Владимир Лосев - Циркус
— Да? — оживился циркус. — Но, если ты меня защищаешь, значит, получается, что ты — моя мама?
— Я не твоя мама, — сказала Паля. — Если бы я была твоей мамой, я была бы похожа на тебя, только была бы, конечно, большой и красивой. А я на тебя совсем не похожа. У меня и меха такого, как у тебя нет, и кататься я, как ты, не умею. И я ещё сама маленькая, чтобы быть чьей-то мамой…
— А я какой? — спросил циркус. — Я маленький, или большой? Если большой, давай, я тоже стану твоей мамой и буду тебя от всех защищать…
— Ты маленький, — сказала, улыбнувшись, Паля. — И мама у меня уже есть, и мне другой не надо, мне и своей мамы иногда много. А так как ты маленький, и я маленькая, а маленькие дружат друг с другом, то получается, что я тебе друг.
— Друг, — повторил циркус. — Друг, это тоже хорошо, только я не знаю, что это такое.
— Друзья, — сказала Паля. — Они всегда друг другу помогают, когда им что-то делать трудно, они друг за друга заступаются, и, вообще, им просто хорошо, когда они вместе.
— Друг, — сказал циркус. — Ты мне друг, мне с тобой хорошо. И я тебе помогаю…
Он опять высунул розовый язык и им облизал Палю. Это было немного щекотно и мокро, но она не обиделась потому, что и ей с циркусом было хорошо.
— А как ты мне помогаешь? — спросила Паля.
— Не знаю, — сказал циркус. — Просто помогаю и все. Паля погладила его по теплому боку и спросила.
— А может быть, ты есть хочешь?
— Хочу, — признался циркус. — Я уже давно есть хочу, трава, она какая-то здесь невкусная, я ещё пробовал деревья есть, они мне тоже не понравились.
— А… — догадалась Паля. — Я теперь поняла. Ты же раньше еду брал в замке злого волшебника, а моя мама его сломала, и теперь тебе стало есть нечего. Поэтому ты ко мне и пришел, чтобы я тебя накормила, да?
— Я просто пришел, потому что мне стало скучно, — сказал циркус. — Замка не стало, орки разбежались, гарпии разлетелись, гномы ушли другую гору копать, а с ними ушли и тролли. Так что там совсем никого не осталось. Я подумал и пошел к тебе, потому что мне с тобой было весело и хорошо.
— Я рада, что ты ко мне пришел, потому что мне здесь тоже скучно, — сказала Паля. — Пойдем со мной, я тебя накормлю и покажу тебе свою комнату, ты в ней теперь со мной жить будешь. Раз у тебя нет мамы, и о тебе некому заботиться, я пока немного побуду твоей мамой, пока твоя настоящая мама не пришла.
— Ладно, — сказал циркус и снова её облизал. — Будь моей мамой, и ещё моим другом, ладно?
— Ладно, — сказала Паля. — Буду и мамой и другом, потому что ты мне тоже очень нравишься.
И она пошла к дому, а циркус покатился за ней. В замке было тихо, старичка нигде не было видно, он все ещё занимался своим волшебством, и Паля отвела циркуса в кладовую, где стоял мешок зерна.
Он обрадовался и стал есть прямо из мешка, доставая зерно своими мохнатыми маленькими ручками, которые вылезли у него неизвестно откуда. Она и оглянуться не успела, как он съел полмешка, отчего стал ещё больше и круглее. И он бы ещё наверно съел, но тут из норки вылез домовенок.
— Это мое зерно, — закричал он. — Ты зачем ему мое зерно отдала? А он теперь всё его съел!
— Ты сам говорил, что оно невкусное, — сказала Паля. — И что ты его есть не будешь…
— Ну и что? — спросил домовой. — Я бы все равно его ел, хоть так сказал, а теперь мне есть нечего, он все съел, этот большой и круглый, и ещё какой-то лохматый. Циркус подкатился к Пале.
— Это кто кричит? — спросил он. — Он нас, что, напугать хочет, да? Он — плохой?
— Нет, ты не пугайся, — сказала Паля и погладила циркуса по шерсти. — Это мой домовенок, он любит покричать и ест много, но иногда он тоже добрый и хороший.
— Ничего я не добрый и не хороший, а очень даже злой, — сказал домовенок, опасливо косясь на циркуса. — Я — домовой, а мы домовые, сильные, ловкие и умные, и никого не боимся.
— И очень хвастливые, — добавила Паля. — А на него не кричи, это мой друг, циркус, он теперь с нами жить будет, потому что у него мамы нет, и он совсем один.
— Не буду я с ним знакомиться, — крикнул домовенок. — Вон он сколько ест, почти весь мешок зерна съел. Он ещё возьмет и меня съест.
— Он ест не больше, чем ты, — сказала Паля. — И он домовых не ест. Правда, циркус?
— Не буду я его есть, — сказал циркус. — Потому что он хоть и маленький, а похож на большого человека. Может быть, ты его мама, раз он на тебя так похож?
— Она мне не мама, у меня своя мама есть, — крикнул домовенок. — А ты точно меня есть не будешь?
— Не буду, — сказал циркус. — Если ты друг этой девочки, то, значит, и мой тоже, а друзей нельзя есть. Им нужно помогать, так она мне сказала.
— Ты её не очень-то слушай, — сказал домовенок и подошел поближе. — Она знаешь, какая глупая и противная. Он потрогал циркуса за его шерсть и засмеялся.
— Ты зачем такую шубу носишь, как орк какой-нибудь? Носил бы штаны и курточку, как я, было бы красиво.
— Не знаю, — ответил циркус. — Шуба всегда у меня была, а штанов у меня никогда не было.
— Насчет штанов, это я так просто сказал, они все равно на тебя не налезут. Домовенок обошел вокруг циркуса.
— А руки и ноги у тебя есть?
— Есть, — сказал циркус, и у него откуда из шерсти появилась рука и схватила домовенка, отчего тот испуганно заверещал. Циркус поднял его и стал рассматривать своими маленькими черными глазами.
А потом циркус отпустил домовенка, тот отбежал в сторону и стал ругаться на незнакомом Пале языке. А циркус ему стал отвечать, и они долго так ругались, но Паля ничего не поняла, потому что языка такого не знала.
— Ну, может быть, уже хватит? — спросила она. — Чего вы все время ругаетесь? Вы же теперь друзья, а друзья не должны ругаться.
— Никакой он мне не друг, — крикнул домовенок. — Он мое зерно съел, а ещё меня схватил, и чуть не съел. Ты сама с ним дружи, а я не буду.
— Какой ты сам противный, — сказала Паля. — Зерна тебе стало жалко, хоть ты его и не ешь, потому что оно тебе не нравится. И он совсем не хотел тебя съесть, а просто посмотрел на тебя.
— Врешь ты все, ничего я не противный, — крикнул домовенок. — А то, что я — умный, издалека видно, и не надо меня рассматривать потому, что я этого не люблю…
Циркус снова подкатился к Пале, из шерсти у него вылезла лапа с розовыми ладошками, и он её погладил по ноге.
— Он — хороший, — сказал циркус. — Мы с ним подружимся, только он кричит очень громко…
— Это у него порода такая, крикливая, — сказала Паля. — А так он хороший, когда молчит…
— Глупые вы оба, — сказал домовенок и полез в свою норку. — А этому мохнатому шару скажи, что на кровати я буду спать, и он пусть туда не лезет, это моя кровать, я её первый нашел.
— Кровать, что такое кровать? — спросил циркус. — Почему на неё нельзя?
— Я все тебе покажу, — вздохнула Паля. — Я же теперь твоя мама, а домовенка ты не слушай. Он такой, кричит, кричит, сам не понимает кричит…
Циркусу кровать не понравилась.
— Мне не нравится, когда высоко, — сказал он. — Мне нравится, когда низко. Не буду я на ней спать, пусть этот крикливый сам на ней спит.
А вот ванная циркусу понравилась, он долго смотрел, на маленький водопад, который придумала Паля, а потом залез под струю.
— Хорошо, — сказал он, отфыркиваясь. — Лучше, чем в ручье. Всего тебя сразу мочит.
— Она же холодная, — сказала Паля строго. — Сейчас же вылезай, а то ещё простынешь.
— Ничего не холодная, — сказал циркус, — а очень даже приятная, такая же, как у меня дома.
— У тебя дома? — удивилась Паля. — Разве у тебя есть дом?
— Ну, может, совсем и не дом, но это место, где я появился. Там тоже была такая вода, только здесь её мало, а там было много, и она высоко падала, а здесь низко и приятно. Хорошо…
— Я рада, что тебе понравился водопад, я его сама придумала, — сказала Паля. — А теперь я уйду, мне уже что-то опять есть хочется, а ты здесь сиди.
— Ладно, — сказал циркус. — Буду здесь, здесь хорошо, и тобой пахнет.
— Ты уже идешь или только опять с ним болтаешь? — крикнул домовенок, выглядывая из норки.
— А ты, что, уже есть захотел?
— Я с утра ничего не ел, — крикнул домовенок. — И ты мне мало каши дала, потому что ты жадная.
— Ты утром всю мою кашу съел, — сказала Паля. — А тебе все мало…
— Это давно было, утром, — сказал домовенок. — Я уже и забыл про твою кашу, пошли быстрее снова кашу вспоминать.
— У же иду — сказала Паля, вышла из комнаты и пошла искать Грома, чтобы он её и домовенка накормил.
Старичка она нашла в высокой башне, он сидел за столом и смотрел в хрустальный шар, в котором мелькали какие-то странные тени, лицо его было задумчивым и немного сердитым.
— Гром? — спросила Паля, открывая дверь. — Ты уже нашел то, что искал, или мы лучше есть пойдем?
