Лучано Мальмузи - Неандертальский мальчик в школе и дома
Похоже, в лесу не осталось никакой жизни.
– Я ничего не вижу, – разочарованно тянет Лучинка.
– Кругом один лед, – хнычет Попрыгунья. Ни травинки нет, шепчет Блошка.
– Плохо, девочки, плохо. У вас не развита наблюдательность. Хотите набить животики – работайте головой. Подойдите сюда, посмотрите на эту березу. Что вы замечаете?
– Она толще других, – говорит Вонючка.
– А почему она толще?
– Может, потому, что более старая, – отвечает Рысь.
– Молодчина; однако же, как всех стариков, ее одолевают болезни. Видите, там, наверху, на той ветке, – трутовики. О чем они нам говорят?
Щеголек прислушивается.
– Да ни о чем вроде бы, – смеется он.
– На самом деле они говорят о многом. Они говорят о том, что ветка умирает, древесина гниет. А в гнилой древесине, уж поверьте мне, всегда таится какая-нибудь приятная неожиданность. Молния, можешь нам ее сломать?
Староста класса подпрыгивает, хватается за ветку, ломает ее. Тетушка Бурундучиха снимает с нее кору и показывает нам, что внутри.
Тысячи пузатеньких муравьев бегают взад-вперед как угорелые; сотни лакомых сороконожек перебирают лапками; извиваются сочные червячки; белеют личинки, такие жирненькие, что слюнки текут.
Мы набрасываемся на этот дар небес и съедаем все дочиста, а Молния обламывает все новые и новые ветки. Тетушка Бурундучиха протягивает одну дедушке Пузану. Вначале учитель брезгливо воротит нос, но потом исподтишка, когда никто не видит, хватает ветку и уходит объедать ее в чащу леса.
– Это на закуску, – говорит тетушка Бурундучиха. – Теперь поищем красных муравьев. Порассуждаем: в этой долине теплее, чем в других, но и тут есть места более теплые и более холодные. Естественно, насекомые, которых мы ищем, выберут более теплые места. Где мы должны их искать?
– На краю ельника, куда попадает немного солнца, – говорит Березка.
– У скал, – восклицает Умник, взглянув на свою дубинку для записей. – Не знаю почему, но скалы нагреваются прежде всего…
– Хорошо, – говорит тетушка Бурундучиха. – Поищем у скал.
Под елкой Вонючка обнаруживает холмик из иголок и веточек.
– Вот, пожалуйста… – указывает тетушка Бурундучиха.
Мы как одержимые начинаем копаться там. Проделав порядочную дыру, останавливаемся передохнуть. Тут Кротик подходит к нам и кричит:
– Ого, нора лисы!
Просовывает голову и плечи в дыру и пытается пролезть внутрь.
– А-А-А!!!
Он застрял – ни взад ни вперед; мало того, целое войско муравьев набросилось на великана, который вторгся на их территорию.
Мы дергаем его за ноги и наконец вытаскиваем наружу, но обнаруживаем, к своему ужасу, что он весь покрыт муравьями, от макушки до пяток. Даже под шубой они кишмя кишат.
– Помогите! Они меня съедят живьем!!! Отчаянные крики Кротика разносятся по всей долине. Мы не знаем, что делать.
– Бросим его в ручей, – предлагает Морж.
– Ты с ума сошел? Вода замерзла. Вмешивается тетушка Бурундучиха:
– Эй, малышня, решение очень простое. Ведь вы хотели есть? Так приступайте: избавите Кротика и сами насытитесь.
Мы укладываем Кротика на землю и начинаем слизывать коварных тварей, посмевших на него напасть. Таких крупных муравьев я отродясь не видел. Конечно, если их чуточку подрумянить на огне, они были бы вкуснее, но и так ничего: нужно только хорошенько прожевывать, иначе они будут бегать у тебя в животе.
Кротик понемногу успокаивается.
– Наверное, это не была нора лисы, – бормочет он.
– Думаю, что нет, – говорит Молния, протягивая ему вылизанные шкуры.
Березка подходит ко мне и тайком показывает, что лежит у нее в торбе.
– Еж? Где ты его нашла? Он был мертвый…
– Съедим?
– Т-с-с-с! Тебя услышат. Разве ты забыл? Пещера Без Дна… Лизунчик…
– Во имя всех Горбатых Медведей! Правда: волчонок, наверное, проголодался. Когда мы пойдем его кормить?
– Ночью, когда все уснут. Захвати четыре факела. Только потихоньку, чтобы тебя никто не видел…
– Теперь, когда вы поели мяса, – объявляет тетушка Бурундучиха, – настал момент поискать клубней.
– О нет, – хнычет Буйволенок, – клубни такие противные!
– Клубни питательны и необходимы для правильного питания. Так что не возражайте и следуйте за мной. Ты тоже, старый толстяк.
Дедушка Пузан неохотно встает и тащится за нею по берегу ручья.
Мы роемся в мягкой земле, собираем клубни, потом идем к ручью, разбиваем лед и моем их.
Цвет у них гадкий, да и вкус оставляет желать лучшего. Мы садимся на солнышке и едим через силу, пыхтя и отплевываясь.
Тетушка Бурундучиха неумолима: не отпустит, пока не будет съеден последний клубень.
Умник с грустью смотрит на тот, что зажат у него в руке, и не может заставить себя откусить хоть кусочек.
Потом потихоньку отходит в сторону, ищет что-то под голым орешником. Я поглядываю на него: когда Умничек ведет себя так, значит, у него опять наитие.
В самом деле, мой ученый друг время от времени проявляет чудесную способность прозревать будущее. По его словам, эти образы, нечеткие, расплывчатые, возникают внезапно, словно бы ниоткуда. Когда с ним это случается, он начинает тереть глаза, а потом замирает неподвижно с разинутым ртом.
Я подхожу к нему.
– Что ты тут делаешь, Умничек?
– Крошу орехи…
– Зачем?
– Мне надоело есть клубни, червей, муравьев и прочую гадость.
– Тебе было видение?
– Да… – сознается он.
– И что же ты видел?
– Детей. Рты и рожицы у них были перемазаны мягкой, вкусно пахнущей массой темно-коричневого цвета. Они были такие счастливые! Еда, наверное, была вкуснющая…
– А при чем тут орехи?
– Та масса пахла орехами… но, боюсь, их будет недостаточно. Жаль, но я чувствую, что мне не хватает какого-то ингредиента!
ПРАЗДНИК ЛУНЫ
– Хорошо, что он уже научился есть сам, а не только сосет маму, – радуется Неандерталочка, глядя, как Лизунчик примостился на руках у Березки. – Мы можем приносить ему мясо…
Волчонок виляет хвостом, покусывает руки девочки, приподнимается, чтобы лизнуть лицо.
– Он тебя уже принял как маму, – замечает Умник. Из расщелины наверху, в стене пещеры, пробивается луч света; чуть слышен шум маленького водопада вблизи деревни.
– Почти целая луна прошла, – говорит Березка, лаская щенка. Она гордится своим питомцем, как настоящая мама, у которой подрастает дитя. Волчонок отвечает на ласку, лижет ей руку.
– Вот это зубки! – отмечаю я.
– Волки не такие уж страшные, – шепчет Березка, прижимая к себе заснувшего щенка. – Если бы мы их прикармливали, они, наверное, не доставляли бы хлопот.
Ничего себе! Нам самим еды не хватает.
– Кости, к примеру, мы не едим. Такой вот щенок мог бы очищать стойбище. Внизу, под скалами, такая грязь.
– Ты грезишь наяву, Березка, – вмешивается Умник. – Твоя любовь к животным тебе доставит уйму неприятностей. Мясо, которое ты стащила сегодня утром, предназначалось для праздника Матери-Луны. То было жертвенное мясо…
– Не хочешь же ты, надеюсь, чтобы мой любимый щеночек умер с голоду. И потом, Мать-Луна мяса не ест, его уминают эти заразы, наши старейшины.
– Согласен, согласен. Ты, как всегда, права, – вздыхает Умник. – А теперь поторопимся: скоро испытания моего Спустиподними.
– Да, я совсем забыла. – Березка опускает Лизунчика на постельку из мха, устроенную в уголке. – Вот, радость моя: оставляю тебе на ночь весь этот кусок…
Я, как всегда, голодный, поэтому с завистью смотрю, как волчонок вонзает зубы в мясо.
Мы выходим из грота. Березка подкатывает большой камень, закрывает вход, потом начинает смеяться.
– Ты почему смеешься? – спрашивает Умник.
– Помнишь, как ты представлял свое изобретение старейшинам? «И речи быть не может! – громыхал Насупленный Лоб. – Эти нововведения погубят наше стойбище».
– А Беззубый Лось его поддержал, – добавляет Неандерталочка, передразнивая старика. – «Эфти удобштва наш шделают шлабаками».
– Ему хорошо говорить. Он самый старый из всех, и папа Большая Рука носит его на горбу.
– Хорошо еще, что женщины вмешались.
– Еще бы. Бедняжки, сколько хвороста приходится им таскать, чтобы протопить Большую пещеру, ясное дело, что твое изобретение их не могло не задеть за живое.
– А помнишь, как они отказались работать?
– Ну как же: «Или вы попробуете изобретение Умника, или сами таскайте хворост!» – визжала Дикая Выдра…
– И когда кончились запасы, в Большой пещере все околевали от холода…
– Охотники отказывались собирать хворост: такая работа для них унизительна…
– Старейшины не хотели этим заниматься, ссылаясь на дряхлость и болезни…
И в конце концов они уступили…
– Сегодня для тебя великий день, Умничек. Волнуешься? – спрашиваю я.
