Древневосточная литература - Тысяча и одна ночь. Том III
И ее брат, услышав эти стихи, заплакал горькими слезами и, повернув голову коня к сестре, ответил на ее стихи, говоря:
«Постой, посмотри, явлю тебе я диковины,
С врагами когда сражусь и их сокрушу в бою.
И даже коль выедет начальник и лев средь них,
Чье сердце всех доблестней, кто крепче душой их всех.
И вот напою его ударом я салабским,
Оставлю я в нем копье до ручки вонзившимся,
И если не буду я, сестра, защищать тебя,
Мне лучше убитым быть и птицам добычей стать.
Сражусь за тебя в бою, насколько достанет сил,
И после рассказ о нас заполнит немало книг».
А окончив свои стихи, он сказал: «О сестрица, послушай, что я тебе скажу и что завещаю», и она ответила: «Слушаю и повинуюсь!» – а юноша молвил: «Если я погибну, не давай овладеть собою никому!» И тогда она стала бить себя по лицу и воскликнула: «Храни Аллах, о брат мой, чтобы я увидела тебя поверженным и позволила врагам овладеть мной!»
И тут юноша протянул к ней руку и поднял покрывало с ее лица, и нам блеснул ее образ, подобный солнцу, выглянувшему из-за облаков, и поцеловал ее меж глаз, и попрощался с нею, а после этого он обернулся к нам и воскликнул: «О витязи, гости вы или хотите боя и сраженья? Если вы гости, то радуйтесь угощению, а если вы хотите блестящей луны, то пусть выходит ко мне из вас витязь за витязем в это поле за место сражения и боя!»
И тогда вышел к нему доблестный витязь, и юноша спросил его: «Как твое имя и имя твоего отца? Клянусь, что я не убью того, чье имя совпадет с моим и чьего отца зовут так же, как моего! Если ты таков, то я отдам тебе девушку». И витязь сказал: «Мое имя Биляль»[130], а юноша ответил ему, говоря:
«Ты лгал, сказав: “Меня зовут Билялем”.
Ты ложь привел и явную нелепость.
Коль ты разумен, слушай, что скажу я:
«Бойцов свергаю я в широком поле
Колющим, острым, месяцу подобным.
Терпи удар того, для гор кто страшен!»
И они понеслись друг на друга, и юноша ударил врага копьем в грудь так, что зубцы вышли из его спины. А затем выехал к нему еще один воин, и юноша произнес:
«О гнусный пес, всегда покрытый грязью,
Как дорогого я сравню с дешевым?
Ведь тот лишь храбрый лев и славен родом,
Кто на войне не думает о жизни».
И юноша, не дав противнику срока, оставил его потонувшим в собственной крови. И потом юноша крикнул: «Есть ли противник?» – и к нему выехал еще один боец и пустился на юношу, говоря:
«К тебе я бросился, огонь в душе моей,
И от него зову друзей моих я в бой.
Владык арабов ты сегодня перебил,
Но выкупа себе в сей день ты не найдешь».
И, услышав его слова, юноша ответил, говоря:
«Ты лжешь, о самый скверный из шайтанов!
Обман и ложь изрек ты этим словом!
Сегодня встретишь храброго с копьем ты
На поле битвы и горячей сечи».
И затем он ударил его в грудь, и зубцы копья показались из его спины, а потом юноша воскликнул: «Будет ли еще противник?» – и к нему вышел четвертый боец, и юноша спросил, как его имя. И когда витязь сказал: «Мое имя Хиляль»[131], – юноша произнес:
«Ошибся ты, в мое вошедши море,
И ложь сказал во всем ты этом деле.
Ты от меня стихи теперь услышишь,
И дух твой украду – ты не узнаешь».
И они понеслись друг на друга и обменялись двумя ударами, и удар юноши настиг витязя первый, и юноша убил его. И всякого, кто выезжал к нему, он убивал.
И когда я увидел, что мои товарищи перебиты, я сказал себе: «Если выйду к нему на бой, я с ним не справлюсь, а если убегу, я буду опозорен среди арабов». А юноша, не дав мне сроку, ринулся на меня и, потянув меня рукою, свалил меня с седла, и я упал, ошеломленный, а он поднял меч и хотел отрубить мне голову, и я уцепился за полу его платья, а он понес меня на руке, и я был у него в руках, точно воробей.
И когда девушка увидала это, она обрадовалась деяниям своего брата и, подойдя к нему, поцеловала его меж глаз, а он передал меня своей сестре и сказал ей: «Вот тебе, бери его и сделай хорошим его обиталище, так как он вступил к нам под начало!» И девушка схватила меня за ворот кольчуги и повела меня, как ведут собаку. Она развязала брату боевой панцирь и надела на него одежду, а потом она подставила ему скамеечку из слоновой кости, и он сел. «Да обелит Аллах твою честь и да сделает тебя защитой от превратностей», – сказала она юноше, а он ответил ей такими стихами:
«Сестра говорит, а в битве она видала,
Как блещет мой лоб, подобный лучам блестящим:
“Достоин был Аллаха ты, о витязь,
Пред чьим копьем согбенны львы пустыни”.
И молвил я ей: “Спроси обо мне ты храбрых,
Когда бегут разящие мечами.
Известен я и счастием и силой,
А разум мой вознесся как высоко!
Сразился ты со львом, Хаммад, жестоким
И видел смерть ползущей, как ехидна”».
Услышав его стихи, я впал в растерянность и взглянул на свое положение, к которому привел меня плен, и душа моя стала для меня ничтожна. А потом я посмотрел на девушку, сестру юноши, и на ее красоту и сказал себе: «Вот причина всей смуты!» И я подивился ее прелести и пролил слезы и произнес такие стихи:
«О друг мой, брось укоры и упреки,
Упреки я оставлю без внимания.
Я в девушку влюблен, едва явилась,
Любить ее меня зовет уж призыв.
А брат ее в любви к ней соглядатай,
Решимостью и мощью он владеет».
И потом девушка принесла брату еду, и он позвал меня есть с ним, и я обрадовался и почувствовал себя в безопасности от смерти.
А когда брат ее кончил есть, она принесла ему сосуд с вином, и юноша принялся за вино и пил, пока вино не заиграло у него в голове и лицо его не покраснело. И он обернулся ко мне и спросил: «Горе тебе, о Хаммад, знаешь ты меня или нет?» – «Клянусь твоей жизнью я стал лишь более несведущ!» – отвечал я, и он сказал: «О Хаммад, я Аббад ибн Тамим ибн Салаба. Поистине, Аллах подарил тебе твою душу и сохранил тебя для твоей свадьбы».
И он поднял за мою жизнь кубок вина, который я выпил, и поднял второй, и третий, и четвертый, и я выпил их все, и он выпил со мною и взял с меня клятву, что я не обману его. И я дал ему тысячу пятьсот клятв, что никогда не стану его обманывать, но буду помощником.
И тогда он приказал своей сестре принести мне десять шелковых одежд, и она принесла их и надела мне на тело, и вот одна из них надета на мне. И он велел ей привести верблюдицу из лучших верблюдиц, и девушка привела мне верблюдицу, нагруженную редкостями и припасами. И еще он велел ей привести того рыжего коня, и она привела его. И юноша подарил мне все это, и я провел у них три дня за едой и питьем, и то, что он мне дал, находится у меня до сего времени.
А через три дня он сказал мне: «О брат мой, о Хаммад, я хочу немного поспать и дать душе отдых, и я доверяю тебе свою жизнь. Если ты увидишь несущихся всадников, не пугайся их и знай, что они из племени Бену-Салаба и хотят со мной воевать». Потом он положил себе меч под голову вместо подушки и заснул.
И когда он погрузился в сон, Иблис нашептал мне убить его, и я быстро встал и, вытянув меч у него из-под головы, ударял его ударом, который отделил ему голову от тела. И сестра его узнала об этом и, подскочив со стороны палатки, кинулась на тело своего брата, разрывая надетую на ней одежду, и произнесла такие стихи:
«Родным передай моим злосчастную эту весть, –
Того избежать нельзя, что вышний судья судил.
О брат мой, повержен ты и вот на земле лежишь,
И лик говорит твой нам о прелести месяца.
Злосчастным был нам тот день, когда я их встретила,
И, долго врагов гоня, сломалось копье твое.
Убит ты, и всадники с конем не потешатся,
И женщина не родит от мужа таких, как ты.
И ныне убийцею Хаммад твоим сделался,
И клятвы нарушил он, обет не исполнив свой.
И этим хотел достичь желаемой цели он,
Но лгал сатана во всем, что сделать велел ему».
А окончив свои стихи, она воскликнула: «О проклятый в обоих твоих дедах, зачем ты убил моего брата и обманул его? Он хотел возвратить тебя в твою страну о припасами и подарками и также имел желание отдать меня тебе в жены в начале месяца». И, вынув бывший у нее меч, она поставила его ручкой на землю, а острие приложила к своей груди и налегла на него, так что меч вышел из ее спины, и упала на землю мертвая.
И я опечалился о ней и раскаивался, когда раскаяние было бесполезно, и плакал, а затем я поспешно вошел в шатер и, взяв то, что было легко нести и дорого ценилось, отправился своей дорогой. И от страха и поспешности я не подумал ни о ком из своих товарищей и не похоронил ни девушку, ни юношу. Эта история диковинней первой истории со служанкой, которую я похитил в Иерусалиме».
И когда Нузхат-аз-Заман услышала от бедуина эти слова, свет в глазах ее стал мраком…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто сорок пятая ночь
Когда же настала сто сорок пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Нузхат-аз-Заман услышала от бедуина эти слова, свет в глазах ее стал мраком, и, поднявшись, она обнажила меч и ударила им бедуина Хаммада в лопатку и вытащила меч из его шеи. И присутствующие сказали ей: «Почему ты поторопилась убить его?» – а она воскликнула: «Слава Аллаху, который продлил мой срок настолько, что я отомстила своей рукой!» И она велела рабам вытащить его за ноги и бросить собакам.
