Крис Колфер - Страна Сказок. Заклинание желаний
– Вот это осталось, – проговорила Алекс. – Думаю, надо вам его взять.
Белоснежка посмотрела на камень, и из глаз у неё брызнули слёзы.
– Сэр Грант, я бы хотела побыть с детьми наедине, – сказала она. – Устройте, пожалуйста, остальных в комнаты, если они пожелают остаться, – кивнула она на Красную Шапочку и Фрогги.
– О, спасибо, ваше величество, – поклонился Фрогги.
– Это очень любезно с вашей стороны, спасибо, – сказала Шапочка. – Разве только до тех пор, пока мой дворец не отстроят. Я хочу себе такую же комнату…
Сэр Грант подтолкнул их к выходу, и Красная Шапочка не договорила. Близнецы остались наедине с Белоснежкой. Первые минуты она сидела очень тихо и не сводила глаз с камня.
– Полагаю, вы не послушали моего совета, – наконец проговорила она.
– Мы послушали, – сказал Коннер, – но поступили по-своему.
– Вы знаете, что это такое? – спросила Белоснежка, кивнув на каменное сердце.
– Да, – ответила Алекс. – Это её сердце. Она всё нам рассказала о нём и о своей жизни до того, как она стала Злой Королевой.
– История просто улёт, – сказал Коннер. – А вы знали, что тот парень в Волшебном Зеркале был на самом деле её возлюбленным, с которым её давным-давно разлучили?
– Знала, – ответила Белоснежка. – Поэтому-то и помогла ей сбежать.
Ребята охнули и покачали головами. Должно быть, они ослышались.
– Что? – спросила Алекс. – Вы помогли ей сбежать?
– Да ладно! – воскликнул Коннер.
– Да, помогла, – кивнула Белоснежка. Она не испытывала никаких угрызений совести. – Несколько часов я сидела с ней в камере и слушала её историю. У меня сердце кровью обливалось. И тогда я помогла ей уйти вместе с зеркалом и в другом королевстве закончить своё дело.
Близнецы не верили ушам. Им хотелось засыпать королеву вопросами, но они лишь что-то нечленораздельно мычали.
– Все эти годы я гадала, почему она меня не любила, и наконец-то поняла: она просто не могла любить, – сказала Белоснежка. – Она всё-таки освободила его?
– Да, но, к сожалению, уже было слишком поздно, – сказала Алекс. – Он умер у неё на руках.
Белоснежка тяжко вздохнула.
– Понимаю.
– Но они были вместе, – вставил Коннер. – В последний раз.
– А что теперь будет? – спросила Алекс. – Мы восстановим её имя? Расскажем всем правду о ней?
– Боюсь, это не так уж просто, как кажется, – отвечала Белоснежка. – Думаю, лучше всего будет почтить её память и проживать каждый день с состраданием и пониманием, которых она никогда не знала. Близнецы переглянулись и обменялись грустными улыбками.
– Кажется, из этой истории я извлекла урок: злодеями не рождаются, а становятся из-за стечения обстоятельств, – сказала Алекс.
Белоснежка кивнула, с уважением глядя на каменное сердце.
– Ты права. И эту мораль мы понимаем из трагической истории Злой Королевы.
* * *В темнице было ужасно. В маленькой и сырой камере стояла вонь, свет туда едва проникал. Время от времени крысы пытались забежать в камеру, но Златовласка их отпугивала.
– Даже не вздумайте, – то и дело повторяла она грызунам.
Минула полночь, в темнице царило безмолвие. Златовласке, впервые оказавшейся в неволе, не спалось. Она понимала, что этот день неминуемо настанет, но, сидя на жёстком полу, чувствовала себя обманутой – очень уж скоро он настал.
Внезапно послышался звук чьих-то шагов: кто-то спустился из дворца по винтовой лестнице и прошёл вдоль ряда камер.
Женщина в длинной накидке с капюшоном медленно подходила к Златовласкиной камере.
– Фу! Мерзость какая! – бормотала она на каждом шагу.
Златовласка узнала этот жеманный голосок.
– Привет, – смущённо прошептала Красная Шапочка.
– Чего тебе тут надо? – осведомилась Златовласка. – Пришла лично проводить меня на казнь?
– Пожалуйста, говори тише, – шикнула на неё Шапочка. – Стражники не знают, что я здесь.
– Чего тебе надо? – спросила Златовласка.
– Я пришла тебя выпустить, – ответила Шапочка.
– Что? – изумилась Златовласка. – Почему?
– Потому что решила всё исправить, – очень надменным тоном сказала Шапочка.
– Ну давай тогда, выпускай, – стала её подзадоривать Златовласка. Она решила себя не обнадёживать. Наверняка это какая-то ловушка.
– Выпущу, но дело в том, что я написала тебе письмо. – Красная Шапочка вынула из-под накидки лист пергамента.
– Ты хочешь, чтобы я сперва прочитала твоё письмо? – даже не пытаясь скрыть раздражения, спросила Златовласка.
– Разумеется, нет. Ты же и читать-то наверняка не умеешь, – простодушно сказала Шапочка.
Златовласка вскинула брови.
– Тебе повезло, что между нами сейчас решётка…
– Да я пошутила, не принимай ты всё так близко к сердцу. Я писала его всю ночь и вот подумала, что лучше спуститься сюда и самой его прочитать, – сказала Шапочка.
– Я слушаю, – сказала Златовласка, скрестив руки на груди.
Красная Шапочка деловито откашлялась.
– «Дорогая Златовласка, – начала она читать, – прости, что разрушила твою жизнь. – Ух ты, мне прям сразу полегчало! – Теперь я понимаю, что поступила неправильно, когда в детстве послала тебе то письмо. Я не хотела, чтобы тебе пришлось скрываться от закона. Я думала, что медведи тебя поцарапают ну или откусят тебе руку, но не более того».
– После этого письма моё желание тебя убить должно поутихнуть? – поинтересовалась Златовласка.
– Дай закончить, – сказала Шапочка. – «Я любила Джека, как и ты, но он предпочёл мне менее привлекательную, менее умную и менее стоящую девушку. Он любит тебя, а не меня, и мне это очень тяжело принять. Надеюсь, ты сможешь меня простить, когда я освобожу тебя из темницы. С любовью, твоя подруга, Её Величество Великая королева Красная Шапочка».
Златовласка рассердилась не на шутку.
– И ты его всю ночь писала? – спросила она.
– Да, и каждое слово – от чистого сердца, – кивнула Шапочка. – Ну, что скажешь? Я прощена? Мы квиты?
– Открой сначала дверь, – велела Златовласка. Она бы с большей охотой провела остаток жизни за решёткой, чем ещё пять минут с Красной Шапочкой.
Шапочка достала связку золотых ключей, нашла нужный и открыла дверь. Златовласка вышла из камеры, посмотрела Шапочке прямо в глаза и со всей силы влепила ей пощёчину.
– Ай! – вскрикнула Шапочка.
– Ну вот, теперь мы квиты, – сказала Златовласка.
– Я понимаю, я это заслужила, – пролепетала Шапочка, прижимая ладонь к лицу. – Теперь надень это и пойдём, пока нас не поймали и не засадили за решётку.
Красная Шапочка набросила накидку на Златовласку, и девушки быстро выбежали из темницы.
Пройдя по коридорам, они вышли из дворца и спустились на лужайку. Потом пробрались через лесок и оказались возле пруда Гадкого утёнка. На берегу Златовласку ждала Овсянка и – сперва девушка его не заметила, потому что он стоял за лошадью, – Джек.
Златовласка замерла на месте.
– Что ты тут делаешь? – спросила она, хотя уже знала ответ.
– Я её выпустила, Джек! Я же говорила, что смогу! – с широченной улыбкой сказала Красная Шапочка.
– Я иду с тобой, – сказал Джек.
– Мы уже это обсуждали. Тебе нельзя, тем более сейчас – когда узнают, что я сбежала, меня будут разыскивать как никогда раньше, – вздохнула Златовласка.
– Каждый день без тебя не в радость, – проговорил Джек. – И я больше ни дня не проведу гадая, жива ли ты, или умерла, или гниёшь где-нибудь в темнице. Я думал, что потерял тебя там, в замке, и не хочу снова это испытать. Я иду с тобой, даже если мне придётся гнаться за тобой пешком.
У обеих женщин на глаза навернулись слёзы, но по разным причинам. И та и другая любили одного и того же человека. Шапочка отдала бы всё на свете, только бы услышать, как он то же самое говорит ей.
– Ты и правда хочешь провести остаток жизни, каждый день убегая от закона только ради того, чтобы быть со мной? – спросила Златовласка.
– Я всё брошу ради этого, – сказал Джек.
Он вскочил на Овсянку и протянул Златовласке руку. В ней боролись противоречивые чувства. Она хотела убедить его не жертвовать всем ради неё, жить своей жизнью, но в этот раз сердце воспротивилось. Она взяла Джека за руку и запрыгнула на Овсянку.
Вместе они взялись за поводья и ускакали. К рассвету они станут самыми разыскиваемыми преступниками в стране, но они наконец-то были вместе.
– Пожалуйста! Можете не благодарить! У меня всё будет хорошо! – выкрикнула Красная Шапочка им вслед. – У меня всё будет хорошо…
Шапочка рухнула на колени и разрыдалась. Слёзы бежали по её лицу, смывая весь макияж. Так горько она не плакала ни разу в жизни.
– Это очень благородный поступок, – раздался чей-то голос у неё за спиной.
Она обернулась и увидела Фрогги: он стоял возле пруда и собирал мух в большой стеклянный сосуд.
– Скоро пройдёт боль? – спросила Шапочка.
– Боюсь, это чувство будет с тобой до конца жизни, – сказал Фрогги. – Но время лечит, тебе станет лучше.
