Максимилиан Дюбуа - Восточное путешествие
— Я бы с радостью женился на мадемуазель Сен Жюльен, но закон султаната не позволяет. У меня уже есть три жены. Во времена моих предков это не послужило бы препятствием, но сейчас … Сейчас это невозможно, — попытался оправдаться султан.
— Ну, этими сказками вы можете морочить голову кому угодно, только не мне. Уж я-то знаю вашего брата вдоль и поперек. Не первый год да и — чего греха таить — не первый раз замужем. Все это только отговорки. Из любого положения есть выход. Нужно только захотеть его найти.
— Я его не вижу.
— Значит, и мадемуазель Сен Жюльен вам не видать как своих ушей.
— Не губите меня, виконтесса! Я люблю мадемуазель Сен Жюльен. Я полюбил ее со всей страстью уже не молодого и многоопытного сердца. Я уже давно не живу полноценной жизнью, если вы понимаете, о чем я говорю. Мой гарем — это лишь дань традициям. Но как только я увидел Марселину, я словно заново родился. Я понял, что эта мышка способна продлить мне молодость. Она для меня все равно что эликсир бессмертия.
— Очень волнующий рассказ. Но меня не так легко разжалобить. Последний раз я плакала, когда мой первый супруг — царствие ему небесное! — сломал мою куклу. И поверьте, ему пришлось горько раскаиваться в своем жестоком поступке. Поэтому, если я все же соглашусь пойти вам навстречу, то не ради Вашего Величества, а только ради моей любимой крошки, которая вбила себе в голову, что жить не может без Вашего Величества и готова на все, лишь бы не быть разлученной с вами.
— Неужели это правда?
— К моему величайшему сожалению. Бедняжка еще очень неопытна и не знает, что любовь к царственной особе, как правило, заканчивается трагически. Чтобы предотвратить трагедию, я и затеяла этот неприятный разговор.
— У вас есть какое-то конкретное предложение?
— Да. Я предлагаю заключить брак, который у нас называют гражданским. По правовым последствиям такой брак приравнивается к церковному, а все дети, появившиеся в результате него, считаются законными наследниками. Ему предшествует церемония обручения, во время которой жених и невеста обмениваются кольцами и заключают брачный договор. Если в течение двух месяцев договор не будет расторгнут, жених и невеста считаются мужем и женой.
— Мне никогда не приходилось слышать о таком обычае, — заметил султан.
— Это неудивительно. Такой брак — большая редкость. Впервые он был заключен четыре столетия назад между дочерью маркиза Монтаньоло и китайским императором. После этого к нему прибегали еще несколько раз в тех случаях, когда по тем или иным причинам церковный брак был невозможен. Полагаю, что нас всех он тоже должен устроить. Мадемуазель Сен Жюльен взойдет на брачное ложе султаншей, семья герцога Сен Жюльена не покроет себя позором, а Вашему Величеству удастся избежать размолвки с представителями высшего духовенства. Во всяком случае, вам не понадобится их согласия на брак. Если захотите, вы можете даже внести в закон султаната небольшую поправку, допускающую гражданский брак между членом королевской семьи и простым смертным. Представьте себе, сколько разбитых сердец вам удастся спасти в будущем одним только росчерком пера! Что вы на это скажете?
— Скажу, что вы просто чудо. Я преклоняюсь перед вашим умом, виконтесса. Вы спасли мне жизнь, — ответил султан, который ни на минуту не усомнился в правдивости слов виконтессы (которые, скажу вам по секрету, были чистейшим вымыслом от первого слова до последнего), и, зажмурившись от удовольствия, процитировал часть лекции, которая произвела на него наибольшее впечатление:
— Я женюсь на мадемуазель Сен Жюльен и она взойдет на брачное ложе султаншей.
— А вот с последним вам придется подождать, — вернула его на землю виконтесса. — Не забывайте, что это может произойти не раньше, чем через два месяца со дня подписания брачного договора. А до тех пор невеста обязана соблюдать обет целомудрия, который берет на себя, дав согласие стать вашей женой. Нарушение обета ведет к расторжению договора. Я понимаю, это очень суровое испытание, но Вашему Величеству придется через него пройти.
— А я тоже должен соблюдать целомудрие все это время? — спросил султан осторожно.
— Нет, на жениха это требование не распространяется, — сжалился над ним граф. — Вы можете продолжать предаваться любовным утехам.
Султан согласно закивал. Видимо, он уже успел позабыть, что всего несколько минут назад объявил свой гарем лишь данью традициям.
— Но только не в компании своей невесты, — напомнила безжалостная виконтесса. — И не думайте, что здесь вам удастся меня перехитрить. В течение двух месяцев невеста не может сделать ни шагу без своей дуэньи, основная задача которой — оберегать целомудрие своей подопечной, а уж я постараюсь, чтобы дуэньей назначили меня. Поверьте, более бдительного стража не сыскать во всем мышином королевстве.
— Верю.
— Что ж, я рада, что мы пришли к взаимопониманию. Думаю, нам не составит труда уговорить Его Величество Мауса XХV скрепить ваш брачный договор с Марселиной Сен Жюльен королевской печатью.
* * *Через день жители Маусвиля узнали о том, что Марселина Сен Жюльен, дочь кузена короля герцога Сен Жюльена, стала невестой мышиного султана. На церемонии обручения присутствовали лишь самые родовитые представители мышиной знати. Стало также известно, что жених преподнес невесте сказочный подарок в виде невиданной красоты алмазной подвески с изумрудными прожилками, по форме напоминающей кусочек рокфора и стоимостью почти с полкоролевства. Это, конечно, было преувеличением, подвеска обошлась султану лишь в один фрегат и два клипера, но, согласитесь, что это, тем не менее, был поистине царский подарок. На следующий день жениху предстояло отправиться в обратный путь, но без невесты, которая последует за ним через неделю в компании своей дуэньи виконтессы Бри де Мелен.
4. Мадам Пуазон
Те, кто хотя бы в общих чертах знакомы с историей мышиного королевства, не могли не слышать о маркизе Мари Мадлен Пуазон, знаменитой целительнице и отравительнице, которая в течение нескольких лет была самой популярной дамой в королевстве после королевы. К сожалению, в анналы истории эта необыкновенная мышка вошла лишь в последнем качестве, а именно в качестве отравительницы. Что же до ее способности облегчать физические и душевные раны страждущих мышей, то о них в официальных хрониках не говорится ни слова. Об этом, как утверждают, позаботился Маус XХV. Еще при его рождении некий астролог предсказал, что Маус XХV умрет во время пира, отведав специально приготовленного для него блюда. (Кстати сказать, предсказания астролога не оправдались, за что он впоследствии был казнен преемником Мауса XХV, Маусом XХVI). Король, как и многие просвещенные обитатели мышиного королевства, не был суеверен, но давно замечено, что в дурные предсказания и предзнаменования верят даже рационально мыслящие мыши, поэтому неудивительно, что Маус XХV не одобрял дружбу королевы с маркизой Пуазон, о которой ходили самые разные слухи. В частности, поговаривали, что эта благородная дама принимала очень близко к сердцу страдания женской половины королевства и помогала страдалицам избавиться от извергов-мужей, снабжая своих клиенток рецептами чудесных блюд, вкусив которые, злодеи уже не вставали из-за стола. Поначалу король просто предпочитал не прикасаться к некоторым блюдам, если его соседкой по столу оказывалась маркиза, но по мере того, как время шло, его страх перед этой миниатюрной мышкой стал превращаться в манию, и в один прекрасный день мадам Пуазон оказалась в застенках тюрьмы Катценберг, откуда ей был уготован один путь — на костер. Маус XХV не нашел лучшего способа раз и навсегда избавиться от наваждения, как возродить обычай предков и сжечь причину своих ночных кошмаров на костре, объявив маркизу колдуньей. И сжег бы, не вмешайся в это дело королева. Неизвестно каким образом, но Ее Величеству удалось добиться для своей подруги помилования, которое было заменено заточением в родовом замке маркизы, где она и прожила до самой смерти.
Бежать из замка было практически невозможно — его охраняли две роты солдат, которым было строго-настрого приказано не выпускать никого за пределы замка. Войти же туда можно было только по предъявлению письма за подписью и печатью самого короля.
Но маркиза и не помышляла о бегстве. В полуподвальном этаже замка располагалась лаборатория, в которой еще до рождения маркизы колдовала ее бабка, снабжая всю округу целебными снадобьями, а, случалось, и зельями более сомнительного свойства. Свои знания старая мышка передала смышленой внучке вместе с лабораторией и несколькими толстенными томами знахарских рецептов.
В этой самой лаборатории и коротала время опальная маркиза. Здесь же она принимала своих редких гостей, не опасаясь, что им могут помешать. Смельчаков, которые осмелились бы пересечь порог лаборатории, в замке не было. И слуги и стражники боялись гнева маркизы, особенно после одного случая. Еще в самом начале своего заточения маркиза застала одного из стражников роющимся в ее записях. На следующий день он скончался от «несварения желудка». Было ли то случайным совпадением или нет, так и осталось невыясненным, но с тех пор нижний этаж замка был полностью в распоряжении его хозяйки.
