канаву, он оступился, и теперь колено горело огнем.
— Ничего не понимаю. Зачем вся эта беготня? — пробормотал Тим.
— Это люди так спортом занимаются, — отозвалась белая лошадь. — Но тебе что-то особенно повезло. Я ещё не видела, чтобы жокей целый день тренировался на одном коне.
— Потурака ужасно спортивная тётенька, — ухмыльнулся Тим. — Просто чемпионка по занятиям спортом на чужой спине.
Белая лошадь хихикнула, но, разглядев Тима, покачала головой:
— Бедняга, она всю спину тебе отдавила!
— Мне бы только до Заветного леса добраться, а там я снова стану человеком. Я вам помогу, я всем расскажу, как вас здесь мучают!
— Опять ты за своё! Какой ты человек?! — Белая лошадь недовольно фыркнула и скрылась в своей клетушке.
— Почему вы мне не верите?! — крикнул с досады Тим.
— И как ты бежать собрался? Посмотри на себя! — заговорили остальные лошади, жалея новенького.
— Ты завтра не то что бегать, ты встать не сможешь, — белая лошадь ласково улыбнулась Тиму. — Если ты сейчас успокоишься и поспишь, может, всё и обойдётся.
— Что обойдётся? — не понял Тим.
— Понимаешь, — лошадь засмущалась, подбирая слова, — если конь становится непригоден для людского спорта, его… как это сказать… куда-то увозят…
— В больницу?
Лошадь покачала головой и вздохнула.
— Не знаю. Может, это место называется больница, но из неё ещё никто не возвращался.
Вдруг стало так тихо, что было слышно дыхание каждой лошади.
— Меня нельзя никуда везти. Меня должны найти. — Сердце Тима бешено колотилось. Он понимал, что ни папа, ни дядя не знают, что с ним случилось. Но ведь Эрвик должен помочь? А вдруг он не захочет снова стать конём? — Я должен! Я должен что-то придумать.
Тим осмотрел цепь и крюк в кирпичной стене. Оглядел крепкие железные прутья двери клетки, со всей силы ударил по ней копытом и заплакал.
Потурака была в ярости! Она надеялась, что антуановского коня не придётся готовить к соревнованиям. Ведь она уже покупала лошадей, украденных из Высокой Школы, и знала, что эти сильные, выносливые животные умеют всё! Немного своенравные, но на это у Потураки имелись свои методы воспитания — хлыст и голод.
— Не конь, а полная бездарность! — жаловалась Потурака Копашу, знакомому дрессировщику из местного цирка. Узнав, что Потурака купила нового жеребца, он пришёл посмотреть на «умняшку», как он называл лошадей из Высокой Школы. Копаш не мог себе позволить купить такую лошадь, поэтому забирал уже негодных к спорту животных, немножко подлечивал их, и они, прихрамывая, бегали в красивых перьях и попонах по манежу цирка. Но Копаш лелеял мечту! Он безумно хотел заполучить «умняшку» из Высокой Школы. Она будет делать всё сама, а люди подумают, что он, Копаш, великий дрессировщик!
— Ну и зачем тебе этот конёк-горбунок? — угодливо улыбался Копаш. — Сразу видно, молодой совсем конь! Странно, что ты его купила. Он не выдержит твоих тренировок. Мускулатура не та.
— Симон-то обещал здорового! Не ожидала от него. — Потурака смачно плюнула себе на сапог и, поморщившись, посмотрела в сторону конюшни. — Я Симону уже позвонила! Он мне теперь двух лошадей бесплатно должен! Со мной шутки плохи!
— Вот это правильно! Вот молодец! — Копаш даже присел, чтобы заглянуть в глаза наезднице. — Ты же знаешь, я просто так не хвалю! Я предвижу, у меня ведь третий глаз, я ведь немножко волшебник…
— Ой, только не приставай со своей аурой!
— Ну что, я забираю жеребца? — засуетился Копаш. Наездница брезгливо взглянула на него и махнула рукой.
— Увози. Что мне с этим недотёпой делать?
Глава 17. Снова переезд
Незнакомец возник перед клеткой так тихо и внезапно, что Тим дёрнулся от неожиданности.
— Этого не бойся, — негромко проговорила из-за перегородки белая лошадь, — этот смешной человек часто сюда заходит и иногда нас кормит. Больных забирают совсем другие. Они пахнут чем-то отвратительным и никогда никого не кормят. Быстро связывают и тащат.
— Ну, чего ты испугался, дурачок! — Копаш протянул коню кусочек хлеба.
— Возьми, Тим, — шепнула белая лошадь, — сегодня тебя точно не покормят, раз ты жокею не понравился.
Тимка взял кусочек хлеба и почувствовал, что не может жевать. У него ныли зубы, и болел язык.
— Вот молодец! Значит, подружимся, — обрадованно проговорил Копаш, заходя в клетку. — Хороший Команч. Замучили бедного, — качал головой дрессировщик. — Ничего, мы тебя полечим.
Осмотрев ноги и живот жеребца, Копаш протянул ему ещё хлеба.
— Вот и отлично. Покажи-ка нам свои зубки. Да эта бездарь тебе весь рот разбила. — Циркач укоризненно покачал головой. — Фу, как грубо!
Сообразив, что сболтнул лишнее, Копаш быстро огляделся и принялся отвязывать Тима.
— Поедешь со мной, Команч. Подальше от Потураки. Мы с тобой таких дел натворим!
Услышав, что этот добряк забирает его от Потураки, Тим очень обрадовался.
— Он меня забирает к себе! Как только меня спасут, я вам помогу! — шепелявя, проговорил он.
— Повезло! Желаю удачи, странный Тим, — зевая, проговорила белая лошадь.
Копаш попытался запихать жеребцу в рот грызло, но Тим замотал головой и молящими глазами посмотрел на Копаша.
— Ладно, попробуем без уздечки. Пойдём, Команч.
Если бы не больное колено, Тим запрыгал бы от радости.
У конюшни стоял грузовик с яркой надписью «ЦИРК».
— Вы из цирка?! Как мне повезло! Папа почему-то не любит цирк, а с мамой мы часто ходили на представления! Как там весело и красиво! — бормотал Тим.
Копаш открыл дверь и задумался.
— Как же тебя туда загнать-то? Придётся всё-таки надеть уздечку.
Тимка тут же полез в грузовик сам. Копаш аж присвистнул.
— Вот это конь! Ай, браво!
Когда Тим вскарабкался в кузов, дрессировщик привязал его и угостил ещё кусочком хлеба.
— Такого коня чуть не загубила! Потурака, она и есть Потурака!
«Это точно дрессировщик лошадей. У него лицо доброе. И не дерётся. И полечить обещал. Я всё буду делать! Они увидят, что я всё понимаю, и не будут напяливать на меня узду. Тогда я и сбегу!» — радовался Тим.
Ехали долго, через весь город. Наконец дверь грузовика открылась, и в нос Тима ударил знакомый запах конюшни с примесями новых запахов, острых и неприятных. Грязи здесь было не меньше, чем в хозяйстве Потураки. По кругу стояли серые облупленные вагончики. На каждом красовалась надпись «ШАПИТО».
Тима поместили в просторную клетку, почему-то отдельно от остальных лошадей. Сразу принесли поесть, а потом пришёл доктор.
— Откуда такой красавец, а, Копаш? — спросил врач, осматривая припухшее колено Тима.
— Я Тим, а вы, значит, Копаш. Очень приятно, — сказал мальчик. Он совсем забыл, что люди его не понимают.
— Тихо, Команч, — похлопал жеребца по шее Копаш. — Это моя давняя мечта. Из Высокой Школы конёк. Только Потурака уже успела тут поработать. Если бы не я, сдохла бы лошадь. А у меня третий глаз, ты же знаешь! Я как коня увижу, сразу понимаю, будет с него толк или нет.
Доктор кивал, но не слушал дрессировщика. Он осмотрел Тима. Крепко замотал вывихнутую ногу. Раны на губах промыл и намазал чем-то щипучим. Потом заглянул в рот.
— М-да, похоже, не видел ещё узды конь.
— Я слышал, что в Высокой Школе вообще железом не пользуются, — оживился Копаш. — Лошади там понятливые очень.
— Ну, это не наш метод, — равнодушно перебил Копаша доктор и направился к выходу.
— А когда работать на нём можно? — спросил Копаш, закрывая клетку.
— Желательно погодить недельку.
