Уильям Хорвуд - Ивы зимой
— Ты — дома, Тоуд, — неожиданно мягко сказал Барсук. — И никому другому мы не были бы сегодня так рады, как тебе.
— Дома, — чуть слышно прошептал Тоуд. — Рады — мне?
Вдруг словно молния озарила его усталое лицо, и он торопливо, почти суетливо произнес:
— Я исправлюсь, я уже исправляюсь. Честное слово, Барсук, я больше не…
Барсук властным, но спокойным жестом призвал Тоуда к молчанию.
— Нет, Тоуд, исправиться сегодня тебе не удастся. Сегодня ты у нас будешь тем же старым Тоудом, который расскажет нам все о своих проделках и приключениях с того дня, как заполучил свою летательную штуковину.
— Кто? Я? Я буду рассказывать?
— А кто же? Непременно будешь! Я?
— Ну конечно ты. Мы тебя просто заставим.
— Еще бы! Конечно заставим! Заговорит как миленький! — раздался целый хор шутливо-грозных голосов.
Кричали все: Крот и Выдра, Рэг и Племянник, а вслед за ними и многие ласки и горностаи.
— Но вы же не станете выслушивать мою болтовню, — не верил своим ушам Тоуд. — Я ведь не готовился, я не собирался…
— Не собирался он! — передразнил его Барсук. — Да нам тут как раз болтовни и не хватает! А ты именно тот, кто нам нужен. Давай, приятель, приступай! Мы ждем!
— Правда? Я должен все рассказать — я правильно понял?
— Да правильно, правильно! А ну-ка проходи, садись и рассказывай!
Порой случаются совершенно необъяснимые вещи: сидят гости на вечеринке, настроение у всех унылое. И еда, разумеется, кажется всем пресной и невкусной, пить ничего не хочется. И вдруг появляется кто-то, кто в момент развеивает общую тоску, поднимает всем настроение, делает вечер увлекательным и веселым. И тут же еда становится восхитительно вкусной, напитки — бодрящими и согревающими. Все меняется в один миг.
Вот так и случилось в тот поздний вечер, когда на пороге дома Барсука появился мистер Тоуд.
Весь Дремучий Лес ожил, зашевелился, загудел, как потревоженный улей. И уже неважно, кто именно первым разнес весть о возвращении Toy да, кто, быть может, разглядел знакомый силуэт, крадущийся к дому Барсука. Дело было в другом: не прошло и получаса, как весь лес узнал, что в гостях у Барсука — Тоуд, сам Тоуд, собственной персоной. Позабыв про все приглашения и приличия, лесные жители стали стекаться к не закрывавшимся в ту ночь дверям дома Барсука.
Да, тот вечер, то чаепитие, тот почетный прием не зря заняли свое достойное место в истории Дремучего Леса и Ивовых Рощ. Но своей незабываемостью тот день обязан не только самому факту возвращения Тоу-да (что само по себе уже немало), не только его захватывающим рассказам, принимаемым слушателями на ура, — о его приключениях и злоключениях, не только занимательным и язвительным комментариям в адрес жен трубочистов, знатных молодоженов и надменных дворецких.
Не только незабываемый наглядный урок прыжков с парашютом, сымпровизированный Тоудом на обеденном столе Барсука (с помощью пижамы Рэта), остался в памяти обитателей леса.
Нет, вечеринка у Барсука совпала с другим, еще более ярким (в самом прямом смысле этого слова), запоминающимся событием.
Случилось же в ту ночь вот что: стало рассветать, и веселая компания вывалилась из норы Барсука на свежий воздух. Довольный происходящим, Крот неожиданно услышал озабоченный голос Рэта:
— Старик, помнишь поговорку: «Багровый закат — быть ветру, багровый рассвет — быть беде»?
— А что случилось? — не понял друга Крот.
— Небо красное. Очень красное, — пояснил Рэт. — И оно все краснеет и краснеет. Вон в той стороне.
Показав лапой, Рэт вдруг замер и еще внимательнее присмотрелся к небу и горизонту.
— Но ведь там — Тоуд-Холл, — осторожно напомнил Выдра.
Да, там был Тоуд-Холл. И более того, он там именно был.
Кричать «Пожар!» было бесполезно. Бежать всей толпой на берег, а оттуда — к усадьбе Тоуда значило лишь одно: успеть как нельзя вовремя к кульминации действа, именуемого «неугасимым возгоранием недвижимого имущества».
Так и получилось. Участники вечеринки, подбежав к пылающему Тоуд-Холлу, остановились на почтительном расстоянии от пожарища. Лишь сам Тоуд прошел вперед и оказался ближе к огню, чем это позволяла разумная осторожность. Его силуэт почти демонически вырисовывался на фоне пляшущих языков пламени. Кто-то из гостей попытался уговорить его отойти подальше, но Рэт отозвал их.
— Оставьте его, — сказал он. — Не думаю, что кто-нибудь может его сейчас утешить или образумить.
А Тоуд тем временем оглянулся, пристально посмотрел в глаза друзей, освещенных ярким огнем, как-то загадочно улыбнулся и вдруг лихо воскликнул:
— Да что вы все мрачные такие, как на похоронах?! Вы только посмотрите, какая красота! Дух захватывает! Видели когда-нибудь такое? Лично я — никогда! И это с моим-то опытом.
— Но… Тоуд, — попытался урезонить его Рэт. — Это ведь твоя фамильная усадьба, дом предков…
— Была усадьба, был дом, — подмигивая, уточнил Тоуд.
— Но ведь тебе… тебе негде будет жить! — не выдержав, вступил в разговор Крот.
— Ха-ха! Вот и здорово! — завопил Тоуд, пританцовывая в такт треску обрушивающихся перекрытий особняка. — Какое совпадение, надо же! Я как раз собирался избавиться от давившего на меня груза собственности.
— Тоуд! — строго обратился к нему Барсук. — Извини, конечно, но хотелось бы знать, а ты, часом, не…
— Нет, нет, нет, успокойтесь, — расхохотался Тоуд. — Я вовсе не свихнулся и, разумеется, не поджигал собственный дом. Другое дело, что я беспечно и рискованно оставил горящую свечу в спальне. Это было, признаюсь. Но никакого злого умысла. Просто неудачное стечение обстоятельств, которое привело к несчастному случаю с самыми полезными и счастливыми последствиями. А дом — да у меня теперь будет новый, заново отстроенный Тоуд-Холл, больше, краше и роскошнее, чем сгоревший!
— Сдается мне, что быть ему чуточку поменьше и поскромнее, — не согласился Крот.
— Вполне возможно, уцелеет какая-нибудь комната на первом этаже, — пожал плечами Тоуд. — Или часть флигеля. На худой конец — погреб.
— А деньги, ценные вещи?.. — сокрушенно покачал головой Рэт.
— Страховка! — торжествующе завопил Тоуд. — Страховая компания Ллойда — это вам не шутка. Их слово нерушимо. Выплатят все до последнего пенни. Да, мой палаша был весьма предусмотрительной жабой.
— Ну что ж, — вздохнул Барсук и, разведя руками, заявил: — Если так, то самое время выпить еще по стаканчику винца. По крайней мере, за мной тот бокал, от которого я отказался за столом.
— Тащите сюда бутылки! — весело закричал Тоуд. — Наливайте Барсуку, наливайте себе! Вечеринка продолжается!
И странное чаепитие, перешедшее в ночную пирушку, а затем и в странный, непонятный утренник, продолжалось! Продолжалось при свете догорающего особняка, бывший хозяин которого, казалось, меньше всех присутствующих был озабочен случившимся. Рассвет Тоуд встретил, бродя с Барсуком по лужайке перед грудой тлеющих углей и обсуждая планировку будущего дома. Увидев это, ласки, горностаи и прочие гости быстро смекнули, что вечеринка закончилась, и поспешили разойтись по домам.
* * *Стоя на берегу реки, где на траве были разложены остатки угощения с чайного стола и кое-что из запасов Тоуда, спасенных лихими ласками из пылающих, задымленных подвалов его особняка, Рэт, щурясь на теплое весеннее солнышко, сказал:
— Знаешь, Крот, что я тебе скажу? А не покататься ли нам с тобой на лодке?
— Сейчас? Вот здорово! — воскликнул легкий на подъем Крот.
Рэт сбегал к Выдре, у дома которого зимовала лодка, наскоро осмотрел ее, очистил и вскоре уже подгребал к тому месту, где ждал его Крот, нетерпеливо переминавшийся с лапы на лапу в ожидании первой в этом сезоне лодочной прогулки.
— Мы недолго, — предупредил его Рэт. — Просто чтобы нагулять аппетит. Речные прогулки для этого очень полезны.
Посмеиваясь, друзья отчалили, оставив на берегу Выдру, Портли и Племянника Крота, махавших им вслед.
— Что ж, весна действительно пришла, — помолчав, заметил Выдра. — А значит, у нас появились новые дела и заботы. Ты меня понял, Портли?
Портли лишь рассеянно кивнул. Сам Выдра засобирался куда-то, оставив сына и Племянника Крота отдыхать после долгой, бессонной, бурно проведенной ночи.
— Смотри-ка, Портли! — воскликнул вдруг Племянник, показывая лапой туда, где Тоуд с Барсуком бродили меж обгорелых балюстрад и полуобвалившихся карнизов, что-то обсуждая, подсчитывая и даже о чем-то споря.
— И там тоже! — кивнул Портли в другую сторону, где на реке виднелось яркое синее пятнышко — лодка, на корме которой блаженствовал Крот, а на веслах — не менее довольный гребец, Водяная Крыса.
— И там!.. — воскликнули они в один голос, показывая в разные стороны, но имея в виду одно: явные признаки того, что окончательно пришла весна, а зима безоговорочно сдала позиции.
