Роберт Греч - Муц-Великан
Лилипут замолк, зажал нос, ткнул на север указательным пальцем и прошептал:
— Замок Веселья!
Только теперь, наконец, Муц заметил, к чему он так долго принюхивался… На севере, где кончалась равнина полей и начиналась волнистая цепь холмов, сверкал у подножья переднего холма маленький белый замок — Замок Веселья. Блики солнца ярко ложились на стены, карнизы, башню и крышу, и белая сахарная глазурь излучала снопы света. Муцу показалось, что вся местность пахнет, как кондитерская. Он даже не дал себе труда разыскать узкую тропинку, которая вела от дороги к замку, а бросился прямо через картофельные поля и луга. В желудке у него ворчало, слюни во рту текли рекой, появилась беспрестанная икота.
Замок лежал в глубокой воскресной полуденной дреме, шоколадный купол сонно смотрел в цветущий ароматный сад, на дорожках которого стояли еще кареты толстосумов, заседавших прошлой ночью в гостиной замка. Они еще не разъехались по домам и пребывали вместе с семьей Сыра-в-Масле, в парке, обрамлявшем замок буковыми деревьями, ракитником и бузиной. В тени этого парка дремали маленькие пряничные виллы, ледянцовые башенки и павильоны из патоки.
Муц, прибежавший сюда с высоко поднятым носом, не замечал этих красот, не видел толстосумов, пировавших в парке. Они развлекались петушиным боем, стрельбой по голубям и скачками и сломали для забавы одну ледянцовую башню. В одном павильоне из патоки скрипачи наигрывали веселые вещи. Муц ничего этого не видел, так как ветви деревьев все заслоняли. Он видел только ароматный замок, кареты и двух лилипутов, которые сидели на корточках перед миской с картофелем у подъезда замка.
То были строительные рабочие, в светлых штанах и куртках. Они зажимали себе нос платком и набивали желудки картофелем, чтобы устоять пред искушением, — и не касаться лежавших рядом пряничных досок. Эти ароматные доски лежали подле, потому что нужно было заделать отверстие, которое Без-Забот пробил прошлой ночью в передней стенке гостиной.
— Освободитель! — прошептали оба лилипута, повернули головы к выходу в сад — и пришли в такое изумление, что картофель застрял у них в горле.
Муц бросился на замок, откусил угол окна, вытянулся, оторвал балкон второго этажа, уселся с своей сладкой ношей на ложе из красных цветов, стал жевать и сосать, позабыв обо всем окружающем.
Распахнулось окно, послышался испуганный крик слуги, и тотчас же из парка появились разодетые в белое толстосумы, их жены с букетами в руках и нарядные дети. Они остановились у передних деревьев и стали в ужасе наблюдать за ртом великана, куда самые крупные куски пряника проваливались, как ввергаемые вихрем. В страхе они засеменили на своих коротких ножках обратно в парк.
Только один толстяк остался у шишковатого букового дерева. На голове у него была остроконечная шляпа. Длинная черная борода падала на грудь, а на покрасневшем лице сверкали два маленьких подвижных глаза, сверкали, как бы желая убить великана. Но тот продолжал есть, как ни в чем не бывало, и толстяк в ярости зашипел:
— Чудовище! Знаешь ты, кто мы? Мы — богачи Сыр-в-Масле! Понимаете?! Все, на три мили в окружности, принадлежит нам! Понимаете?! Кто причинит нам какую-нибудь неприятность, того ждет виселица. Понимаете, чудовище?
— Мопсик! — ответил Муц, с туго набитым ртом, сидя на ковре из цветов и придумывая бранные словечки.
— Вы — грабители, паразиты, — требуете, чтобы вам строили пряничные замки, а лилипуты должны бедствовать?! Нет, спасибо! Разрази громом замки!
— Да ты ничего не понимаешь! — возмущенно вскричал Сыр-в-Масле, не решаясь, однако, выйти из за дерева. — Ты ничего не понимаешь! Если бы мы захотели кормить лилипутов пряниками, то я никогда бы не смог выстроить свой прекрасный замок Веселья. Понимаете?! Не все лилипуты могут есть пряники! Понимаете?! Его на всех не хватит. Понимаете?! Если бы все лилипуты захотели жить, как толстосумы, то я не смог бы выстроить по замку каждому из моих сыновей. Понимаете?! У нас есть свои неприятности. Понимаете?! От сладостей у нас болят зубы… Понимаете?! И как часто мы себя чувствуем плохо после того, как полакомимся марципанами! Понимаете, чудовище?
Сыр-в-Масле разъярился, неожиданно повернулся и крикнул:
— Спустите собак! — и два лилипутских бульдога с хриплым лаем выскочили в сад.
Ах, как быстро вскочил на ноги Муц! Как крепко прижал он к себе пряничный балкон! Как отчаянно стал кричать и отбиваться ногами от бульдогов. Только с большим трудом ему удалось вырваться от цепных собак. Правда, они были не крупнее наших крыс, но гораздо свирепее.
Оскалив зубы, они продолжали бросаться Муцу на ноги, выгнали его шаг за шагом из сада и так вцепились в икры, что он закричал, стал топать о землю, крепче прижал к груди пряник и убежал.
Он улепетывал по полям и лугам, пока не затих собачий лай, вернулся обратно на дорогу, тяжело дыша прислонился к дереву и не знал, радоваться ли или стыдиться, что ему удалось убежать. О, если бы не эти два пса. Но два против одного… это позор! Он бросал сердитые взгляды на сверкавший за холмом замок, потрясал спасенным пряником, храбро откусил кусок и, жуя, пошел дальше.
Но всякий желудок когда-нибудь бывает полон, — даже у шмеркенштейновских мальчиков. Муц не смог доесть остатки балкона, и всунул их в карман. Перила балкона так уперлись в стенки его желудка, что лицо его искривилось и он никак не мог понять, почему в человеке все так устроено навыворот. В продолжение стольких часов Муц так торопился навстречу запаху пряника! Теперь его карманы были доотвалу набиты лакомствами, а желудок… категорически отказывался их принимать. Это еще не все. Даже нос его, и тот стал церемониться: ему опротивел запах пряника… С Муцом повторилось то, что произошло дома на масленице, когда он объелся пышек и потом его тошнило при виде печенья.
Наевшись досыта он вспомнил про нужду и страдания вечно-голодных лилипутов.
«Если бы они хоть раз поели как следует пряников, их горе прошло бы мигом» — вертелось у него в голове. Но эти мысли быстро рассеялись от множества жалобных криков, которые послышались из канавы. Там корчились и взывали к нему лилипуты, среди которых не было ни одного, кто не имел бы какого-нибудь увечья.
— Ты пришел, наконец, освободитель! Мы — инвалиды! Помоги нам! Одна нога — не две ноги. Жители Страны Чудес сделали из нас калек!
— Они отсекли мне руку!
— Эти негодяи раздробили мне руку и ногу!
— Теперь ни один толстосум не возьмет нас на работу. Одна нога — не две ноги.
И все они постукивали при этом костылями, деревянными ногами и руками.
Но Муц не в силах был долго смотреть на этих несчастных. Он высыпал им лакомства из двух карманов и пошел дальше. Размышляя о страданиях лилипутов, он незаметно набрел на группу в синих передничках, копавшую картошку на поле у самой дороги. У многих носы были повязаны платочками. Они были слабы, не могли выдержать запаха пряника и быстро валились с ног.
Все опустили мотыги, взглянули на дорогу, закивали и зашумели:
— Он идет нас спасать! — воскликнул один — и Муц встрепенулся.
— Еще бы! Ведь, мы молились ему и приносили жертвы целых пять дней! — Муца передернуло.
— Быть может, небо пошлет нам другого освободителя. Этот показывает чудеса только с едой! — кричал третий, У Муца стал не совсем гордый вид.
— Он разорил нас своим аппетитом, — жаловался четвертый. Муц сильно покраснел.
— И бесновался сегодня утром, как дикарь, когда у нас не хватило еды, — добавил пятый.
Муц опустил глаза, полез в карман, бросил лилипутам полную пригоршню пряников, отвернулся и торопливым шагом направился в Беличий бор. Ему хотелось бежать, скрыться, исчезнуть куда-нибудь, чтобы больше не встречаться с лилипутами. Ему было стыдно, очень стыдно, что он пять дней смеялся над нуждой лилипутов.
О разбойниках и беглеце Буце
Муц осмелился поднять голову только тогда, когда он окончательно скрылся из глаз бедняков и забрался в глубь Беличьего бора. Последний получил это название потому, что на его деревьях прыгало множество белок.
Но он мог бы также называться и Разбойничьим бором, потому что в его чаще, как и во всех лесах Лилипутии, кишмя-кишели разбойники. То были лилипуты, которые полакомились сладким добром толстосумов и бежали от полицейских в лес, где с течением времени, одичали. По ночам они иногда нападали толпой на какой-нибудь плохо защищенный пряничный замок, выгрызали большие куски из стен, и с набитыми ртами удирали, прежде чем их успевали схватить полицейские собаки. Если же им не удавалось напасть на замок, они нападали на большой дороге на лилипутов и обирали их до ниточки. Так одичали разбойники в Лилипутии.
Муц, конечно, не заметил ни одного из этих господ, несмотря на то, что они сидели на корточках за папоротниками и с изумлением наблюдали за великаном. Муц все время думал о том, что его — такого большого великана — кормили бедные лилипуты, что они ухаживали за ним и развлекали его, а он издевался над ними, когда они молили о помощи. Ему показалось, что деревья и кусты шелестят за его спиной:
