Шалва Амонашвили - Амон-Ра
— Скажи мне, Амон-Pa, чем мне оплатить свой долг перед тобой? — умоляюще произнес Юстиниан.
Амон-Pa ласково взглянул на римского вельможу, в сердце которого все больше раскрывалась устремленность к благу.
— Господин, — сказал он своим спокойным голосом, — Августа вылечилась по воле Господа, я лишь исполнил Его волю. У вас нет никакого долга передо мной, а перед Богом мы будем в вечном долгу.
— Тогда что мне сделать для Господа Бога, скажи мне, мальчик! — взмолился Юстиниан.
— Господин, постройте Храм на другой стороне реки Иордан, перед вашим новым дворцом. И поручите строительство тому же самому неизвестному вам архитектору. Эго доброе дело украсит вашу честь.
Юстиниан и не задумался.
— Согласен! Пусть будет воздвигнут величественный храм, подобного которому мир еще не знал! — и сразу добавил: — Однако этого недостаточно, чтобы я проявил свое служение Господу. Скажи, что мне еще сделать?
— Сердце вам подскажет, господин…
— Да, подскажет сердце, однако пока я научусь языку своего сердца, пройдет время. А я не хочу медлить. Прошу тебя, дай совет!
— Господин, раз вы настаиваете, скажу вам. Зачем вам новый дворец? Разве мал вам тот, который уже имеете? Подарите новый дворец Августе, чтобы она использовала его по заданию Свыше. Она есть мать для не имеющих матерей и свет для не имеющих света. Она ангел Господа!
Юстиниан вздрогнул, он не ожидал такого совета.
Новым дворцом он намеревался утвердить в Иудее свое величие, прославиться в Римской Империи. "И вот мое испытание, — промелькнуло у него в голове, — я или тот молодой богач, который не пожелал следовать Иисусу Христу, или тот, который пройдет сквозь игольное ушко, чтобы усилием воли завоевать Царство Небесное".
С сердца Юстиниана упал тяжелый камень собственника. Лицо его просветлело.
— Августа, моя богиня, бери новый дворец, он твой! Ты есть мать и свет для нуждающихся, ты ангел Господа. Пользуйся дворцом, как сочтешь нужным!
В это же самое мгновение перед Августой опять возникла тайна камня-письма: дворец, мать, свет… Что все это значит?
— И этого недостаточно для служения Господу! — продолжал Юстиниан.
— Человек никогда не исчерпает возможности своего служения Господу, — сказал Амон-Ра.
Но Юстиниан не унывал.
— Я уже начинаю это служение, мой чудо-мальчик! Потому, может быть, продать все свое имущество и раздать деньги бедным?
Амон-Pa понял, что богатство и высокое положение теряют свою власть над Юстинианом, сердце его готовится для творения добра. Нет, Юстиниан не должен раздавать имущество. Так обесценятся блага. Будет куда лучше, если он, свободный от чувства собственника, обратит свое богатство на свершение добрых дел.
— Господин, расскажу я вам старинную восточную мудрость, — ответил Амон-Ра. — Однажды ученики спросили Благословенного (Одно из имен Будды Гаутамы. — Прим. ред.): "Как нам понять заповедь, которая призывает отказаться от собственности и имущества? Один ученик оставил все вещи, и все имущество раздал бедным, но Ты все же упрекаешь его в собственности. Другой же оставил все при себе, но от Тебя не заслужил упрека".
Благословенный ответил: "Чувство собственности измеряется не вещами и имуществом, но мыслями".
Таким образом, господин, если человек освобождается от отравляющего дыхания собственника, тогда богатство не помешает ему завоевать Царство Небесное. Через богатство будет свершать он дела Господа: строить храмы, мосты, дороги, колодцы.
Юстиниан обрадовался.
— Амон-Pa, я начинаю понимать, что говорит мне сердце. Оно мне подсказывает стоять рядом с ангелом Господним и служить вместе с ним!
Юстиниан вздохнул с великим облегчением: такого счастливого и светлого утра никогда еще не бывало в его жизни.
Глава 38
— Госпожа, госпожа, отец ваш приехал! — оповестила служанка.
— Отец? — обрадовалась Августа и легко побежала ему навстречу. Ей уже не нужна была рука Амон-Ра.
— Спасибо, чудо-мальчик! Ты помог мне найти путь в жизни! А теперь пойду встречаться с дорогим гостем! — и Юстиниан тоже направился приветствовать своего старшего друга и тестя.
Он чувствовал себя легко и возвышенно.
Сердце билось торжественно.
Августа обняла отца. Как хорошо, что тот не видел ее больной. Отец знал, что Августа была при смерти, а врачи оказались бессильными спасти ее. Он сам присылал из Афин лучших лекарей, но те скоро вернулись без утешительных выводов. Хотя Юстиниан сообщил ему, что приглашает его на праздник, однако отец был уверен, что это было приглашение на похороны дочери. Он мечтал только об одном — застать ее в живых. Увидев же свою любимую дочку здоровой, веселой и более прекрасной, чем она была пять лет тому назад, отец заплакал от радости.
— У нас праздник, отец, большой праздник!
— Мы празднуем исцеление Августы! Свершилось чудо! — говорил тестю Юстиниан.
— А какие врачи вылечили ее? — спросил отец Августы.
— Какие там врачи! Он один! Маленький чудо-мальчик! Его звать Амон-Pa. Мы сейчас представим его тебе! — Августа послала служанку с просьбой привести Амон-Ра.
— Скоро придут гости, приготовься, пожалуйста! — сказал ей Юстиниан, а сам пригласил тестя осмотреть сад.
Августа удалилась в свою комнату.
Начали собираться гости.
Пришли римские правители иудейских провинций, полководцы, знатные люди Иудеи, первосвященники, послы, философы, поэты. Многие пришли с женами и дочерьми. Сад заполнился приглашенными. На каких только языках они не говорили: на арамейском, латинском, греческом, арабском, армянском.
Слуги громко объявили:
— Прокуратор Понтий Пилат с супругой!
Высокого гостя Юстиниан принял с почетом.
Спустя некоторое время слуги опять громко объявили:
— Четвертовластник Герод Антипа!
Юстиниан его тоже принял с почетом.
Все знали, что Прокуратор Понтий Пилат и четвертовластник Герод Антипа враждовали между собой. Поэтому все удивились, когда они дружески обнялись.
Гости гуляли в саду Августы и поражались всему, что видели: олени кланялись им и позволяли с собой играть; розы всюду распространяли опьяняющий аромат; ручеек шалил, обрызгивая гуляющих; соловьи садились на плечики молодых девушек и пели им песни, а белые облака защищали от палящих лучей солнца. Где же еще могли они увидеть такое?
Слуги и служанки разносили на больших подносах фрукты и напитки.
Все ждали появления Августы. Слух о том, что она была безнадежно больна, что красота ее угасла, обошел все дворцы Римской Империи. Какое же за одну неделю могло произойти чудо, когда знаменитые врачи из многих стран опустили руки и покинули дворец Юстиниана? Любопытство раздирало гостей: как выглядит Августа и кто ее вылечил?
И вот на парадной лестнице дворца показалась она. И хотя никто не объявил о ее появлении, все почему-то обернулись в сторону дворца и увидели Совершенную Красоту. Она медленно спускалась по ступенькам парадной лестницы: в белом шелковом платье с облачной мантией на плечах; с пучком радужных лучиков жемчуга, устроившегося на лбу; с улыбкой на лице, излучающей доброту и духовность; с поющим соловьем на плече.
Первыми к ней подбежали олени, опустив перед ней свои прекрасные рога Облака, объединившись, создали над ее головой изящный зонтик.
Так Августа направилась к гостям.
Ей навстречу поспешил прокуратор Понтий Пилат, он поцеловал ей руку и, восхищенный ее красотой, громко произнес:
— О, Августа, твоей красоте может позавидовать Афродита!
Тут же оказался четвертовластник Герод Антипа. До этого он был зачарован садом Юстиниана и наполнился завистью. Увидев же Августу, он потерял равновесие. Антипа никогда раньше не видел ее, и хотя все говорили, что она божественна, он не мог поверить, что природа способна создать такое совершенство. Он низко опустил голову перед Августой, поцеловал руку и, переполненный двойной завистью к Юстиниану, произнес:
— О, чудо Августа! Ради вас я готов пожертвовать своей властью и своим богатством!..
Вокруг Августы собралась вся мужская часть приглашенных. Мужчины восхищались ею, поздравляли с выздоровлением, каждый старался дотронуться до ее руки и прильнуть к ней, сказать комплименты. Часть женщин была обижена тем, что мужья покинули их и бросились к Августе. Другая же часть с завистью мечтала быть такой же прекрасной. Августа прорвала кольцо мужского окружения и направилась к женщинам. Она одарила всех очаровательной улыбкой, отчего многие почувствовали прилив теплоты и радости в сердце. Кто проявил интерес к облачной мантии, кто — к удивительному жемчугу.
— Августа, — спросила одна молодая женщина, — что это за украшение у тебя на лбу?
Августа сняла со лба жемчуг и положила его на ладонь. И женщины ахнули от удивления, увидев, как жемчуг немедленно покинул ладонь, прокатился по руке, шее, щеке и водрузился на прежнее место.
