Чарльз Кингсли - Дети воды
И он как-то раз отправился вниз по течению. Но ручей сильно обмелел, и когда Том добрался до самых мелких мест, то уже не мог оставаться под водой, потому что воды не осталось. Солнце припекло спину, и ему стало плохо. Он вернулся к себе и целую неделю пролежал в воде.
Но вот однажды вечером, в сильную жару, он увидел… нечто.
Весь день он ничего не делал, как и форели, лежавшие на дне, хотя они могли бы выскакивать из воды и ловить мух. Том дремал, уткнувшись в бок знакомой форели, от нее шла хоть какая-то прохлада, а вокруг было невыносимо жарко и даже вода нагрелась.
К вечеру внезапно потемнело, Том выглянул наверх и увидел черные тучи, укутавшие небо, кроны деревьев и утесы, как одеяла. Он не то чтобы испугался, но притих — потому что все кругом стихло. Ни шепота ветерка, ни чириканья птички. А вот и первые крупные капли дождя падают в воду, одна из них шлепнулась Тому на нос, и он спрятался под воду.
Загрохотал гром, засверкала молния, она помчалась по всему Вендейлу, с тучи на тучу, с утеса на утес, а гром гремел так, что все вокруг тряслось. Том смотрел на грозу из воды, и ему казалось, что ничего прекраснее он еще не видел.
Но он не высовывал голову на поверхность, потому что дождь хлынул, как из ведра, по водной глади рассыпались пули — град взбивал пену, и вода начала прибывать, все выше и выше, и вот уже это целая река, несущая камни, сучья, жуков, червяков, личинки, сосновые иглы, старый башмак, и обрывки, и обрезки, и огрызки, и обмотки, и то, и другое, и третье, и чего там только не было, хватило бы на девять музеев!
Том спрятался за камнем, потому что течение стало столь сильным, что стоять он не мог. Но форели вылетели в ревущий поток и принялись хватать жуков, личинок, червяков, отбирать их друг у друга, наедаться до отвала.
И вот в отблеске молний Том увидел, что по всему дну кишмя кишат угри, они извиваются, вертятся, торопятся куда-то. Давно уже они не показывались из своих щелей и пещерок, Том их раньше почти не встречал. Но теперь все они повылезали наружу и неслись куда-то так, что он перепугался. Но вот Том услышал, как они повторяют:
— Какая чудная гроза! Сколько воды! Скорее к морю, скорее к морю!
А вот и выдра со своим выводком мчится вместе со всеми. Увидев Тома, она крикнула:
— Эй, головастик, если хочешь повидать мир, сейчас самое время, скорее к морю, завтра мы позавтракаем лососиной, скорее к морю!
Тут сверкнула такая молния, каких Том еще не видел, и выдры исчезли, а Том увидел — да, он был уверен в том, что видел! — трех прелестных беленьких девочек, они держались за руки и пели:
— Скорее к морю! Скорее к морю!
— О, подождите, возьмите меня с собой! — закричал Том.
Но они уже исчезли из виду, однако сквозь гром, и молнии, и ветер, и шум воды до него донеслись ясные чистые голоса:
— Скорее к морю! Скорее к морю!
— Скорее к морю? — вскричал Том. — Все спешат к морю, и я поспешу. Прощай, форель!
Но рыбки были так заняты поглощением жучков и личинок, что не обратили на Тома внимания. И ему не пришлось долго прощаться.
Ну что ж, вниз по течению, по бурной воде, при свете молний; мимо высоких утесов, вокруг которых росли березки, то ярко-белые в свете молнии, то черные, как ночь; мимо ям, откуда на него выскакивали огромные рыбины, разевавшие пасть и тотчас угрюмо плывшие обратно — невидимые Тому феи отсылали их прочь; через отмели и ревущие пороги, где Том совсем ослеп и оглох; мимо омутов, где метались на ветру кувшинки; мимо спящих деревень; под темными арками мостов — к морю, к морю! Том не мог бы, да и не хотел бы, остановиться: он спешил к морю, чтобы увидеть огромный мир, и лососей, и волны, и само море.
А когда пришло утро, Том оказался в реке, где жили лососи.
А потом он доплыл до того места, где река расходилась в разные стороны и разливалась так широко, что он не мог увидеть противоположных берегов.
Тут он слегка испугался и остановился.
— Наверное, это и есть море! Ну и широкое! Если я поплыву дальше, то наверняка потеряюсь, или кто-нибудь. съест меня. Подожду-ка я выдру, или угря, или еще кого знакомого, чтобы они сказали мне, куда же дальше!
И он поплыл назад, туда, где начиналась широкая отмель, заполз в расщелину и стал ждать. Но и выдра, и угри уже давно уплыли к самому морю.
А Том заснул, он так устал после своего ночного путешествия! Когда он проснулся, река стала уже почти совсем прозрачной, чудесного янтарного оттенка, хотя вода и стояла очень высоко. Вскоре он увидел такое, что заставило его подскочить на месте: он знал, что перед ним одно из тех чудес, которые ему так хотелось увидеть.
Вот так рыба! В десять раз крупнее самой крупной форели, в сотню раз крупнее Тома, она неспешно плыла против течения с такой же скоростью, с какой Том плыл по течению.
Вот так рыба! С головы до кончика хвоста она сияла чистейшим серебром, и то тут то там мелькали алые точечки; с шикарным загнутым носом, шикарной загнутой губой и шикарными светящимися глазами, и как же гордо она смотрит вокруг, глядит направо и налево, как будто бы все тут принадлежит ей. Наверное, это и есть лосось, король всех рыб!
Том так перепугался, что готов был кинуться в свою щелку, но лосось и не собирался его трогать. Лосось — джентльмен среди рыб, он выглядит благородным и гордым, и он ни с кем не станет ссориться, он всегда занят своим делом и не обращает внимания на грубиянов.
Лосось окинул Тома беглым взглядом и проплыл дальше, не обращая на него никакого внимания, лишь вода закипела от взмахов его мощного хвоста. Через минуту мимо Тома проплыла еще рыбина, и еще, и еще, и все они без усилия двигались против течения, работая мощными хвостами, изредка выпрыгивая из воды, так что чешуя их сверкала серебром на солнце. Том пришел в такой восторг, что мог бы смотреть на них весь день.
Но вот и последняя рыбина, она плывет медленнее, останавливается, оглядывается назад, и что-то ее беспокоит. И тут Том рассмотрел, что эта рыбина помогает другой, без точечек, одетой в чистое серебро от носа до кончика хвоста.
— Милая, ты устала, передохни вот тут, — и гигант подтолкнул свою спутницу как раз к тому валуну, где примостился Том.
Это был лосось со своей женой. Лососи, как настоящие джентльмены, выбирают себе жену на всю жизнь, заботятся о ней и любят ее, дерутся за нее, если надо, и кормят ее, когда надо. Они совсем не похожи на других рыб — щуку, плотву или еще кого, ведь много есть таких созданий, которые совсем не заботятся о женах.
Но тут лосось увидел Тома и свирепо воззрился на него.
— Что тебе здесь надо?
— Пожалуйста, не ешьте меня, — вскричал Том. — Вы так красивы, мне так хочется еще посмотреть на вас!
— Вот как? — учтиво ответил лосось и стал еще величественнее на вид. — Извини, мой милый, теперь-то я вижу, кто ты. Мне уже попадались такие же крохотные создания, обычно они ведут себя вполне пристойно. Один из них даже оказал мне маленькую услугу, надеюсь, я смогу ему когда-нибудь отплатить. Мы тебе не помешаем, отдохнем чуть-чуть и в путь.
Ах, как он прекрасно был воспитан, какие у него манеры!
— Значит, вы видели таких, как я? — спросил Том.
— Да, мой милый. Да вот прошлой ночью один из них выплыл оттуда и предупредил мою жену, что в реке стоят сети, оставшиеся еще с прошлой зимы, и он показал нам, как их обойти.
— Значит, в море есть дети? — Том захлопал в ладоши. — Значит, мне будет с кем играть? Как я рад!
— А разве в твоей речке не было детей? — спросила жена лосося.
— Нет, и мне было одиноко! По-моему, я видел троих вчера ночью, но они тут же исчезли, все так спешили к морю. Мне не с кем было играть, только с личинками, и с форелью, и со стрекозой.
— Фи, какая вульгарная компания!
— Милая, даже если у него и была плохая компания, манеры у него все же приличные, — заметил лосось.
— Да, верно, но бедняжка! Как же он жил среди личинок, стрекоз и форелей! — она совсем загнула губу и с презрением поглядела вокруг.
— А чем вам не угодили форели? — поинтересовался Том.
— Мой милый, да мы просто не упоминаем их; к сожалению, они приходятся нам дальней родней, но почета нашему семейству не приносят. Много-много лет назад они были такими же, как мы, но были ленивы, трусливы и жадны. И вместо того, чтобы каждый год отправляться к морю, на мир посмотреть и себя показать, вместо того, чтобы расти, становиться такими же мощными, как мы, они начали оставаться в речушках и ручейках по пути, есть червяков и всякую грязь. А они наказаны по заслугам: они стали такими уродами — коричневые, пятнистые, маленькие. Их вкусы… ах, они опускаются до того, что едят наших детей.
— Да, и тем не менее они пытаются возобновлять с нами знакомство, — добавила леди. — Один из них как-то раз сделал предложение моей приятельнице! Такая наглость!
— Надеюсь, ни одна из рыб нашей породы не снизойдет до разговора с рыбами их породы, — величественно произнес лосось. — Если бы я увидел такое, я бы обоих предал смерти на месте.
