Светлана Лаврова - Чижик в Риме
— Нешто боги пойдут зернышки клевать, — подивился Нума.
— Зернышки не пойдут. А ты конфет насыпь, — посоветовал воробей.
Сказано — сделано. Насыпал Нума перед дворцом конфет и замаскировал в них петли-силки. Боги сверху, с небес, смотрят — фантики блестят, значит, что-то вкусненькое рассыпалось. Взрыв на кондитерской фабрике, не иначе. Слетели боги на конфеты, только разлакомились — и ногами-то в силках запутались. Ох и много разных богов Нума наловил! Тут тебе и Помона — богиня фруктов, и Асценсус — бог горных тропинок, и Медитрина — богиня виноградной лозы, и Бубона — богиня ягнят… И Фавн с Пиком, конечно, и еще десятка три разных богов. Ходит Нума и радуется, прикидывает, куда какого бога в хозяйстве приспособить. Помону поставил фруктовые сады стеречь, Асценсус пусть трассу прокладывает сквозь Аппенины, Медитрина пусть сделает так, чтобы в водопроводе не вода, а вино текло, Бубона наворожит, чтобы все ягнята рождались с золотым руном… А Фавн и Пик пусть прекратят дождь.
Но не тут-то было. Деловым расчетам Нумы помешал сам верховный бог Юпитер. В гневе сверкая молниями, он спустился с небес и заорал на Нуму:
— Ты что себе позволяешь! Наловил богов, как мух! Вот сейчас я тебя накажу!
Одним движением жезла он освободил богов и приготовился испепелить Нуму.
— Вот насоветовал, — обиделся Нума на воробья.
— Сам виноват. Поймал бы пару богов. А то жадность заела, наловил целую стаю, — отозвался воробей.
— Готовься к смерти! — сказал Юпитер.
— А я что? Я ничего, — забормотал Нума. — Я птичек ловил. Воробушков. А боги, как мухи на сладкое, слетелись на конфеты, воробушков отогнали, сами все сожрали… Я не виноват, что они в воробьиных силках запутались.
— Точно, — подтвердил знакомый Нумин воробей. — Я только на конфету нацелился, как богиня Флора у меня ее из клюва выдрала и в рот запихала. Ты их не кормишь, что ли, там, на небесах? Оголодали напрочь.
— А почему на воробьев такие толстые да прочные петли приготовлены? — спрашивает Юпитер.
— Так мы, воробьи — птицы могучие, из непрочных сетей вырвемся, — объяснил воробей.
— А вы, боги, что скажете? — допросил потерпевших Юпитер. — Вас царь Нума хитростью ловил? Подманивал? Улещивал всяко?
— Да нет, — почесали в затылках честные боги. — Вроде бы мы сами поймались.
Чует Юпитер — дурят его, а уличить не может.
— Ладно, — сказал он. — Не буду тебя наказывать. Но раз ты богов обидел — нужно совершить обряд очищения.
— А как же, — с готовностью подхватил Нума. — Пожалте в баньку.
— Да нет, — поморщился Юпитер. — Обряд очищения требует жертву. Жертве надо отсечь голову.
— Так у меня таки есть то, шо вам нужно, — обрадовался Нума и притащил с кухни луковичные головки. — Вот! Отсек несколько головок!
— Фу, — сказал Юпитер. — Луком воняет. Надо отсечь человеческие.
— Да все для вас! — развел руками Нума и отрезал одну свою кудряшку. — Вот! Я отсек человеческие! Волосы! Самый любимый локон! И как я буду без него обходиться… Но для обожаемого Юпитера ничего не жаль!
— Да что ты меня морочишь! Жертва должна быть живой! — закричал Юпитер.
— Не волнуйтесь, Ваше Всемогущество, а то давление подскочит, — замахал руками Нума. — Сейчас живых жертв получите.
Он запустил руку в аквариум и вынул рыбку.
— Сейчас принесем ее, живую, в жертву, а потом зажарим и съедим, — радостно сказал Нума. — И еще штук тридцать надо бы принести в жертву. Фаршированную щуку давно ели? Божественное блюдо. А пирог с миногами? Господин Юпитер, оставайтесь-ка на ужин — не пожалеете.
— Ну что ж, — сказал Юпитер. — Амброзия с нектаром мне изрядно поднадоела. А уху варить умеешь? Из свежей речной рыбки?
— Ха, спрашиваете, — фыркнул Нума. — Сейчас костерок разведем, удочки наладим. На вечерней зорьке в Тибре хорошо клюет, Ваше Всемогущество.
— А червей накопал? — озабоченно спросил Юпитер.
И они обнялись и пошли на рыбалку.
День, в который это все происходило — 1 апреля — Нума Помпилий предложил праздновать как день шуток и розыгрышей. А воробьи клана Нумы Помпилия гордятся, что происходят прямиком от того мудрого нуминого воробья.
— Теперь мораль…
— Не надо морали, — грустно сказал Чижик. — Это замечательная сказка, но она мне не подходит. Потому что не про памятник, а про Нуму.
— Жаль… ну ничего. Вот мы уже пришли к самому знаменитому памятнику Рима — к Волчице. Тут тебе точно подходящая сказка будет.
Глава 11
Нелегкая жизнь простой волчицы
Черный зверь стоял на столбе и серьезно смотрел на них. Острые уши насторожены, лапы напряжены. Между лап зверя примостились два младенца, они тянутся ручками к брюху, хватают ротиками соски…
— Эй! — предупредил Волчицу Чижик. — Они тебя сейчас укусят за пузо!
— Балда! — развеселился Чивио. — Это же ее дети, она их кормит. По легенде, Волчица нашла брошенных младенцев Ромула и Рема и выкормила их своим молоком. Ромул потом основал Рим. Хотя все воробьи знают, что дело было немножко не так…
СКАЗКА О ВОЛКАХ, ВОРОБЬЯХ, КОШКАХ, МЫШКАХ И ПРОЧЕЙ РИМСКОЙ ФАУНЕПолучилась очень некрасивая история. Некий непорядочный Амулий, брат Нумитора, царя города Альба-Лонга, позавидовал брату и сверг его с престола. Сыновей брата он убил, а дочку Рею Сильвию сделал жрицей богини Весты. Этим жрицам запрещалось выходить замуж и иметь детей, так что непорядочный Амулий мог спать спокойно — никто не свергнет его с престола. «Ага, — подумала Рея Сильвия. — А вот назло тебе выйду замуж и рожу аж двух мальчиков, чтобы точно тебя, милый дядюшка, сбросить с царского трона».
Сказано — сделано. Вышла Рея Сильвия за бога Марса — по крайней мере, она так сказала всем родственникам и подружкам. И родила двух близнецов. Непорядочный Амулий обиделся и приказал младенцев утопить. И маму тоже утопить, чтобы больше таких шуточек себе не позволяла. Правда, Рея Сильвия оказалась непотопляемой — в процессе утонения она очень понравилась Тиберину, богу Тибра, и он взял ее в жены. Но это уже другая сказка, а мы сейчас говорим о близнецах. Царский раб отнес корзинку с новорожденными на берег Тибра, но в воду не бросил и наврал, что вода-де бурлила так, что подойти было невозможно. Раб поставил корзинку на берег Тибра и убежал домой, потому что ему вдруг стало страшно. А проголодавшиеся детишки подняли крик.
На истошные вопли прилетели жившие в береговых кустах воробьи. Современные воробьи из клана Нумы Помпилия говорят, что это были их предки. Но мы, воробьи из клана Навона, знаем, что до Великого Переселения Народов наши пращуры жили именно в тех местах, куда принесли корзинку с близнецами. Так что в описываемых событиях участвовали именно предки воробьев из клана Навона. Хотя тогда воробьи были нецивилизованные и на кланы еще не делились.
Так вот. Слетелись воробьи и стали думать, что с Ромулом и Ремом делать. Один воробей сунул Ромулу червяка в ротик. Ромул скривился и червяка выплюнул.
— Балованный, однако, — строго сказал воробей. — От такого червяка отказывается! Пирожное, а не червяк.
— Он несоленый, — возразил другой воробей. — Я слышал, что люди еду солят.
Первый воробей слетал до ближайшего дома, обвалял червяка в солонке. Повторили процедуру с кормлением Ромула. Ромул заревел и намочил пеленки.
— Ты с ним что-то сделал, — перепугались воробьи. — Смотри, он весь вымок!
— Я ничего не делал, я только червяка дал, — оправдывался первый воробей. — У него внутри что-то само сломалось! Иначе почему он стал мокрый?
— Давайте разложим на солнышке, пусть подсохнет, — предложил второй воробей.
— Червяков таким маленьким нельзя, — сказал еще один воробей. — Надо с легкой пищи начинать. Мошек каких-нибудь дать, комариков.
Поймали комара, подсунули Рему. Комар вырвался и укусил Рема в щечку. Рем заорал еще громче брата и тоже намочил пеленки.
— Ну вот, — расстроились воробьи. — Теперь и этого ребеночка сломали. Он тоже весь намок.
Что же с ним делать? Сушить или не сушить — вот в чем вопрос.
— А если зернышек дать? — предложил старый воробей. — Зернышки не кусаются.
Принесли зернышки, дали Ромулу. Ромул закашлялся, весь покраснел, чуть не задохся.
— Ох, — испугались воробьи. — Почему он так страшно чирикает? Почему он стал красный? Ой, а вдруг взорвется!
— Надо его в наше гнездо перетащить, — сказал кто-то. — Замерзнут, перьев-то нету. Да еще мокрые. Маленьких мокрых птенчиков надо сушить в гнезде.
Попытались воробьи поднять Рема. Клювиками тянут — кто за пеленку ухватил, кто за волосы, кто за ухо… Рем орал так, что половина воробьев оглохла.
