Виктор Виткович - Сказочные повести. Выпуск десятый
Не успел Жорка все рассмотреть, а к нему уже мчался Валера, проваливался, падал — вокруг него взлетал мусор, Валера снова выбирался наверх, вскакивал и бежал.
— Жорка! Ты?! — закричал он, задыхаясь.
— Как хорошо, что ты жив! — воскликнул Жорка, сияя.
На Валеру налипло столько тряпочек и пушинок, что он и сам казался живой мусорной кучей.
— А Хасан? — спросил его Жорка.
— Жив! Жив! — сказал Валера. — Там! Прикручивает пуговицы!
Когда Жорка с Валерой подошли к Хасану, он сидел, стараясь просунуть кончик проволочки в ржавую пуговицу от солдатской шинели. На его джинсах виднелись подобранные на свалке и уже прикрученные пуговицы разного фасона и величины. Увидев друзей, Хасан вскочил, шагнул к ним, но проволочки начали вываливаться, пуговицы посыпались, пришлось джинсы подхватить. Жорка кинулся на шею Хасану:
— Ты герой! Настоящий герой!
— Погоди, ну погоди же… — отбивался Хасан и сел, чтобы штаны не упали.
— Да ты пуговицы пришей! — сказал Жорка.
— Иди найди здесь иголку с целым ушком! — проворчал Хасан.
— Тут цельного ничего нет, — сказал Валера. — Видишь стул? Думаешь, целый? — Тронул его пальцем, ножка повалилась, стул кувырнулся набок, Валера поднял стул и, придерживая его грудью и подбородком, не дыша, опять осторожно подпер ножками. — Я поставил его так — для блезира. Глядишь и думаешь: есть еще Где-то настоящая жизнь, сидят люди на стульях…
— Стой, стой! — крикнул Жорка. — Да ведь это стул нашего Сан Ваныча! Я еще ножку подпилил… Смеху было! — Он потянулся к стулу.
— Не трогай! — И Валера со всей силы — хвать Жорку по руке.
Жорка скривился, вот-вот заплачет. Валера объяснил:
— Ведь из-за тебя все! Оторвал голову кукле, ну и…
— Я не думал, что из-за такого выйдет такое, — сказал Жорка.
Хасан усмехнулся:
— Все говорят «я не думал!»
Жорка понурился, Валера положил руку ему на плечо:
— У-у, глаза на мокром месте… Небось захотелось домой, к маме?
— Ну и что ж, что захотелось! — крикнул Жорка сквозь слезы.
18
Ах, если бы Жорка мог увидеть, какой новенький, какой красивый стоял теперь его дом на Галерной! Капитальный ремонт окончился, вымытые окошки сияли на солнце так, будто в каждом зажгли здоровенный прожектор. Правда, занавесок не было, но это потому, что жильцы еще не вернулись. Из парадной двери дома вышли маляры с ведерками и кистями. Старший маляр приклеил бумажку «Осторожно! Окрашено!» и зашагал за товарищами.
Маляры прошли мимо девочки. Ниночка сидела на крыльце своего дома и натягивала красные туфельки на ноги своей кукле без головы.
— Вот тебе новые туфельки, Нонна! — сказала она.
Маляры перемигнулись и ушли. Вертя куклу так и эдак, Ниночка не заметила, что около нее остановился автофургон. Из кабины смотрел полосатый мусорщик, а Ниночка разговаривала с куклой:
— Всюду искала твою голову… Кошку Мурку спросила — говорит, не видала. Голубя Гульку спросила — не знает. Серую мышку спросила — тоже говорит, не попадалась твоя голова. Никто не видал. Молчи, не отвечай! Знаю, без головы тебе трудно ответить. Так что я ответа уж и не жду. Просто говорю, чтобы ты знала. Бедненькая, бедненькая моя…
Тут девочка подняла глаза на Полосатого.
— Мусорщик, а мусорщик, — спросила она. — Ты не видал голову моей Нонны?
— Видел и знаю, — сказал Полосатый.
— Где? — Девочка вскочила. — Где она?
— Далеко-далеко, в царстве мусора. Тебе самой туда не попасть. Отвезти?
— Да! — крикнула Ниночка.
— Нет, я передумал, — сказал Полосатый. — Пропадешь там ни за грош!
— Дяденька! Отвези! Дяденька, а дяденька! Так нужно, так нужно! Голова — это ведь самое важное в жизни!
— Что голова самое важное — это ты в точку, — улыбнулся мусорщик. — Но имей в виду: там ты можешь погибнуть! Тебя там могут съесть крысы! Там можно напороться на ржавую железяку и умереть от заражения крови! Не боишься?
Ниночке было страшно, но она знала — нельзя бояться — и покачала головой:
— Ни капельки!
— Ну, коли так, ладно. Садись! — сказал Полосатый и открыл перед девочкой заднюю дверцу автофургона.
Зажмурившись, Ниночка храбро шагнула в темноту, дверца захлопнулась, и зарычал мотор…
19
Жорка и его друзья расположились среди мусорных куч. Валера Где-то раскопал гребешок с обломанными зубьями, обернул его бумажкой, прижал к зубам и наигрывал чижика-пыжика. Хасан просовывал проволочки в пуговицы, вновь и вновь прикручивая их к штанам. Жорка носком ботинка пинал всякую ерундовину, валяющуюся под ногами.
— Ах, — вздохнул Валера, — много бы я дал, чтобы очутиться дома…
Хасан хмыкнул:
— Дома… А сам говорил — отец тебя выпорет!
— Пусть выпорет! Пусть выпорет, если я заслужил!
Тут Жорка саданул ботинком по какому-то грязному шару, похожему на гриб-пылевик, взлетело облако пыли. Отплевываясь, кашляя и чихая, все трое протирали глаза. А когда пыль рассеялась, еще раз протерли глаза — так удивились: перед ними стояла девочка, держа в руках куклу без головы.
— Здравствуйте, мальчики, — сказала она. — Вы не видали тут голову Нонны?
— Нинка?! — крикнул Жорка. — Откуда ты взялась?!
— Я не взялась, я упросила мусорщика. Не видели ее голову? Потерялась…
Валера подмигнул друзьям:
— И как ты, девочка, думаешь выбираться отсюда?
Ниночка разглядывала Валерку — он был разрисован и облеплен пушинками, тряпочками, грязью.
— Где это ты так обляпался? — Девочка деловито сунула куклу Хасану: — Подержи! — Извлекла из кармашка крошечный флакончик одеколона и ватку. — Давай-ка, пригнись!
Валера послушно нагнулся. Ниночка принялась снимать с него все, что налипло, потом ваткой, смоченной в одеколоне, стала смывать краску и грязь…
— Измазюкался, — говорила она. — Неаккуратный какой!
— Ругай меня! — сияя, сказал Валера. — Я заслужил.
— Что я — ругалка какая… — сказала девочка. — Ну, все, придешь домой — постираешь! — Взяла свою куклу из рук Хасана, ее взгляд остановился на его пуговицах разного фасона. — Что это у тебя за пуговички такие?
— Не трогай!
Но Ниночка уже взялась за пуговицу, пуговица осталась у нее в руке.
— Кто же так пришивает пуговички! Ну-ка, встань!
Хасан встал — проволочки повыскакивали, пришлось подхватить джинсы руками. Ниночка сунула куклу в руки Валере, выудила из своего волшебного кармашка иголку и катушку ниток. Валера и Жорка переглянулись, бросились подбирать пуговицы. И девочка принялась за работу: пришивала пуговицу за пуговицей.
— Видишь, что ты натворил! — сказал Валера Жорке.
Тут Жорке пришло в голову такое, что приходит не всякому мальчику. Ниночка пришивала и пришивала пуговицы, а Жорка бродил среди куч мусора и ворчал:
— Раз я чебурахнулся тут… По закону физики она тоже должна была ляпнуться тут…
— Все! Можно вставать! — сказала Ниночка Хасану.
Он встал, повертел ногой — держатся ли пуговицы — еще как держались! — и на радостях пошел вприсядку, потом подхватил девочку на руки:
— Требуй чего хочешь в награду!
— Пусти-и!! — вырвалась Ниночка и взяла из рук Валеры куклу. — Я пошла искать голову Нонны!
— Да здесь сколько хочешь голов. — Хасан ногой выковырял голову какой-то куклы. — Отличная! Заграничная!
— Мне чужие не нужны, — сказала Ниночка.
Из-за мусора выскочил Жорка, держа руки за спиной.
— Нинка! Чего ты хочешь больше всего на свете?!
У девочки запрыгали губы:
— Неужели… Неужели…
— Она! — сказал Жорка, извлекая из-за спины голову Нонны. — Уж я-то ее знаю!
Дрожащими руками Ниночка взяла голову куклы, та открыла глаза и посмотрела на девочку.
— Нонна… — прошептала девочка, села, положила куклу на колени, вытащила иголку, чтобы пришить ей голову, и вдруг закричала: — Уйдите все! Не смотрите!
20
Среди груд хлама, рухляди, ветоши и тряпья выглядывал наружу старый разбитый телевизор. Подошел Жорка, хотел присесть на него, да вспомнил, что под ним все рушится, дернулся вбок и уселся на мусор. Вдали, о чем-то болтая, стояли его друзья по несчастью. В стороне Ниночка склонилась над куклой. Жорка задумался: сколько мусора, конца-края не видать! И, будто подслушав его мысли, кто-то совсем рядом сказал:
— Если так пойдет дальше, вся земля скоро превратится в свалку…
Жорка обернулся: друзья по несчастью как стояли, так и стояли, Ниночка как сидела, так и сидела.
— И тогда людям жить будет негде и нечем, — сказал тот же голос.
Жорка глянул туда-сюда. Никого! А голос сказал:
