Антон Евтушенко - У ручья Черешневого леса (сборник)
«От Павла Любимцева, ведущего телепрограммы „Заметки натуралиста“»
Кино про животных: «Как котёнок и енот стали рысью и пандой»
Внутри лежала массивная катушка с кинолентой и солидный гонорар в размере одного килограмма карамелек.
Пушкин на брюшке
Лед идет, лед идет!
Вереницей длинной
Третьи сутки напролет
Проплывают льдины.
Льдины движутся гурьбой
В страхе и в тревоге,
Будто стадо на убой
Гонят по дороге.
[Ледоход. С.Я. Маршак]Лесная поляна как парным молоком, до краёв была наполнена густым липким предрассветным туманом. Весенняя оттепель звонкой капелью выбивала барабанную дробь, чеканя каждый новый шаг прихода весны. А весна, словно на ходулях, гуляла по лесу невзирая на овраги и проталины. И надо сказать, это была самая необыкновенная весна из всех, которые помнил енот. Потому что это была первая весна, которую он встречал с котёнком. Купаясь в лучах тёплого мартовского солнца, проснулись и заверещали каждая на свой лад лесные птицы. Из-под мокрого тяжёлого снега белыми клочками островов, раскиданного по лесу, показались нежные голубые головки первых самых смелых цветов – подснежников. И даже старый пень, не желая отставать от прыткой молодёжи, зашёлся, зарделся весь зелёными сочными побегами.
Пока солнце не высоко и утренний туман стелется холодной ватой, енот собирает первый весенний букет для своего друга. Лапы зябнут, а макушку уже припекает солнце, и на душе светло и радостно, и хочется кричать восьмой октавой во всю глотку, как же хорошо на свете, когда рядом есть такой друг.
Сюрприза не получается, котёнок, оказывается, давно проснулся. Он собственными лапами смастерил серёжку с морской звездой, найденной на берегу моря где-то по осени, и сейчас примеряет перед зеркалом. На столе дымится стопка свежеиспечённых блинов с кленовым сиропом. Словно угадав мысли енота, котёнок ласково приговаривает:
– Мы с тобой самые настоящие волшебники, поэтому не удивляйся чудесам!
Когда потеплело настолько, что печная труба домика у ручья Черешневого леса перестала кашлять дымом, когда день удлинился настолько, что даже дочитав вечернюю сказку перед сном, можно было разглядеть в окошко очертания леса, когда, наконец, листики календаря зашуршали вторым месяцем весны апрелем – в Черешневый лес пришла вода. Ручей, до этого молчаливый, скованный льдом, дрогнул под натиском тёплого солнца. Льдины, сперва нехотя, словно ленясь, толкая друг дружку, двинулись вниз по ручью. Потом они вдруг побежали быстрее, сразу сделались до смешного крошечными, а ручей, наоборот, стал грозным, тёмным, набрал силу, вышел из берегов и превратился в бурную шипящую реку, несущую свои мутные потоки воды к Безбрежному океану. Нору подтопило так, что даже с тахты можно было пускать бумажные кораблики. Они отправлялись в короткое путешествие под стол, мимо печи и комода, аккурат к двери, где их ждало первое большое самое настоящее плавание, полное опасностей и приключений.
Весенний паводок вызвал у енота неподдельный интерес и любопытство. Как и любого другого енота, его тянуло на подвиги. С грустью и тоской провожал он свои кораблики. Покачиваясь на волнах, они уносились навстречу невероятным приключениям, исчезая за ближайшим поворотом бурной реки.
Однажды друзья сидели на высоком берегу, который ещё не затопило, и грелись в лучах солнца. Енот отправлял в плавание коробки из-под зимней обуви, приторочив к ним ивовые веточки – мачты, с лоскутами белой рубахи – парусами, а котёнок плёл венок и декламировал стихи детского поэта Михалкова:
Ходят по морю кораблики
Без машин и без кают,
И никем не управляются,
И к земле не пристают.
Из окурков пушки сделаны,
Из бумаги – якоря.
Самый первый из корабликов
Называется «Заря».
Он от плаванья от дальнего
Весь до ниточки промок —
Самый первый из корабликов,
Папиросный коробок.
Взад-вперед по скользкой палубе
Ходит мокрый капитан,
Взад-вперед по мокрой палубе
Ходит черный таракан.
Он глядит, как волны катятся,
И усами шевелит,
Он скорей к ближайшей пристани
Кораблю пристать велит.
И плывут вперед кораблики,
И на каждом корабле
Капитану очень хочется
Поскорей пристать к земле.
И не знают на корабликах,
Что под солнцем, на жаре,
Это море скоро высохнет —
Станет сухо на дворе.
Когда последняя обувная коробка гордо ушла вниз по течению, мимо, догоняя кораблик енота, как ни в чём не бывало, проплыла книга. Её страницы трепетали под водой, словно плавники рыбы. Набухшая от воды обложка с трудом сдерживала натиск волны. Котёнок ахнул, а енот подцепил намокший томик ивовой веточкой – мачтой, оставшейся от трёхмачтового барка, и ловко извлёк её на сухой клочок земли.
– Виталий Мелентьев, «Сухая ветка сирени». Детская литература, сборник «Мир приключений» – прочитал вслух котёнок название на обложке книги.
– Хи-хи, – хихикнул енот, – теперь это не сухая, а мокрая ветка сирени!
– Фи, полосатый! – с осуждением в голосе мяукнул котёнок. – Какое неуважение к книгам.
– Ну-уу шучу я, шучу! – нахохлился енот.
Заглянул через плечо котёнка и уточнил:
– А интересная?
Котёнок раскрыл намокшую книгу на первой странице и принялся читать вслух первый абзац, водя лапкой по выцветшим от воды строчкам:
«После трудной, необычной зимы пришло странное лето. Духота сменялась ливневыми дождями, шквальными северными ветрами. Становилось холодно и неуютно. Потом сразу, словно вспыхивая, разливалась жара».
– Хмм… действительно, странное лето. А откуда она здесь? – удивился енот, подразумевая книгу.
– Ой, смотри, енотя! – крикнул котёнок. – Ещё одна!
И, действительно, по реке, ловко лавируя на крутых поворотах, нёсся ещё один увесистый фолиант. На этот раз веточка не справилась, и енот, подняв целый веер мутных брызг, свалился в воду. Книга была спасена, но полосатую шкурку пришлось долго чистить и сушить на солнышке, а потом непременно пить чай с имбирём, чтобы не простудиться. Во время чаепития выяснилось, что это был сборник приключенческой литературы для детей. Под обложкой обнаружились «Капитан Соври-голова», «Тим Талер, или Проданный смех», «Тайна золотых актиний», «Приключения в шхерах» и ещё много чего интересного, от чего у енота озорным блеском вспыхнули глаза. Он сразу представил себя в гуще событий, описанных на страницах, одновременно главным героем всех рассказов сборника, а их было тут, надо сказать, немало.
– Еноть, я, кажется, знаю, почему книги плывут вниз по реке, – просиял котёнок, споласкивая чайные кружки.
– Наверно, потому, что против течения, вверх по реке, они плыть не могут! – догадался енот, щёлкнув от собственной значимости языком.
– Кусь – кусь моего полосатого за самый оригинальный ответ! – усмехнулся котёнок и водрузил на голову енота венок из подснежников, только что сплетённый собственными лапками.
– Зато не банальный! – обиделся енот, узрев в словах котёнка намёк на иронию.
– Не дуйся, а лучше скажи-ка: знаешь ли ты, что такое буккроссинг?
– Э-ээ… – енот почесал лапой макушку, отчего венок едва не свалился в воду. – Это, наверно, кросс между деревьями… буками, например.
– Хи-хи! Я об этом как-то не думал! – улыбнулся котёнок. – Нет, буккроссинг – это не бег по пересечённой местности, это система, при которой книжка находится в постоянном обращении, понимаешь. Вот, к примеру, ты прочёл «Незнайку на Луне» и оставил её на скамейке или в метро, в кафе.
– В метро? В кафе? – не понял енот.
– Ну, не важно. Одним словом, на видном месте. Затем её берёт другой, читает и так же оставляет. А ты взамен берёшь другую, который оставил кто-то, кто уже прочитал её до тебя.
– Ты думаешь, эти книжки нам кто-то намеренно сплавляет по реке, чтобы мы их читали?
– Почему бы и нет! Смотри, какие они замечательные, только мокрые немножко.
– Ну, это поправимо: пара прищепок, бельевая верёвка и солнышко сделают своё дело!
В подтверждение своих слов, енот приволок из норки моток капроновой верёвки, которую повязал меж двух рядом стоящих черешен. И вот заполоскалось на ветру… нет, не белье, а печатное издание. Захлопали страницами томики приключенческой литературы, подсушили свои форзацы и корешки; окрепли, распушили уголки листов. Инженерная мысль пошла дальше и сквозь завывания ветра было даже слышно, как натужно скрипели шестерёнки маленького генератора идей внутри головы полосатого зверька. Комод был опустошён и свет увидели новенькие резиновые сапоги– «заброды», а вместе с ними рыбацкая сеть с грузилами и поплавками. Рыбалка, надо признать, откладывалась с самой осени и вот теперь, кажется, настало время настоящей охоты. Облачившись в сапоги, как заправский рыболов, енот бесстрашно шагнул в омут с головой, и не прошло и часа, как дело было сделано: посреди реки стояла аккуратно натянутая сеть.
