Древневосточная литература - Тысяча и одна ночь. Том III
А Кан-Макан, проснувшись, сказал своей матери: «Ты пришла, о матушка, в хорошее время, и моя няня Бакун у меня сегодня ночью». И он обернулся к Бакун и спросил: «Заклинаю тебя жизнью, знаешь ли ты сказку лучше тех, которые ты мне рассказала?» И невольница ответила: «И куда тому, что я тебе рассказала раньше, до того, что я тебе расскажу теперь? Оно еще лучше, но я расскажу тебе об этом в другое время».
И Бакун поднялась, не веря в спасенье, и Кан-Макан сказал ей: «Иди с миром!» – а она догадалась по своему коварству, что мать Кан-Макана осведомлена о случившемся. И Бакун ушла своей дорогой.
Тогда родительница Кан-Макана сказала: «О дитя мое, сегодня благословенная ночь, так как Аллах спас тебя от этой проклятой». – «Как так?» – спросил Кан-Макан, и она рассказала ему, в чем дело, с начала до конца, а Кан-Макан воскликнул: «О матушка, для того, кто останется жив, нет убийцы, и если его убивают, он не умрет. Но осторожнее всего будет нам уехать от этих недругов, и Аллах сделает, что хочет».
Когда же настало утро, Кан-Макан вышел из города и встретился с везирем Данданом, а после его ухода у царя Сасана случилась размолвка с Нузхат-аз-Заман, которая заставила и Нузхат-аз-Заман тоже выехать из города. И она съехалась с Кан-Маканом, и возле них собрались все вельможи царя Сасана, которые были на их стороне, и они сидели, измышляя хитрости, и мнения их сошлись на том, чтобы идти походом на царя румов и отомстить ему.
И тогда они пошли походом на румов и после многих дел, рассказ о которых долог, попали в плен к царю Румзану, царю румов. И когда настало некое утро, царь Румзан приказал привести Кан-Макана и везиря Дандана с их людьми и, когда они явились, посадил их с собою рядом и велел принести столы. И столы принесли, и они поели и попили и успокоились после того, как были уверены, что умрут, когда он велел привести их, и они говорили тогда друг другу: «Он послал за нами только потому, что хочет нас убить».
И после того, как они успокоились, царь сказал им: «Я видел сон и рассказал его монахам, и они сказали: «Тебе не растолкует его никто, кроме везиря Дандана». И тогда везирь Дандан спросил: «Добро ли ты видел, о царь времени?» И царь сказал: «Я видел, о везирь, что был я в яме, подобной черному колодцу, и люди пытали меня, и я хотел встать, но, поднявшись, упал на ноги и не мог выйти из той ямы. А потом я обернулся и увидел в яме золотой пояс и протянул руку, чтобы взять его, а подняв его с земли, я увидел, что это два пояса, и я обвязал ими свой стан, и вдруг они превратились в один пояс. Вот, о везирь, мой сон и то, что я видел в сладких грезах». – «Знай же, о владыка султан, – сказал везирь Дандан, – твой сон указывает на то, что у тебя есть брат, или племянник, или двоюродный брат, или кто-нибудь из твоей семьи, от твоей крови и плоти и во всяком случае он из начальников».
Услышав эти слова, царь посмотрел на Кан-Макана, Нузхат-аз-Заман, Кудыя-Факан и везиря Дандана и всех пленных, что были с ними, и сказал про себя: «Когда я отрублю этим головы, сердца их войск разорвутся из-за гибели их товарищей, а я скоро вернусь в мою страну, чтобы власть не ушла у меня из рук». И он твердо решился на это и позвал палача и велел ему отрубить Кан-Макану голову в тот же час и минуту, но в этот миг появилась нянька царя и спросила его: «О счастливый царь, что ты намерен сделать?»
«Я намерен убить этих пленных, которые в моих руках, и потом кинуть их головы их товарищам, – отвечал царь, – а потом я с моими людьми брошусь на них единым скопищем, и мы перебьем тех, кого перебьем, а остальных обратим в бегство. И это будет решительная битва, и я вскоре вернусь в мою страну, раньше, чем случатся у меня в царстве одни дела после других».
И, услышав эти слова, нянька обратилась к царю и сказала на языке франков: «Как можешь ты убить сына твоего брата, твою сестру и дочь твоей сестры?» И когда царь услышал от няньки такие речи, он разгневался сильным гневом и сказал: «О проклятая, не знаешь ты разве, что моя мать убита, а отец мой умер отравленным, и ты дала мне ладанку и сказала: «Эта ладанка принадлежала твоему отцу». Почему ты не рассказала мне правду?»
«Все, что я тебе рассказывала, – правда, – ответила старуха, – но только мое дело диковинно и наша повесть с тобою удивительна.
Мое имя Марджана, а имя твоей матери – Абриза, и она была красива и прелестна. О ее доблести слагаются поговорки, и доблестью своей она прославилась среди храбрецов. А что касается твоего отца, то это царь Омар ибн ан-Нуман, властитель Багдада и Хорасана, и это можно сказать без сомнения и колебания, не бросая камней в неизвестное. Он послал своего сына Шарр-Кана в один из походов, вместе с этим везирем Данданом, и с ними было то, что уже было, и брат твой Шарр-Кан поехал впереди войск и удалился один от воинов, и оказался у твоей матери, царицы Абризы, в ее дворце. А мы вошли с нею в уединенное место, чтобы побороться, и он встретил нас, когда мы были заняты этим делом, и тогда он поборолся с твоей матерью, и она одолела его своей блестящей красотой и доблестью. И мать твоя принимала его, как гостя, пять дней в своем дворце. Но до ее отца дошла весть об этом от ее матери, старухи Шавахи, по прозванию Зат-ад-Давахи.
А мать твоя приняла ислам благодаря брату твоему Шарр-Кану, и он взял ее и тайком отправился с нею в город Багдад, и я с Рейханой и еще двадцать невольниц были с нею, и мы все приняли ислам благодаря царю Шарр-Кану. И когда мы вошли к царю Омару ибн ан-Нуману и он увидал твою мать, царевну Абризу, и любовь к ней запала в его сердце, и однажды ночью он вошел к ней и остался с нею один, и она понесла тебя.
А с твоею матерью были три ладанки, которые она отдала твоему отцу, и одну ладанку он дал своей дочери Нузхат-аз-Заман, другую твоему брату Дау-аль-Макану, а третью он отдал твоему брату, царю Шарр-Кану, и царица Абриза взяла ее у него и сохранила для тебя.
А когда приблизились роды, твоя мать затосковала по своей семье и сообщила мне свою тайну. И она свиделась с черным рабом, по имени аль-Гадбан, и тайком рассказала ему все дело и соблазнила его деньгами, чтобы он с нами отправился. И раб взял нас и вывез из города и убежал с нами (а роды твоей матери приблизились). И когда мы приехали в уединенное место, в начале нашей страны, у нее начались потуги, чтобы родить тебя. И душа раба подсказала ему постыдное, и он подошел к твоей матери и, подойдя к ней, стал склонять ее на мерзость, а она закричала на него великим криком и испугалась его, и от сильного испуга тотчас же родила тебя.
А в это время в пустыне, со стороны наших земель, поднялась пыль, которая взвилась и полетела, застилая небо со всех сторон, и раб испугался, что погибнет, и ударил царицу Абризу мечом и убил ее от сильного гнева, а потом сел на коня и отправился своей дорогой.
И когда раб уехал, пыль рассеялась и показался твой дед, царь Хардуб, царь румов, и увидел твою мать, а свою дочь, в этом месте убитую, лежащую на земле. И это показалось ему тяжким и великим, и он спросил меня, почему ее убили и отчего она тайком ушла из страны своего отца, и я рассказала ему обо всем, с начала и до конца, и в этом причина вражды между обитателями земли румов и обитателями земли багдадской. А после этого мы унесли твою мать, которая была убита, и похоронили ее, а тебя унесла я и воспитала тебя и повесила на тебя ладанку, что была у царевны Абризы.
А когда ты вырос и достиг возраста мужей, мне нельзя было рассказывать тебе истину об этом деле, так как, если бы я рассказала тебе об этом, между вами наверное поднялись бы войны. Твой дед велел мне хранить это в тайне, и я не властна была нарушить приказ твоего деда, царя Хардуба, царя румов.
Вот почему я скрывала от тебя это дело и не осведомила тебя о том, что царь Омар ибн ан-Нуман – твой отец. А когда ты стал править независимо, я все рассказала тебе, и я могла осведомить тебя только теперь, о царь времени. Я поведала тебе тайну и разъяснение, и вот какие у меня вести, а ты лучше знаешь, как тебе поступить».
А пленные слышали все эти речи рабыни Марджаны, няньки царя. И Нузхат-аз-Заман в тот же час и минуту вскрикнула и сказала: «Этот царь Румзан – мой брат от моего отца. Омара ибн ан-Нумана, и мать его – царица Абриза, дочь царя Хардуба, царя румов, а эту невольницу, Марджану, я хорошо знаю!»
И когда царь Румзан услышал это, его охватила ярость, и он не знал, как ему поступить. И в тот же час и минуту он велел привести к себе Нузхат-аз-Заман, и когда он увидел ее, кровь устремилась к родной крови, и он спросил Нузхат-аз-Заман, какова ее история. И она рассказала свою историю, и слова ее совпали со словами его няньки Марджаны, и царь узнал наверное, что он из людей Ирака действительно и без сомнения и что отец его – царь Омар ибн ан-Нуман, и он тотчас же поднялся и развязал веревки на своей сестре Нузхат-аз-Заман. И она подошла к нему и поцеловала ему руки, и глаза ее прослезились. И царь заплакал, и братская нежность охватила его, и сердце его устремилось к султану Кан-Макану.
