Евгения Хамуляк - «Сказки Долли» Книга № 9337
Это разбило мою реальность, мой привычный кукольный идеалистический мирок, который я придумала себе. Это вырвало меня из всех моих представлений о добре и зле, о смысле жизни. Эта картина разбила меня, как зеркало! И я побежала!
Мои ноги стали гибкими и быстрыми, мои движения перестали быть движениями пластмассовой куклы. Я подбежала к ней и упала у ее тела, мои пластмассовые ноги согнулись в живых коленках, а ладони, разделившись на пальцы, нежно обняли ее бледное лицо. И страшный крик отчаяния вырвался из моего живого тела, крик моего сердца, которое давно проснулось и давно трепетало и чувствовало.
В этот миг мое тело перестало быть телом куклы, я перестала быть куклой. Я больше не спала. Я стала человеком. А мой лучший друг, мой самый дорогой человек лежал бездыханным на моих руках. И теперь мои горькие горячие слезы лились по человеческому лицу и падали на холодное тело отражения. Она стала таять у меня на руках, медленно уменьшаясь и растворяясь. И я знала, чтó происходит. Фарфоровый блеск тронул сначала ее стройные ноги — и они превратились в керамические; затем бисквитная волна снизу вверх стала сглаживать все ее тело, превращая, как по волшебству, в фарфоровую красавицу. Я пыталась говорить с ней, отчаянно кричала на нее, но кто, как не я, знал лучше всех, что всё это бесполезно, что нельзя жить с разбитым сердцем.
Я кричала от горя, как кричали десятки этих людей вокруг. Я кричала на нее, я била себя по лицу, ведь именно я ей обещала, что всё будет хорошо, обещала и не сдержала своих слов. Как быстро изменилась наша с ней жизнь! Теперь я качала ее на своих человеческих руках, ползая среди осколков разбитого зеркала, а она бездушной куклой смотрела на меня как на хозяйку.
Больше всего на свете я хотела, чтобы она стала живой, но последний штрих фарфорового превращения коснулся губ, ее мягких нежных розовых губ, которые часто целовали меня на ночь и утром при встрече. И словно ветерок прошелестел где-то рядом: «Спасибо, Долли», а дальше они застыли, как и все ее лицо и тело, обнажая белые зубки и легкую улыбку бисквитной красавицы. Такой она была при жизни — всегда задорной, активной и веселой. Все это нашло теперь отражение в кукле.
Мой лучший друг, мой единственный дорогой на свете человек, которого я так любила, умер.
Не знаю, сколько прошло времени. Лес стал черным, лишь искры от скрежета бьющегося стекла озаряли его деревья и поляну. Такой же вспышкой память вернулась ко мне, и я увидела у себя на руках удивительную куклу. Ее невероятной голубизны глаза смотрели на меня стеклянным удивленным взглядом. Я бережно взяла ее на руки, и мы пошли туда, откуда я пришла.
Битва вокруг не заканчивалась, однако в этом смертельном поединке каждый видел только зловещих чудовищ напротив. А моя война закончилась.
* * *Я проснулась в кровати в нашем доме, на месте, где всегда засыпала и просыпалась моя хозяйка. У меня на руках была кукла, ее звали Молли. Для меня это была самая красивая кукла на свете. Я встала и посмотрела в зеркало в комнате, и меня совсем не удивило отражение, будто я знала, чтó должна там увидеть. На меня смотрело знакомое лицо моей хозяйки и одновременно удивленное лицо молодой не знакомой мне женщины. Но вместе с тем меня посетила какая-то уверенность, какое-то знание, что я теперь должна была делать. Я больше не хотела путешествовать и познавать этот мир. Он был прекрасен и удивителен без проснувшейся ото сна куклы. Теперь вместо тысячи вопросов у меня остался только один. Я есть. Есть Молли. Значит, где-то есть мой настоящий дом и там обязательно должны нас ждать?
Глава Седьмая
Жизнь дома
Руки автоматически находили нужные вещи и складывали их в чемодан. Это было очень просто — пойти на вокзал и купить билет, а потом ждать своего поезда: я, Молли и чемодан. Мы ехали домой, поезд уверенно вез нас туда, куда только он знал, как можно добраться.
Я увидела наш с Молли дом с глиняной черепицей, деревянные окошки, заросшие цветами, милое резное крыльцо, это благоухание вечной весны нашей Италии. Дверь распахнулась, и на пороге показалась моя мама. Мама, которая всегда с надеждой провожала и ждала домой. Ее лицо ничуть не удивилось моему неожиданному появлению, и лишь по крепким долгим объятиям я поняла, чего стоила ей наша разлука. С этого момента началась моя новая — или давно забытая старая — история жизни с ее ранними рассветами, человеческими хлопотами и заботами и мыслями о неизвестном будущем.
* * *Прошел целый год. Времена года, прекрасные и удивительные, словно по волшебству сменяли друг друга, даря новый день, который никогда уже не повторялся. Однако и такое чудо становится обычным распорядком дня, деталью; день стал походить на день, мне казалось, что я привыкла к своей человеческой жизни, своим спокойствием и размеренностью она напоминала мне кукольную, вновь я почувствовала себя зрителем, просматривающим фильм про свою жизнь. Часто я застывала на месте, долго всматриваясь в бегущие облака или разглядывая обычные предметы, прислушиваясь к тишине или новым звукам. Мама делала вид, что не замечает моего странного отрешенного поведения. Я же не могла понять себя. Жизнь куклы так неотвратимо повлияла на меня, что, проснувшись, я не ощущаю вкуса жизни? Или это вовсе не то, чего я хотела и ради чего прошла все эти испытания? Или, может быть, со мною что-то не так? Эти мысли делали меня задумчивой и печальной.
Теперь я усадила Молли на кресло напротив моей кровати и подолгу всматривалась в нее. Я искала ответа у моей дорогой подруги или, может быть, сестры. Что делать дальше? Но Молли, как и положено кукле, всего лишь удивленно смотрела на меня своим безучастным стеклянным взглядом, также не зная ответа.
Не было смысла вновь возвращаться в Лес, ведь моя хозяйка, моя Молли теперь была рядом, но это место было единственным, встреча с которым воспламеняла мое человеческое сердце.
Так начались мои полеты во сне. Каждый раз меня встречал густой туман, и я подолгу одиноко гуляла по этому неизвестному мне Лесу, открывая для себя его пространства. Однако то ли в отсутствие живой Молли, то ли в силу каких-либо других обстоятельств ничего сверхъестественного не происходило. Наутро я неизменно возвращалась в свою постель, открывала глаза и встречала удивленный взгляд моей спящей вечным сном подруги. Так прошел еще один год.
Глава Восьмая
Шествие мертвых кукол
Все надежды на то, что возвращение домой изменит мою жизнь и подарит ей новое дыхание, померкли и отошли на второй план. Я вовсе не жаловалась, но ловила себя на мысли, что с настоящим нетерпением ждала только вечера, чтобы возвратиться в странный Лес с его туманными загадками, которые не могла разгадать. Я смиренно ждала, когда он вновь позовет меня.
И вот наконец это случилось. Я не хочу пугать вас страшными историями и ужасами, о которых хочу рассказать. Мне бы тоже хотелось, что бы этот мир был похож на яркую открытку с ангельским личиком маленькой баловницы, рассаживающей кукол за парты и вытирающей платочком носики своим ученицам. Открытку, на которой любящие родители нежно целуют дочек и сыночков в розовые щечки и читают им на ночь сказки о добрых феях, порхающих в облачках.
Но мир другой. Хорошо это или плохо, пока мне самой непонятно.
Весь день накануне меня мучили тревожные предчувствия, все валилось из рук, я прислушивалась к звукам, часто открывала дверь в ожидании кого-то, ждала знаков.
Да, предыдущее знакомство с этим странным миром, куда я попадала, где терялась в странных таинственных дебрях, вызывало страх в моей душе. В предчувствии новых потрясений я порой оттягивала момент встречи, но это долгое ожидание еще больше подстегивало вернуться и узнать.
Одно могу сказать: я не верила и до сих пор не верю, что в мире существует абсолютное зло. Порой за маской страха скрываются всего лишь наши детские кошмары, а преодоление слабостей дает нам новый шанс увидеть ситуацию с позиции инфантильного ребенка, а взрослого человека. И стоит только переступить черту, как наш самый страшный враг оказывается лучшим другом. Но чтобы узнать правду, нужно решиться и смело взглянуть чудовищу в глаза.
В этот раз Лес был тихим и молчаливым, солнце томно пробивалось сквозь зеленые лапы многовековых сосен, лучи рассеивались и приобретали болотный оттенок, отчего весь лес был больше похож на подводное царство. В такой тишине мое сердце билось особенно беспокойно, и этот звук был слышен в застывшей тишине леса, ритмы сердца эхом пропадали в глубине чащи.
Я пошла вперед, зная: то, что увижу, все равно случится, раз я решилась прийти.
Высокоствольные сосны неожиданно закончились зеленой опушкой, устланной мхом, яркие солнечные лучи прогоняли болотный воздух. Я поняла: вокруг было много воды, поэтому дороги, канавы, ямки наполнились влагой, ковры мха и поросли выстилали холмы и возвышенности, и те стали походить на мягкие подушки. В эту часть Леса я еще не забредала. Большой ли он? И где заканчивается? И что ждет меня после Леса?