Карп Черный - Путешествие в Страну Запрещенных Улыбок
— Я тоже поскачу, — сказал Конек-Горбунок.
— А ты куда? — растерянно спросил Защитник Людей. Ему очень не хотелось оставаться одному.
— В любое место. Я ведь Конек-Горбунок, я из сказки. Полечу туда, где нужна помощь людям. Прощай, Защитник Людей. Спасибо тебе.
Его длинный хвост загорелся огненным светом. Подобно метеору Конек-Горбунок исчез среди ярких созвездий Большого Млечного Пути.
Глава седьмая
Верховный Страж неизвестно каким образом узнал, что в Стране Запрещенных Улыбок находится Защитник Людей из Большой Страны Согласия. Крупным Плясунам, жившим в его Дворце, он приказал привести Трехглавого Дракона и Ядовитую Гадюку. Приказание было незамедлительно исполнено.
Трехглавый Дракон на почтительном расстоянии от трона Верховного Стража положил все свои три головы на пол, а Ядовитая Гадюка, свившись в клубок и чуть приподняв над полом маленькую головку со злыми глазами, прошипела:
— Мы слушаем тебя, о Великий Страж, приказывай! Какая мудрая пришла тебе снова в голову мысль? Прикажи — и мы ее выполним.
Верховный Страж сидел, не открывая глаз, потому что он щадил свое зрение, и еще потому, что при закрытых глазах, как он думал, легче рождаются в голове необыкновенные идеи, столь необходимые ему для господства над людьми.
— Слушайте приказ! В мою страну проник Защитник Людей из Большой Страны Согласия. Немедленно разыщите его и доставьте во Дворец!
Три головы Дракона медленно и молча одна за другой поклонились Верховному Стражу.
— По сведениям, представленным мне Академией Путаных Предложений, — продолжал Верховный Страж, — Защитник Людей направляется в Желтую Пустыню для встречи со Скорбящей Матерью, которую я приказал приковать к Пылающей Скале. Ему не миновать охраняемых тобою, Трехглавый Дракон, непроходимых ворот. У этих ворот вы его и поймайте. Поняли?
Три головы Дракона медленно и молча одна за другой поклонились Верховному Стражу.
— Я постараюсь изловить его раньше, о Верховный Страж! — прошипела Ядовитая Гадюка. Но Верховный Страж снова закрыл глаза, что означало: разговор окончен.
Гадюка, накопившая за время разговора изрядное количество яда, быстро поползла по мраморному полу, устремляясь к выходу. Ей очень хотелось первой разыскать Защитника Людей, чтобы выслужиться перед Верховным Стражем. За нею покинул Дворец и Трехглавый Дракон.
Глава восьмая
— Опять я один, — тихо и грустно сказал Защитник Людей.
— Нет, ты не один. Я с тобой! — Это тоненько пропищал из-за пазухи Тощий Ежик.
Защитник Людей встрепенулся:
— Ах ты, миленький Ежик! Как же я забыл о тебе? Совсем нехорошо получилось.
— Я лежал очень тихо и слушал ваш разговор, вот так и получилось.
— Ну вылезай, Тощий Ежик. Поговорим. Мне что-то очень грустно.
— Мне тоже.
— Знаешь, Ежик, сегодня праздник детей и дети в этот день поют хорошую песню: «Пусть всегда будет мама…»
Он сказал это, и ему стало еще грустнее, потому что его мама была далеко-далеко, а ему так хотелось рассказать ей обо всем, что с ним произошло.
— Что же делать? Ты можешь сказать, что надо делать? — спросил Тощий Ежик.
Защитник Людей не знал, что ответить Тощему Ежику. Ему было очень грустно, слезы подступали к горлу. Но он не хотел, чтобы тот видел, как он плачет. Поэтому, превозмогая тоску, он сказал:
— Знаешь, Ежик, как говорят в сказках, утро вечера мудренее. Давай спать, а когда наступит утро, мы подумаем с тобой, что нам делать дальше.
— Давай спать! — согласился Тощий Ежик. Тощий Ежик залез под мышку Защитнику Людей и скоро заснул. А Защитник Людей долго еще не спал. Он никак не мог забыть того, как Мелкие Плясуны убивали Думающего Человека и как в огромном костре горели самые лучшие сказки, сочиненные самыми лучшими сказочниками мира. Ему стало так больно, что он горько и беззвучно, чтобы не услышал его Ежик, заплакал.
…Рано утром Ежик потянул Защитника людей за рукав:
— Вставай, уже утро, видишь, поднимается солнышко.
Защитник Людей быстро вскочил на ноги. И хотя солнце ему показалось здесь не таким, каким он привык его видеть дома, все равно солнечный восход его обрадовал. Верный своей привычке, он стал заниматься физзарядкой. Потом сбегал к ручью, умылся и сразу почувствовал себя свежо и бодро.
Вдруг Защитник Людей услышал в тишине слабый, еле уловимый шорох. Он оглянулся и увидел рядом с собой Ядовитую Гадюку. Она высунула тонкий и острый язычок, высматривая, где лучше ужалить Защитника Людей.
И тут произошло чудо. Маленький Ежик стремительно бросился на Ядовитую Гадюку, острыми зубами схватил ее чуть пониже головы и прижал к земле.
Корчась от боли, Ядовитая Гадюка сказала, обращаясь к Защитнику Людей:
— Прикажи этому мерзкому Ежу отпустить меня. Я пришла к тебе с добрыми вестями.
Но Тощий Ежик и не подумал отпускать Ядовитую Гадюку. Не разжимая рта, он торопливо проговорил — так, что Защитник Людей еле смог разобрать его слова:
— Не верь ей! Она обманщица!
Ядовитая Гадюка, задыхаясь от боли и злости, проговорила:
— Верховный Страж послал меня, чтобы пригласить тебя в гости к себе во дворец.
Услышав имя ненавистного Верховного Стража, Тощий Ежик яростно сжал зубы. Ядовитая Гадюка задрожала и вытянулась. Она была мертва.
— Спасибо тебе, добрый Ежик, ты спас меня от Ядовитой Гадюки.
— Ты спас меня от голода, я спас тебя от Ядовитой Гадюки. — Тощему Ежику была так приятна благодарность Защитника Людей, что он засмеялся.
— Ах, ты, моя добрая кроха! — Защитник Людей погладил Ежика, шкура которого стала мягкой и нежной, какой она становилась всегда, когда Ежика гладили те, кого он не боялся.
— Я знаю, — сказал Тощий Ежик, — она хотела тебя увести к Верховному Стражу не в гости. Уж если он глотает ежей…
— Спасибо тебе, Ежик, — сказал Защитник Людей. — Мы с тобой теперь друзья навечно.
— Да, — ответил Тощий Ежик. — Я тебя никогда-никогда не забуду.
— А ты знаешь, что такое дружба? — спросил Защитник Людей.
— Знаю. Друзья всегда вместе.
— Нет, дорогой Ежик! Это еще не дружба. Бывает так, что друзья разлучаются, И если они настоящие друзья, знаешь, что они будут делать, находясь далеко друг от друга? Они будут делать людям то хорошее, что постоянно делали бы друг для друга.
— Я согласен на такую дружбу, — сказал Тощий Ежик.
— А еще дружба заключается в том, чтобы не испугаться разлуки.
— Я не знаю, для чего ты это говоришь? Мне не хочется с тобой расставаться, — голос Тощего Ежика задрожал.
— Мне тоже грустно. Когда друзья расстаются, им всегда грустно.
— Но зачем же расставаться?
— Видишь ли, дорогой друг, мне нужно идти далеко-далеко, к высоким горам. А это долгий путь.
— А зачем тебе идти к высоким горам? Ты не можешь туда не ходить?
— Нет, не могу, — ответил на это Защитник Людей. — Послушай, что я тебе расскажу, и тогда ты поймешь, почему я не могу с тобой оставаться.
Совсем недавно Горный Богатырь рассказал мне, что в высоких горах мучается, прикованная к Пылающей Скале по приказу Верховного Стража, Скорбящая Мать. Она обладает средством, с помощью которого Верховному Стражу можно вернуть его прежний облик. Ты понимаешь, как это важно. Все люди увидят тогда, что Верховный Страж жестокий и бесчестный обманщик. Но дорога к Скорбящей Матери очень тяжела, и пройти ее, как сказал мне Горный Богатырь, может только тот, кто на вопрос, готов ли он к трудностям, не страшится ли всяких препятствий и даже самой смерти, ответит: всегда готов! Помнишь, мой добрый друг, песню, которую мы пели с тобой вместе:
Идти вперед, не зная страха,
Девиз Умелых Мастеров.
Я к делу смелого размаха
Всегда готов, всегда готов!
А ты, милый Ежик, не бойся. Конек-Горбунок выбрал совершенно спокойное место. Мелкие Плясуны тут тебя не найдут, и у тебя есть мясо Гадюки — будет чем питаться. Прощай, мой добрый друг! — сказал Защитник Людей и закинул за плечо рюкзак, в котором оставался маленький кусочек булки.
Быстрыми шагами он стал удаляться от Тощего Ежика, потом остановился и крикнул уже издалека:
— Прощай, прощай и помни обо мне!
Тощий Ежик горько плакал.
Глава девятая
Защитник Людей быстро шагал вперед, думая о том, как найти дорогу к Пылающей Скале. Вдруг вдали он увидел большой зеленый лес. Защитник Людей обрадовался: там его ждет отдых. И в лесу всегда можно найти какую-нибудь пищу. Он зашагал еще быстрее, и дорога привела его к большому зеленому саду. В саду росли яблони, и на каждой висело множество больших красных плодов.
