Мансур Афзалов - Узбекские народные сказки. Том 1
Тогда он вернулся в дом Кабула-горшечника, а утром отправился во дворец и попросил у шаха разрешения тайну открыть.
Шах ему разрешил и послал глашатая объявить по всему городу:
– Сегодня некий приезжий юноша желает подняться на вершину холма и сойти вниз под руку с Карасоч-пэри.
Много людей у реки собралось. Шах со своими визирями приехал. Пошел Надыр к реке. Народ, затаив дыхание, смотрел, что он будет делать. Покружился Надыр три раза вокруг цветка и исчез. Люди ахнули. Один кричит: «Он утонул», другие говорят: «Его проглотила земля». А Надыр цел и невредим на верхушку холма вышел. Видит – весь холм покрыт камнями разного цвета. Он на желтый камень ступил – земля под ногами у него заколебалась. На зеленый камень ногу поставил – холм задрожал, затрясся. На красный камень перешел Надыр – ничего не случилось. Тогда он по красным камням зашагал и подошел к воротам. А на воротах большущий замок висел с надписью: «Эй, юноша Надыр, узнавший тайну! Когда откроешь ворота, не входи в них и тогда я приму тебя!»
Только шагнул Надыр к воротам, как что-то сильно его в грудь толкнуло, не пустило его. Надыр все свои силы собрал, к воротам ринулся, но та же невидимая сила его бросила на большой камень. Надыр, чтобы не скатиться с камня, крепко ухватился за его край, и в тот же миг ворота загремели и открылись. Надыр пошел к краю холма.
А люди внизу давно уже ждут, где Надыр. Волнуются. У Кабула-горшечника и его друзей на глазах даже слезы выступили. Вдруг видят: на вершине холма показался Надыр. Все от радости захлопали в ладоши.
А Надыр свободно к реке спустился, к шаху подошел и поклонился. Шах Надыра в лоб поцеловал и дал приказ глашатаю объявить народу, что сейчас начнется свадебный пир.
Тут Надыр его попросил:
– Шах-повелитель! Подождите еще про пиршество объявлять. Карасоч-пэри желает еще мне три вопроса задать. Если отвечу на них, тогда той объявите.
– Какие еще вопросы? – удивился шах. – В ее условиях никаких вопросов не было. Мы сейчас пир начнем.
Но Надыр так настойчиво просил шаха, что пришлось ему согласиться.
Все знатные люди города собрались во дворце послушать эти вопросы и ответы.
Подошла к Надыру одна девушка из прислужниц Карасоч-пэри, подала ему жемчужину и сказала:
– Карасоч-пэри ждет от тебя ответа.
Надыр попросил дать приказ, чтобы принесли ему целую коробочку жемчужин. Посмотрел он на них и выбрал точно такую же жемчужину, как та, что ему Карасоч-пэри прислала.
Отдал Надыр обе жемчужины девушке и сказал:
– Вот мой ответ!
Отнесла девушка царевне обе жемчужины, та улыбнулась и сказала:
– Отнеси их обратно юноше, пусть ответит на второй вопрос.
Девушка возвратила Надыру жемчужины. Тогда он выбрал в коробочке самую красивую жемчужину, отдал девушке все три жемчужины и сказал:
– Вот ответ!
Отнесла девушка этот ответ Карасоч-пэри, а та взяла ступку, растерла большую жемчужину, высыпала получившийся порошок в пиалу, смешала его с сахаром и послала Надыру:
– Пусть ответит на третий вопрос!
Надыр налил холодной воды в пиалу, размешал ложкой и отослал пиалу к Карасоч-пэри.
Получив такой ответ, Карасоч-пэри воскликнула:
– Мудрец Надыр! Он ответил на все мои вопросы!
И все во дворце обрадовались. А Карасоч-пэри во всеуслышание объяснила:
– Когда в первом вопросе я послала Надыру одну жемчужину, я хотела тем самым сказать ему, какого я рода, и спрашивала: «А ты кто?» Он прислал мне такую же жемчужину, значит ответил, что он тоже из ученых и достойных людей. Когда я отослала ему обе жемчужины обратно, я спрашивала: «Может ли что-нибудь на свете быть выше любви?» Он прислал мне большую жемчужину, а это значит, что выше любви может быть только родное дитя. В третий раз я размешала в пиале сахар с жемчугом и спрашивала, что может разлучить наслаждение и красоту. Он налил холодной воды, значит, ответил, что, кроме холода смерти, их ничто не разлучит.
Приблизилась Карасоч-пэри к Надыру и поклонилась ему. А Надыр обратился к шаху:
– У меня тоже к Карасоч-пэри две просьбы есть. Если вы разрешите, пусть она исполнит их, прежде чем пир начнется. Очень эти просьбы для меня важные.
Шах поглядел на Карасоч-пэри, та только головой кивнула.
– Я – единственный сын, – сказал Надыр, – нет у меня ни отца, ни братьев, ни сестер. Вот и прошу вас: пусть Карасоч-пэри примет меня как брата. И тогда я, как брат, предложу своей сестре достойного жениха и сам свадебный пир открою.
Удивились все, застыли на месте, с Карасоч-пэри глаз не сводят. А Карасоч-пэри опустила голову и задумалась. А потом сказала:
– О, славный юноша Надыр! Много ты бед испытал в своей жизни, отдай и мне, твоей слабой сестре, немного той любви и преданности, которую ты хранишь к своему другу.
Повернулась к собравшимся и продолжала:
– Сегодня я приобрела себе брата, он будет меня защищать, и никакое колдовство мне больше не нужно.
Сняла Карасоч-пэри с пальца свое волшебное кольцо и разбила его. В тот же миг все цветы и самоцветы на берегу реки и на холме точно сквозь землю провалились, исчезли.
– Теперь судьба моя зависит от желания моего брата, – проговорила Карасоч-пэри. – Если он считает своего друга достойным меня женихом, я согласна.
– Вторая просьба, – сказал Надыр, – такая: отдайте, шах-повелитель, мою дорогую сестру Карасоч-пэри в жены Кадыру-царевичу, сыну румского шаха.
Шах сразу же согласился, карнаи заиграли, начался свадебный пир.
Пусть себе они пируют, послушайте, что делалось в Индостане. До индостанского шаха дошли слухи, что будто бы какой-то юноша открыл тайну Карасоч-пэри, но жениться на ней не захотел, и она, разозлившись, разбила свое волшебное кольцо и с горя вышла замуж за какого-то пришельца.
Услыхав все это, индостанский шах вытаращил глаза от удивления и ярости. В тот же день он приказал собрать тысячу боевых слонов, созвал тысячу богатырей, дал им мечи, щиты, посадил их на слонов и приказал:
– Я теперь город Шом с землей сравняю, шаха в плен возьму, а Карасоч-пэри своей рабыней сделаю, прислуживать себе заставлю.
Повел он свое войско в поход на Шом. А там свадебный пир был в разгаре. Донесли гонцы шаху, что индостанское войско идет. Стал он народ к битве готовить. А Надыр собрал сто верблюдов, нагрузил их соломой, посадил на них воинов и отправился с ними навстречу врагу. Едва приблизились слоны, Надыр приказал:
– Зажгите солому и трубите в карнаи.
Воины так и сделали. Слоны испугались дыма и рева карнаев и разбежались в разные стороны, а богатырей потоптали. Осталось у индостанского шаха всего восемьдесят воинов, и пришлось ему бегством спасаться.
Забрался он от стыда в пещеру и сидит там, с досады никому на глаза показаться не решается.
Приходит к нему одна старуха и говорит:
– Мой падишах, вставайте, возвращайтесь на свой трон, а Карасоч-пэри я вам раздобуду.
Шах ей отвечает:
– Если ты Карасоч-пэри мне приведешь, половину моей казны получишь.
Старуха ему говорит:
– Дайте мне большую лодку и двадцать кровожадных батыров. Прикажите дать им запас пищи на три месяца, за мной дело не станет.
Шах приказал так и сделать. Старуха и двадцать батыров сели в лодку и поехали по реке. Спустя несколько дней приплыли они ко дворцу Карасоч-пэри.
Старуха приказала:
– Я пойду во дворец, а вы спрячьтесь, ждите меня, из лодки не выходите и не шевелитесь. Когда я крикну: «Время дорого», сразу же хватайте девушку и гоните лодку что есть силы.
Шел последний день свадебного пира. Народ веселился, а девушки, прежде чем отвести Карасоч-пэри к жениху, повели ее в хаммом. Вдруг появилась среди них какая-то женщина, она и пела, и плясала, веселила всех, а потом зашла в хаммом.
Около хаммома музыканты играют, девушки песни поют, танцуют, ждут, когда Карасоч-пэри и эта женщина выйдут, а их все нет и нет. Наконец одна девушка заглянула в дверь, а в хаммоме пусто, только задняя стена проломана.
А эта женщина-плясунья и была та самая старуха, которую индостанский шах подослал. Схватили воины девушку и увезли ее на лодке к индостанскому шаху.
Шах на радостях большой пир устроил.
Привели прислужницы Карасоч-пэри к шаху, он рядом с собой ее на золотой трон сажает. А она посмотрела на шаха и говорит:
– О, повелитель вселенной, прежде чем стать вашей женой, прошу вас выполнить мое заветное желание. Пусть в честь праздника сегодня ни один человек в вашей стране не терпит мук и страданий, пусть никто слез не льет, пусть всем беднякам долги простят, а всех заключенных из зиндана освободят.
Шах подумал, подумал – и отдал приказ.
– Во-вторых, – говорит Карасоч-пэри, – уже сколько сотен лет простые люди не могут войти в шахский дворец. Пусть хоть во время свадебного пира двери вашего дворца будут открыты для всех бедняков и для нищих.
